Запрещенная реальность. Том 1

— Рассказывай и ничего не бойся. Во всяком случае психбольницей я тебя стращать не буду.

Рассказ девушки длился недолго: в принципе и рассказывать-то было особенно нечего.

С недавних пор — месяца два назад — ее стали посещать странные видения, она видела целые серии снов, в которых с ней разговаривала какая-то невиданной красоты женщина. Самих снов она не помнила, но смысл их уловила: она должна была найти какой-то Путь и заменить кого-то, может быть, эту самую женщину. Но изредка какие-то подробности сна ей запоминались и служили как бы командой, как в случае с Матвеем: незнакомый прежде голос приказал ей в определенное время найти Матвея Соболева и передать ему, чтобы тот остерегался засады…

Ульяна закончила тягостное для нее признание и посмотрела на спутника с тайным страхом: поверил ли?

Матвей кивнул. То, что переживала Ульяна, называлось наведенными психофизическими состояниями. В жизнь девушки вторглась чья-то воля, а сны ее были вызваны проникновением информации из других реальностей. В ее сознание входить могла и Светлена, и другие иерархи, один из которых — не Тарас ли Горшин? — предупредил о засаде, а второй — не Монарх ли? — приказал ни во что не вмешиваться. Нет, скорее не Монарх, а инфарх. И защититься от вторжений в свою психику Ульяна не могла.

Как мог, Матвей утешил свою новую знакомую, снова и снова поражаясь тому, как девушка похожа на Светлену, да и на Кристину тоже, однако окончательно успокоить ее, не сообщая всех подробностей своей личной жизни, не смог. Тем не менее она почувствовала себя гораздо лучше, а прощаясь, на виду у всех поцеловала Матвея, вызвав у того целую бурю воспоминаний и легкий укол совести: eго тянуло к этой простой девчонке, привязанной к нему аурой тайных чувств и сопереживаний.

Договорились встретиться через день, чтобы еще раз обсудить сны Ульяны и способы защиты от них. Но в душе Матвей понимал, что мог бы отправиться на свидание и без всяких причин, несмотря на чувство долга и отношения с Кристиной. Вполне могло быть, что и на его подсознание действовали чьи-то чары — на более тонком уровне, заставляющие его думать об Ульяне чаще, чем позволяла ситуация, но мысль мелькнула и ушла, задавленная благими намерениями «разобраться во всем этом позже».

Вечером Матвей ужинал у Сумароковых, с удовольствием позанимавшись перед тем со Стасом по математике. Кроме того, мальчишка показал новый прием, который разучивал с Василием Балуевым, а Бася Яновна не уставала рассказывать, с каким упорством парень разрабатывает колено, повторяя физические упражнения по два часа в день.

Кристина поглядывала на Матвея с неким тайным интересом, словно догадывалась о появлении раздвоенности в его душе: интуиция у нее в последнее время явно обострилась, однако о своих подозрениях она не произнесла ни слова.

Стас ушел в свою комнату рано, у него там стоял неплохой игровой компьютер «Касио». Разошлись по спальням старшие Сумароковы, а Матвей с Кристиной продолжали тихую беседу за журнальным столиком, освещенным зеленоватым светом торшера. Постепенно стушевался в памяти, отступил в теплую грустную темноту образ Светлены, спутницы инфарха, уже начавший ассоциироваться с образом Ульяны Митиной. Рассеялись сомнения и сожаления. Они снова были вместе и переживали миг единения почти с одинаковой эмоциональной наполненностью.

Кристина была одета в длинное коричневое платье, закрывающее ноги до щиколоток, но Матвей видел ее фигуру такой, какой она была до их первой встречи, и девушка отлично понимала значение его взглядов, только лицо вспыхивало в ответ на них.

— Давно я не чувствовала себя так уютно, — тихо проговорила Кристина. Провела пальцем по глянцевой глади столика, отражавшего торшер и какие-то блуждающие звезды. — Смотри, там другая вселенная…

— «В границах столика текла иная жизнь» [120] , — продекламировал Матвей с улыбкой. И вдруг понял, что в душе Кристины плавятся совсем иные чувства, и ее спокойствие — результат волевой настройки, а не настоящее переживание. Кристина подняла на него глаза, поняла его медленное прозрение, и глаза ее наполнились слезами.

120

Хорхе Луи Борхес.

— Извини, я не хотела… но снова впереди что-то темное надвигается на нас, я чувствую… Неужели наши беды никогда не кончатся? Зачем я уезжаю, Соболев?

Матвей налил в бокал минеральной воды, протянул девушке, выпил сам. Глаза его засветились голубизной горного неба, в их глубине сквозь мрачную уверенность всплывала нежность.

— Ты мне веришь?

— Верю, но… зачем я тебе, Соболев? Ты меня любишь, я вижу, но что-то все же мешает тебе быть моим до конца… Что? Может быть, дело во мне? Ведь я самая обыкновенная земная женщина, а ты почти человек Круга… Я понимаю, женщина должна быть для мужчины одновременно женой, любовницей, другом, сестрой и матерью… Чего во мне не хватает?

— Жены, — коротко ответил Матвей, подхватывая Кристину на руки и поражаясь, какой она стала легкой…

В третьем часу ночи она тихонько коснулась губами его щеки, прошептала:

— Тебе звонил врач, Парамонов, просил зайти… Извини, я забыла сказать сразу.

Матвей открыл глаза.

— Когда?

— Зайти надо было еще вчера, у него к тебе какой-то важный разговор. Но ты приехал поздно… И еще он просил передать, чтобы ты поберег своих друзей.

— Так и сказал? — Матвей рывком сел, внезапно понимая, что опоздал со своим решением увезти Кристину и Стаса от греха подальше. Включил свой биоканал связи с астралом, перешел в меоз. Но было уже действительно поздно: вокруг дома замкнулось кольцо окружения (профессиональная ориентация, классная подготовка, мощное вооружение) и у двери квартиры уже затаилась наготове головная ударная обойма.

— Что? — встревожилась Кристина, научившаяся понимать его состояние.

— К нам гости, — так же тихо ответил Матвей. — Лежи, из комнаты не выходи ни под каким предлогом.

Он не знал, чье подразделение пришло за ним, поэтому не стал прорываться с боем на улицу, уводя перехватчиков за собой, не стал и прятаться. И в том, и в другом случае гарантий, что не пострадает семья Сумароковых, не было. Оставалось ждать, выяснять причины задержания и действовать в зависимости от ситуации.

Быстро одевшись, от прикинул свои возможности и сделал шаг, заставивший растеряться командира группы, пришедшей за ним. Открыл дверь, сказал в темноту лестничной клетки:

— Заходите, поговорим. Только не разбудите моих родственников. Я безоружен и сопротивляться не намерен.

За дверью послышалось какое-то движение, возникла небольшая заминка, потом в квадрат света ступил невысокого роста мужчина средних лет в плаще и берете, и Матвей узнал давешнего генерала Первухина из Управления специальных операций Федеральной службы безопасности. От сердца немного отлегло: Матвей ждал более «крутых» и беспощадных гостей.

— Ждите, — сказал генерал кому-то за дверью.

— Но, товарищ генерал… — попробовали там возразить.

— Ждите распоряжений, я сказал! — Первухин шагнул в прихожую, закрыл за собой дверь, взглядом спросил у хозяина, куда пройти. Матвей отступил, жестом приглашая гостя на кухню.

— Чай, кофе?

— А не поздновато?

— Скорей рановато, — сказал Матвей, глянув на часы: шел четвертый час ночи. — Что вам нужно?

— Мы за вами, Матвей Фомич. Начальство приказало доставить вас в контору независимо от того, согласны вы работать на нас или не согласны. Сопротивление нецелесообразно, дом окружен.