Запретная механика любви

— Свободу для Джона, — едва слышно ответила Анна. — Жизнь арниэлей.

Улыбка Дерека стала шире и слегка смягчилась, но Анна решила не обольщаться. На нее смотрел хищник, об этом нельзя было забывать.

— Тогда тебе надо выходить замуж за принца Эвгара. Но я что-то думаю, он не интересуется женщинами. И попросит свадебный подарок уже от тебя.

— Да хватит тебе! — не выдержала Анна и увидела, что теперь Дерек выглядит довольным, словно ждал от нее именно этой вспышки. — Ты же можешь. Неужели тебе их не жаль?

Дерек пожал плечами.

— Честно говоря, я согласен с Джеймсом. Нет, мне их не жаль. Они вызывают у меня оторопь. Если арниэлей не станет, то я вздохну с облегчением. Джеймс прав, нам и без них хватает курьеров и шлюх.

Анна почти без сил откинулась на спинку кресла. Говорить было не о чем. Она осталась одна. И нельзя было не признавать правоту Дерека. Когда люди узнают, что арниэли эволюционируют, что они не просто имитируют те чувства, которые видят, а чувствуют — любят, ненавидят, презирают, дружат — по-настоящему, мир погрузится в хаос. Арниэлей уничтожат, не теперь, так потом. Людям не нужны идеальные соперники. Люди не хотят смотреть на новых владык мира, стоя перед ними на коленях.

Людям нужны лишь игрушки — и такие, которые не будут своевольничать.

“Отец, неужели ты этого не понимал? — подумала Анна. — Неужели ты этого не видел, когда собирал свою базу?”

Ей хотелось лечь где-нибудь, свернуться калачиком и никогда больше не подниматься. Все, что они с отцом сделали, все, чего добились, было напрасным. Анна не сразу поняла, что во взгляде Дерека теперь было сочувствие.

— Можно ли как-то ограничить их? — поинтересовался Дерек. — Сделать не настолько человечными?

Анна пожала плечами.

— Эта задача, видишь ли, противоречит всему, что мы делали с отцом. Он хотел выращивать ангелов, а ты предлагаешь обрезать им крылья.

— Тогда твоих ангелов бросят с неба. Так возможно ограничение или нет?

— Не знаю, — глухо ответила Анна. — Отец об этом никогда не думал.

— Тогда подумай ты, — предложил Дерек. — Потому что я не вижу другого способа спасти твоих любимых куколок.

Несколько минут они сидели молча, и Анна вдруг подумала: интересно, выставит он меня за дверь или нет? Потом Дерек очень сдержанно, словно на докладе у начальства, произнес:

— Если хочешь, можешь остаться. У меня пока нет слуг, так что в гостевой разместишься сама. Поженимся после нового года, я не хочу устраивать какое-то пышное торжество. До этого я попытаюсь убедить Эвгара дать арниэлям шанс. Это в его интересах тоже.

Анна поднялась с кресла, подошла к Дереку и протянула ему руку. Он осторожно сжал ее пальцы, но не встал навстречу, и глаза его были темны. Но она была не одна, и сейчас это казалось Анне самым важным.

— Спасибо, — промолвила она и, закрыв глаза, повторила: — Спасибо тебе.

* * *

— Ну что, съездил ты, как я вижу, удачно, — Гверц откинулся на спинку своего кресла и широким жестом указал на поднос, на котором красовались кофейник и чашки: мол, угощайся. — Теперь думай, что предпочтешь: работу с бумагами и общественностью или по-прежнему на передовой.

Это был первый рабочий день Дерека в новой должности. Теперь у него был свой кабинет по соседству с Гверцем и, когда он ранним утром пришел в департамент, то увидел, как на дверь прикручивают табличку с его именем. Дерек думал, что испытает что-то вроде холодного торжества — сирота из подвалов, который просил милостыню и видел, как Ху-Шу перегрызает глотку маленькому бродяжке, поднялся просто на непостижимую высоту. Тут было, чем гордиться. Но он почти ничего не почувствовал — так, легкое дуновение радости от удобства мягкого кресла и письменного прибора, идеально поставленного на стол.

Все было правильно. Все было так, как он хотел, когда зимними ночами в щели его квартиры в квартале святого Сонти задувало ледяным ветром.

— Я бы хотел услышать ваше мнение, — сдержанно ответил Дерек. Гверц усмехнулся. В одной из его косичек мелодично звякнул крошечный серебряный колокольчик.

— Мое мнение простое: дураков, которые перебирают бумажки, в департаменте выше крыши. А профессионалов, которые знают, что делать с ведьмами, очень мало. И я не хочу терять такого профессионала. Поэтому предлагаю тебе продолжать ту работу, которую ты делал раньше. Но уже с новым окладом и новой премиальной частью.

Дерек позволил себе едва заметно улыбнуться. Он предполагал, что Гверц предложит ему что-то в этом роде.

— Честно говоря, я не чувствую в себе любви к бумажной работе, — признался он. — Зевать на заседаниях и совещаниях это не мое. Рад, что вы меня понимаете.

Гверц кивнул. Сверкнула белозубая улыбка.

— Также ты будешь особым представителем департамента в работе с королевской семьей, — продолжал Гверц, и вот тут Дерек напрягся: от слов начальника отчетливо повеяло принцем Эвгаром. — Его высочество Эвгар выразил, скажем так, особое желание на этот счет.

— Понятно, — ответил Дерек. — У нас сейчас есть общее дело…

— Да, арниэли, — перебил его Гверц. — Знаешь, сейчас я скажу не как твой начальник, а как обыватель. Меня пугают эти твари. Если раньше они были диковинками, игрушками, то теперь я смотрю на них и вижу что-то похуже наших ведьм. Вот Санторо — смельчак, каждый день в “Бабочке” отмечается, а я, между нами говоря, вообще не понимаю, как можно на это лезть.

— Из любопытства, — Дерек невольно задался вопросом, знает ли начальник о его тесном общении с Дженни.

— Любопытство это на один раз, — Гверц налил себе кофе и сделал глоток. — А каждый божий день — это уже я не знаю, что. Одним словом, если вы с его высочеством как-то приберете этих дряней, вам все только спасибо скажут.

— У меня как раз сегодня встреча с его высочеством, — соврал Дерек. Почему-то ему захотелось уйти отсюда — выйти на свежий воздух, проветрить голову.

Начальник не стал его задерживать. Дерек заглянул в свой кабинет — просто так, на всякий случай, запер дверь и пошел на улицу.

Когда он уходил, Анна еще спала, и Дерек поймал себя на мысли о том, что специально выходит из дому в несусветную рань, чтобы не пересекаться с ней. Вроде бы когда человек просит прощения, а ты его прощаешь, то на душе должно быть спокойно — но спокойствия не было.

Дерек прекрасно понимал, почему Анна вчера пошла с ним: потому что больше не к кому приткнуться. Производство арниэлей теперь под королевским крылом, и Анна не имеет к нему отношения, деньги ее отца быстро закончатся, а взять ее замуж никто не поспешит. Разве что какой-нибудь престарелый сластолюбец соблазнится ее свежестью и отчаянным положением, но Анна на такое не согласится, это точно. В итоге она продаст дом и уедет из столицы, а вряд ли Анне с ее честолюбием и душевной дерзостью этого хочется.