Запретная для Альфы

– Спасибо Вам, – шепнула мужчине едва слышно, – моя мать порой бывает невыносима. И эти ее смущающие вопросы…

– Я понимаю, что до любви еще далеко, леди Анисса. И я все сделаю, чтобы Вы как можно скорее испытали это чувство, – с улыбкой ответил лорд Мосс.

На улице было прохладно, но любопытство, жгущее меня изнутри не позволило замерзнуть. Чем ближе мы подходили к небольшому бронированному фургону, тем сильнее я дрожала в предвкушении. Оборотень занял прочное место в моих мыслях и на протяжении всего праздника постоянно обращалась к его образу.

На территории нашего особняка было довольно темно. Оборотня привезли к заднему выезду, который всегда служил для выполнения особых распоряжений моего отца. К нему вела широкая дорога, усыпанная галькой. Это всегда казалось мне крайне неудобным и сейчас каблуки туфель предательски проваливались между камушками. Военный фургон стоял прямо у выезда, рядом с высокими черными воротами, отделяющими наши владения от близлежащего леса.

– Лорды, леди, постарайтесь не подходить близко, – сказал вышедший из кабины подтянутый мужчина средних лет, облаченный в военную форму, – он ослаблен серебром, но все еще активен и силен.

Лорд Грегори коснулся моего плеча, взглядом указывая назад. Но ноги будто вросли в покрытую белой галькой дорожку. Моя мать презрительно фыркнула и сделала три шага назад. Отец закрыл ее своим телом.

– Я хочу его видеть, – жестко произнесла, когда лорд Мосс попытался проделать тот же трюк со мной, – не нужно меня защищать.

Но чтобы сгладить резкость поведения, положила обе руки на грудь своего жениха. Напряжение мигом рассыпалось на тысячи осколков, как вдруг двое военных открыли дверь фургона. Она с неприятным лязгом распахнулась, а оттуда раздался низкий рык. Мои родители отпрыгнули еще на пару шагов назад. Я ощутила неприятный затхлый запах, вырвавшийся изнутри этой жуткой машины. Он все это время этим дышал?

– Пошел! – послышался грубый голос военного, – давай!

Тяжелые шаги эхом отдавались в голове. Не заметила, как начала нервно теребить подол платья. По телу гуляли табуны мурашек. Мной полностью завладело предвкушение встречи с неизведанным. Оборотня буквально выволокли из фургона. Господи, что с ним? Еле удержалась, чтобы не вскрикнуть. Когда-то белую майку пропитала запекшаяся кровь, вся одежда была изорвана. Мощную шею мужчины сковывал толстый ошейник. Его руки и ноги сдерживали массивные кандалы, звеневшие при каждом движении оборотня.

Поднявшись с колен, волк вздернул подбородок и окинул нас всех взглядом, полным презрения. Я же не могла отвести от него глаз. Несмотря на небритость, помятость и многочисленные ссадины, он был красив. Дьявольски прекрасен. На небе сияла свежая луна, облизывая его своим светом, делая образ волка мистичным и завораживающим.

– Надеюсь, пёс будет жить вне нашего особняка? – выплюнула моя мать, сверля взглядом отца.

Но он, казалось, тоже не в состоянии перестать разглядывать диковинное существо. Пусть волк и был в облике человека, звериное нутро чувствовалось издалека. И почему мне кажется, что здесь мы – жертвы? Стряхнув наваждение, заметила, что оборотень снова рассматривает меня. И от его взгляда…

– Не смей так смотреть на миледи! – конвоир огрел мужчину по спине тяжелой палкой, – отребье. Поднимешь глаза, когда разрешат.

– Отведите его в хибару, которую освободили вчера. Помойте и приведите в порядок. Утром он нужен мне в приличном виде, – мой отец взял себя в руки и вернул себе былую суровость, – Анисса, а тебе пора спать. Завтра решим все вопросы.

Но волк по-прежнему глядел на меня. Не так явно и нагло, но исподлобья, то и дело рыча на тыкающих его палкой военных. Я закрыла глаза и вздохнула. Как же хотелось прикоснуться к нему! Несмотря на видимую скромность, всегда желала познать близость с мужчиной. А его взгляд раздевал, проникал под платье и беспощадно касался. Клянусь, я чувствовала эти прикосновения. Развернувшись, пулей направилась в дом. Мне вслед раздался сдавленный смешок, перекрытый глухим звуком удара.

Ничего, я его бить не буду. Но манерам научить придется. Какой же ты? Добравшись до спальни, стянула платье и швырнула на пол. Навряд ли надену его еще раз. Выглянула в окно и увидела, что в небольшом домике напротив горит свет. Он будет жит там? Сердце яростно забилось. Я подняла взгляд, обратив его к луне. Казалось, что она глядит на меня в ответ. И шепчет. Нет, не словами. Ледяными лучами, от которых не укрыться. Также, как и от его взгляда. И луна звала меня…

Я зашла в душ, сняла нижнее белье и вошла в просторную душевую кабинку. Закрывая глаза, видела наглый взгляд, направленный на меня, внутрь меня. В самую душу. Сделав воду прохладнее, пыталась хоть немного охладиться, но реакция тела на наглого оборотня была неадекватной. Что-то низменное скреблось и пыталось выбраться за стальную стену благоразумия. Оно царапалось, рычало и хотело освободиться. Требовало бежать вниз, в эту хибару.

Надев сорочку, я вернулась в спальню. Машинально снова выглянула в окно. Свет в домике не горел. Расчесала волосы и легла в постель. Однако сон не шел. В голове крутились мириады мыслей, перебивая друг друга, появляясь и исчезая. Меня тянуло туда, к оборотню. Сев в постели, прислушалась к ощущениям. Что-то не так. На автомате впрыгнув в джинсы, надела майку прямо на голое тело и выскользнула из спальни.

Глава 4

И все-таки жизнь – циничная штука. Меня выиграла та маленькая цыпочка в голубом платье. С которой я не спускал глаз, пока толстосумы мерялись богатствами. Этот хлыщ рядом с ней, не задумываясь, выпустил павлиний хвост, чтобы покрасоваться жирным счетом в банке. Четыре миллиона за раба… на такую сумму можно накормить сотни волчьих стай. Невольно зарычал. До чего же мелочные и недалекие существа. После того, как занавес этого цирка страданий опустился, меня потащили обратно в клетку.

Забавно было видеть страх на их глупых лицах. Ко мне приставили двух военных, отличающихся от трусливых и мерзких созданий, работающих в аукционном доме. Эти были наряжены в чистую выглаженную форму, не произносили ни слова за все наше короткое путешествие до клетки, лишь бросали в меня ничего не выражающие взгляды. Пустые, словно бойцовские псы. Ждущие, когда можно впиться в чье-то горло.

– Ну что, волчек, – довольно произнес толстяк, накануне занимавшийся моим мытьем, – ты вытащил счастливый билет. Хотел бы и я жить рядом с такой, как леди Уайтберд. Заглянул бы под ее короткую юбочку и стал ее рабом, если понимаешь, о чем я.

Он довольно потер редкую бороденку и мечтательно улыбнулся, а внутри меня внезапно вспыхнула ярость. Сам того не замечая, сорвался с цепи и рванул вперед, пытаясь выпустить когти. Однако серебро сделало своё дело. Я могу напугать до чертиков, но не навредить. Кажется, эта свинья обмочила штанишки. Поделом. Но почему я так отреагировал на его слова? Эта цыпочка, леди Уайтберд… ведь знаю эту фамилию. Неужели…

Череда жестоких ударов посыпалась на спину. Я и думать забыл об этих чертовых военных. Они били больно, сильно, безо всякой жалости. Сам не заметил, как весь покрылся неприятными ссадинами. От серебра регенерация сильно замедляется, а эти упыри наносили раны куда активнее, чем мое тело могло восстановиться.

– Так ему! – верещала толстая свинья, от которой теперь воняло мочой, – нечего бросаться на людей. Животное. И как я теперь домой пойду?

Они окатили меня ледяной водой, затем нацепили рваную одежду и потащили к выходу. Лори я больше не видел и не чувствовал. Из-за потери она закрылась и больше не впускала меня в своё сознание. Нет больше стаи. Какой же я теперь альфа? Жалкое подобие и раб богатой сучки. А ведь из-за ее отца волки этой местности голодают, вымирают целыми семьями. Ублюдок. Но ничего. Маленькая леди сама не понимает, на что обрекает себя и своих близких. Мои губы расплылись в кровавой улыбке.