Запретная страсть

— Спи, любимый мой. У нас с тобой еще много времени впереди… Главное, чтобы ты пришел в себя.

Ребекка оставила записку на столе в кухне, положила на стул одежду, сняла телефонную трубку и прошла пешком четверть мили до оранжереи. Ей не хотелось, чтобы шум двигателя потревожил беспокойный сон Джексона.

Проснувшись, Джексон понял, что в доме больше никого нет. Он ощущал пустоту и вокруг себя… и в сердце. Где-то в коридоре часы пробили пять раз. За окнами было еще светло. Джексон приподнялся. Неужели он проспал весь день? Рядом, на стуле, лежала новая одежда, а на полу стояли ботинки. Он ошеломленно уставился на них. Значит, Ребекка приготовила ему одежду и даже почистила ботинки.

Джексон сердито провел рукой по глазам, убеждая себя, что это вовсе не слезы — просто он еще не совсем проснулся. Ему казалось, что не только его тело, но и нервы были обнажены. Ребекка лишила его всего, даже злобы, и осталась лишь непреодолимая потребность любить ее и вернуть хотя бы часть того, что дала она.

Джексон легко вскочил на ноги и стал осторожно натягивать трусы и джинсы. Когда шероховатая ткань коснулась обожженных ладоней, он поморщился от боли. А потом, взяв в руки носки и ботинки, направился к парадной двери: ему хотелось глотнуть свежего воздуха. Может, тогда и мысли придут в порядок.

Джексон вышел на крыльцо. Жара отступала, и в воздухе уже повеяло вечерней прохладой. Отбросив носки и ботинки, он с удовольствием прошелся босиком по грубым доскам настила.

И тут на дорожке появилась Ребекка. У Джексона от волнения перехватило дух. Она возвращается домой… к нему!

Джексон двинулся ей навстречу, шагая босыми ногами по теплой земле. Лучи заходящего солнца били прямо в спину Ребекке; в воздухе висела мошкара. Краем уха Джексон слышал громкое кваканье древесных лягушек, репетировавших перед ночным концертом.

Ребекка шла медленно и уверенно, гордо расправив плечи. Но едва увидев Джексона, чуть не рванулась бегом.

Кровь кипела в жилах Джексона, свежий ветерок холодил его разгоряченную кожу, и едва ли не впервые он чувствовал себя по-настоящему живым… И все это благодаря Ребекке.

А она спешила к нему. Он видел, как под блузкой слегка подрагивают ее груди, как с чисто женской непроизвольной грацией покачиваются ее бедра. Внешне она была сама сдержанность, и только буйные рыжие кудряшки выдавали истинную сущность Ребекки Хилл.

В груди Джексона уже разгорался огонь. Слишком долго он дожидался этой минуты… Что скажет сейчас Ребекка? Но она молча кинулась в его объятия.

— Я ждала весь день!..

Джексон закрыл глаза и потерся щекой о ее лицо.

— Ты не представляешь, что вытерпел я.

На мгновение они смолкли, словно набираясь Мрешимости перед последним шагом. Ребекка заговорила первой:

— Так что же, Джексон, мне придется сказать все самой?

Он приподнял ее подбородок, и их взгляды встретились. Джексон наклонил голову и сделал то, чего так жаждала Ребекка. Его губы были прохладными, но она уже пылала от страсти. Услышав тихий болезненный стон Джексона, Ребекка вздрогнула. Слишком уж сильны его чувства… сумеет ли она выдержать такой накал?

— Я хочу тебя, Ребекка! Хочу лежать с тобой рядом… сжимать тебя в объятиях… и чтобы между нами не было никакой лжи. Хочу заниматься с тобой любовью до потери сознания. Если ты сумеешь вынести это бремя… нашу любовь. Клянусь, я всегда буду оберегать тебя!.. Он смущенно замолчал, а потом снова впился в нее губами, и Ребекка задохнулась от счастья, так и не успев ответить.

Но слова Джексона, его клятва ошеломили ее.

— Любить тебя, Джексон Рул, — это вовсе не бремя. Мне будет больно, только если ты покинешь меня. Сегодня… на какой-то миг… мне показалось, что я тебя потеряла. Это было ужасно! Никто и ничто не заставит меня изменить нашей любви. Поверь в это — и тогда нам ничто не грозит.

Он приподнял ее — легко, словно пушинку, — и понес в дом.

— Тебе же больно, — прошептала Ребекка, с опозданием вспомнив о его обожженных руках.

— Это точно, — усмехнулся Джексон. — Но я чертовски давно не занимался любовью. Если свалюсь с кровати, ты просто спустись ко мне и продолжим на полу, хорошо?

Ребекка залилась краской, а потом улыбнулась.

— Джексон, дорогой, ну что ты говоришь. Фи! — пропищала она, словно застенчивая красотка добрых старых времен.

Но когда они вошли в дом, всю их игривость как рукой сняло. Казалось, тишина внушала им благоговение перед тем, что должно было произойти.

Ребекка щелкнула замком и затаила дыхание, когда руки Джексона стали медленно расстегивать ее блузку.

Они отправились в спальню, шлепая босыми ногами по полу.

Раздался хриплый томительный стон — их губы соприкоснулись.

Тихо прошелестела ткань — они сбросили с себя одежду.

Еще один поцелуй… на сей раз более страстный, поэтому прервать его оказалось куда труднее.

Заскрипели пружины кровати, послышался легкий, нежный вздох — и Ребекка снова потеряла всякое представление о времени и пространстве.

Все исчезло, остались только мужчина… женщина… и любовь.

Глава 14

Он долго гладил ее, словно хотел навеки запечатлеть в памяти каждый изгиб тела, а глаза вбирали в себя совершенную красоту линий и шелковистую матовость кожи Ребекки. Ее ресницы трепетали, она прерывисто дышала и тихо постанывала в ответ на эти исступленные ласки. Джексон с трудом сдерживал яростное желание овладеть ею немедленно, сейчас же. Он знал, что Ребекка позволит ему все. Но нельзя только брать, сначала нужно отдать ей себя, свою любовь. Склонив голову, Джексон взял в рот ее затвердевший сосок, поиграл с ним языком и слегка куснул нежную кожу, словно пробуя ее на вкус.

Тело Ребекки выгнулось дугой; вцепившись пальцами в его волосы, она притягивала Джексона все ближе, призывая продолжить это волшебство.

Он медленно вдохнул воздух, пытаясь контролировать себя, и стал целовать ее шею.

— Значит, тебе нравится, да, девочка моя? — раздался глухой страстный шепот.

— Да.

— А чего еще тебе хочется? — тихо спросил Джексон, привстал, опершись на локоть, и провел кончиком пальца по ее губам.

Ребекка утонула в этих горящих синих глазах, глубоких, как озера. Ласки Джексона — и он сам — словно околдовали ее. А когда его рука скользнула по ее плоскому животу и остановилась возле темного треугольника волос, тело Ребекки содрогнулось от желания.

— Я хочу тебя, только тебя.

Его глаза вспыхнули. Потянувшись, он начали искать что-то в тумбочке. Занавески на окнах были задернуты, и в комнате уже сгущались тени. Но Ребекка заметила блестящий пакетик из фольги в руках Джексона… он соблюдал все меры предосторожности… ради себя и ради нее. Это проявление предусмотрительности тронуло Ребекку. Да, Джексон способен позаботиться о ней в любой ситуации.

А потом все вокруг поплыло и закружилось. Ласки Джексона стали настойчивее, и Ребекка уступала этому бурному натиску. Она уже не чувствовала ни стыда, ни неловкости и ни в чем не могла отказать своему возлюбленному. Его рука скользнула между ее ног и дальше, углубляясь в нежную плоть. Ребекке показалось, что ее привычный мир разлетелся вдребезги: все границы были перейдены, но ей хотелось большего.