Запрет на студентку

Я не фригидная… я… нормальная… нормальная!

– Заткнись… – шепчу хрипло, глядя в его глаза. – Заткнись, понял?

Лениво усмехнувшись, продолжает:

– На твое счастье я добрый, поэтому в субботу повторим. Время напишу позже. Советую не выеживаться.

От тона его голоса сердце бухает в груди. Кажется, у меня пропал голос, потому что я ни слова не могу сказать, пока он надавливает большим пальцем на мою нижнюю губу, оттягивая ее вниз.

Опомнившись, врезаю по ней со всей силы и со всей силы толкаю в грудь. Из под крышки кофейного стакана по руке и куртке течет. Отскочив в сторону, выпаливаю:

– Забудь. Я как-нибудь сама, понял? Отвали от меня.

Развернувшись на пятках, уношусь по коридору.

К глазам подкатывают дурацкие слезы. От оскорбления, которое теперь никак не вытравить из головы! И от того, что я не знаю как быть, если он опять нарисуется.

Ворвавшись в аудиторию, ставлю на стол стакан и трясу рукой. Запихнув в шкаф свой пуховик, бросаю хриплое “всем привет”. В нашей рабочей подгруппе тринадцать человек. Галдя, они снуют за спиной, пока я пытаюсь сбросить с себя ощущение от его пальца на своих губах.

Дверь в смежную аудиторию открывается, и из нее вылезает голова какого-то незнакомого мне парня. Шаря глазами по группе, он кричит:

– Ху из Стрельцова?

– Я, – выдергиваю из сумки халат, кусая губы.

– В шестнадцать встреча дипломников с Романовым у него в кабинете.

Прижав к груди халат, смотрю на него и лепечу:

– А?..

Сердце подскакивает к горлу.

Сегодня?!

– В. Шест-на-дцать… – начинает он повторять по слогам.

– Поняла! – провожу по горлу рукой, прося его не продолжать.

Рухнув на свой стул, опускаю на руки голову.

Ну, вот и все!

Глава 13

Люба

Зажевывая мерзкий осадок от встречи с Касьяновым шоколадной конфетой, двигаюсь по стеклянному переходу между корпусами.

За стеклом уже садится солнце, и все вокруг стало розовым от этого заката.

Я никогда всерьез не задумывалась о том, почему с парнями у меня не очень клеится. Может потому что я всех парней вокруг сравниваю со своим братом? А может потому что во мне что-то не так?

Я… недостаточно… чувственная?

У меня никогда не съезжали набекрень мозги от парней и похоти.

Но я вообще очень собранная!

Я не люблю, когда опаздывают. И когда обещают позвонить и не звонят. Или когда парень откровенно скучает, слушая подробности из моей жизни, в то время как подробности своей он может отгружать вагонами. Парню, с которым мы пару раз ходили в кино до Касьянова я так и сказала. Спросила почему его дела должны быть интересны мне, а мои для него – усыпляющее чтение перед сном. С тех пор я его больше не видела, и даже не жалею.

Я не знаю откуда берется потребность вываливать на них свою жизнь, когда могу спокойно вываливать ее на брата. Наверное, потому что мне нужен мой человек! Только мой. Которого я не буду делить ни с кем, и которому… всегда будет интересно знать где я нахожусь и чем я, черт возьми, занимаюсь.

Проглотив сладкий шоколад вместе с возникшим в горле комом, сокрушенно достаю еще одну конфету и сворачиваю в коридор.

Я наверное последняя девятнадцатилетняя девственница в городе, но это не так унизительно, как быть последней двадцатилетней девственницей, а двадцать мне исполнится уже через три месяца.

Изучая кабинетные таблички плетусь от одной двери к другой. Я знаю, что его кабинет где-то рядом с деканатом, а возле него вечно толпится народ. Обойдя кучку неизвестных мне лиц, двигаюсь вдоль стены, уже догадываясь, какая конкретно дверь мне нужна. Ее подпирают два лохматых парня, и судя по всему они – близнецы.

Мои нервы натягиваются, как гитарные струны. Меня колбасит совсем не от страха, а от волнения. Хочу его увидеть. А он меня?

Касьянов вместе со всем своим дерьмом испаряется из головы.

Прочитав имя на табличке, сжимаю пальцами ручки своей сумки.

– Дипломница? – спрашивает один из одинаковых парней.

На обоих джинсы и клетчатые рубашки, а я зачем-то распустила волосы! Может чтобы прятаться за ними, как несчастной трусихе, которой и являюсь.

– Угу, – останавливаюсь рядом, кивая на дверь. – У себя?

Сердце в груди начинает скакать.

– Ага, занято, – сообщает парень.

Прижавшись спиной к стене, рассматриваю свои меховые угги и вздрагиваю, когда дверь кабинета открывается.

Чертовы… черти!

Быстро глотаю конфету, поправляя волосы.

– Заходите, – объявляет появившаяся на пороге девушка.

На ней мини-юбка и ботинки на каблуках, и она румяная, как помидор, и это помимо того, что она улыбается, как влюбленная дура.

Просто блеск, Александр Андреевич!

Близнецы заходят в кабинет, сосчитав до трех захожу следом.

– К пяти не успею, – слышу знакомый глубокий голос и тихий хрипловатый смех. – Набери меня часов в семь, обсудим.

От волнения потеют ладони, и мир сжимается до маленького, заваленного бумагами и обвешанного сертификатами кабинета.

Господи, ну и бардак.

В неверии смотрю на гору макулатуры в углу, топчась за спинами в клетчатых рубашках.

– На связи… – голос хозяина этого бардака пробирается мне под кожу, оседая искрами где-то в животе, а когда вижу его самого, уже не могу отвести глаз.

Волнистые пряди на его умной голове находятся в идеальном небрежном беспорядке. Тонкий шерстяной свитер демонстрирует каждый изгиб мышц на широких плечах и груди. Мой дипломный руководитель настолько подтянутый, что на этом свитере ни единой складки.

Это катастрофа…

Не могу перестать смотреть. Серый цвет кошмарно ему идет!

Откинувшись в рабочем кресле, зажимает телефонную трубку между плечом и шеей, небрежно перелистывая страницы лежащей перед ним картонной папки, которая очень смахивает на личное дело студента.

Оторвав от нее глаза, Романов кладет трубку и смотрит прямо на меня.

В упор и без каких-нибудь видимых эмоций на своем красивом лице!

Осматривает с ног до головы. Мою обувь, джинсы, пушистый белый свитер. Вернувшись к лицу, смотрит в мои глаза, постукивая длинными пальцами по папке.