Запрети любить

— Я испугалась, — вдруг сказала я правду, все так же глядя поверх его плеча. — Они подошли ко мне и моей подруге и стали унижать. Потому что Шленская решила, что между нами что-то есть. Сказала, что в следующий раз со мной будут разговаривать ее друзья. То, что ты рассердишься, было единственным, что я смогла придумать. И это подействовало.

Мой взгляд переместился на его лицо.

Я думала, Игнат начнет издевается еще больше, станет смеяться, говорить, что я тупая, но нет. Он вдруг переменился в лице. Плотно сомкнул челюсти. Сглотнул — так, что дернулся выступающий кадык. Но даже не улыбнулся.

— Они больше не подойдут к тебе, не бойся, — вдруг сказал он спокойным голосом — тем самым, которым разговаривал со мной в библиотеке и после того, как спас от блондина.

От плеч до самых ладоней пробежали мурашки. И стало мучительно душно, словно почти не осталось кислорода — казалось, что на шею накинули невидимую удавку.

— Что? — переспросила я шепотом.

— Яна больше не подойдет к тебе. Ни она, ни ее друзья тебе ничего не сделают, можешь не беспокоиться, — продолжал Игнат отстраненно. — Но никогда больше не смей говорить таких слов. Нас с тобой ничего не связывает. Ты для меня никто. И я для тебя — тоже. Я не хочу, чтобы кто-либо в универе или за его стенами ассоциировал меня с тобой. Уяснила?

— Уяснила.

— Мне противно от того, что сделала твоя мать. И ты… Ты тоже противна.

С этими словами Игнат развернулся и ушел, а я осталась одна, чувствуя себя маленькой беззащитной девочкой. Я подошла к сирени, что росла рядом, склонилась к розовому цветению, вдохнула бархатный аромат. В голове было пусто, а сердце щемило от неясной тоски.

Настоящая ненависть — это не когда громко кричат, обзывают и грозятся

Это разочарование. Неприятие. Насмешка.

Это отвращение — как к назойливому насекомому, от которого не удается избавиться.

Настоящая ненависть тихая и глубокая, словно черное озеро без дна, в которое тебя кидают с камнем на шее. Говорят, настоящая ненависть — порождение настоящей любви. Но я точно знаю, что это не так. Это порождение боли.

Игнат ненавидит меня по-настоящему. Но я не буду отставать, буду ненавидеть его так же сильно, с тем же самым отвращением и к нему, и к самой себе — за то, что так легко подпустила его и едва не потеряла голову.

Мои пальцы сломали маленькую розовую веточку и смяли соцветия. Я вдруг четко поняла — у нашей с ним ненависти аромат сирени.

Когда я вернулась к девочкам спустя несколько минут, ни Игната, ни Сержа рядом с ними не было.

— Что Елецкий хотел от тебя? Куда звал? Между вами что-то есть? — набросились на меня одногруппницы, но я покачала головой.

— Недоразумение, — только и сказала я, больше не став ничего говорить. И только моя Стеша все понимала — смотрела на меня понимающе, но решила, что я расскажу ей все, когда мы останемся наедине.

Не знаю, поверили ли девочки или нет — мне было все равно. Я посмотрела на время и сказала, что пора идти на зачет.

В этот день впервые в жизни меня отправили на пересдачу — я никак не могла сосредоточиться. И преподаватель, который был уверен в том, что я с легкостью отвечу на вопросы, был удивлен так, что спросил, все ли со мной хорошо.

— Живот болит, — солгала я.

— Вот оно что. Ярослава, — вздохнул он. — Приходите завтра на пересдачу в индивидуальном порядке. На кафедру. А сейчас езжайте домой и лечитесь.

Я уехала. Пришла в пустую квартиру, в которой слабо чувствовался аромат мужского одеколона, и просто легла в кровать — сил не было. И желания делать что-либо — тоже.

* * *

— Еще раз, Яна. Если ты подойдешь к ней, проблемы будут не у нее. А у тебя, — сухо, почти равнодушно сказал Игнат, глядя на фигуристую блондинку с кукольным личиком, которая стояла перед ним с виноватым видом и смотрела такими большими глазами, что, наверное, другой парень бы точно повелся на этот взгляд и смягчился.

Но только не Игнат. Он специально позвал Яну Шленскую в свою квартиру, в которой устроил тусовку. Пацаны сильно просили — мол, пустует, а ты нас не зовешь. Пока парни веселились в большой гостиной, он позвал Яну в кабинет отца. Бывший кабинет отца, разумеется. Он ведь свалил из квартиры.

Игнат полусидел на столе, держа в одной руке бокал с виски, а другую опустив на колено. Он казался спокойным, но на самом деле был зол. Игнат вообще заводился по щелчку, и ему хватило пересланной записи, чтобы на какое-то время поверить Яне, что Ярослава реально называет его своим парнем. Игнат так вспылил, что пошел искать ее, хотя Серж и говорил — не стоит. Нашел, позвал на разговор. А когда услышал, что Шленская угрожала Ярославе, и увидел, каким беззащитным стало ее лицо, то остыл. Понял, что она не лжет. И что ей действительно было страшно. Откуда-то в нем появилось желание шагнуть к девушке и обнять, сказать, что все будет хорошо, что он ее защитит, но… Игнат не мог сделать этого. Эта девчонка для него чужая. Враг. И точка. Но и бросить просто так не смог — снова взыграло чувство вины.

— Ты меня слышишь? — повторил Игнат. — Если да, отвечай..

— Слышу, котик, но… Я же показала тебе запись, — беспомощно захлопала длинными ресницами Яна. — Эта девка сама мне угрожала! Говорила, что ты ее парень и любого порвешь за нее — просто это уже не записалось! Она отвратительна! Всем рассказывает, что вы встречаетесь! Как будто бы ты клюнул на такую, как она. На книжного червя. Она позорит тебя!

Игнат поставил бокал на стол, притянул Яну к себе и заглянул ей в глаза. Она соблазнительно улыбнулась, приняв это за флирт. Подалась к Игнату за поцелуем, но… Его указательный палец прижался к ее пухлым губам, не давая приблизиться.

— Я не твой. То, что мы иногда спим, не делает нас парой. Не выдумывай, — резко сказал Игнат, оттолкнул от себя Яну и направился к двери.

Сегодня ему было не до Шленской с ее вечной ревностью. Раньше она его заводила, но в последние месяцы, когда начались проблемы с матерью, ему стало почти все равно на Яну. А после встречи с этой проклятой Ярославой и вовсе ни на кого не хотелось смотреть. Он как малолетка снимал напряжение рукой, и от этого бесился еще больше.

— Игнат! — закричала Яна ему вслед. — Ты перестал обращать на меня внимания! Что случилось? Я тебе надоела? Но я так стараюсь быть лучшей для тебя. Игнат! Не уходи!

Она бросилась следом за ним и обняла за пояс, прижимаясь щекой к спине.

— Не уходи, — повторила Яна.

— Отпусти, — велел он.

— Игнат…

— Отпусти и иди развлекаться, с кем хочешь. От меня отстань.

Игнат разомкнул ее пальцы и ушел, оставив девушку одну. Дверь с шумом захлопнулась.

— Вот урод, — прошипела Яна, глаза которой моментально стали колючими и злыми — и ни следа от былых умиления и кокетливости. — Ты все равно будешь моим. Вместе со всеми своими бабками. Придурок. А от червя я избавлюсь.