Запретный город
Шрифт:
— А не стоило ли тебе похлопотать о приеме у фараона? — спросил начальник артели у Рамосе.
— В том не было бы никакой пользы. Фараон не может помешать свершению правосудия. Мне же, как писцу Маат, должно печься о репутации братства.
— Можно попроситься на прием к визирю!
— И это столь же бессмысленно. Ныне участь Нефера в руках суда.
— А если суд ошибется?
— Если не существует улик или они неубедительны, Кенхиру, как и мне самому, можно будет потребовать прекращения дела.
Неби не разделял уверенности Рамосе в благополучном исходе,
— Я ничуть не сомневаюсь, что Нефер невиновен и что все это затеяно только затем, чтобы нам навредить, — убежденно сказал Кенхир.
— Рамсес Великий — наш щит и ограда, — возразил Рамосе. — Существование Места Истины жизненно важно для Египта.
— А если дело в тайных кознях: чудовище, таящееся во мраке, намеревается причинить зло?
— В таком случае нам будет ведомо, как противиться.
— Сначала опасность надо распознать! Ударят нам в спину — и мы погибнем, так и не успев вступить в сражение.
Старейшина фиванских судей объявил предварительное слушание по делу Нефера, служителя Места Истины, открытым. Неферу предъявлялось обвинение в убийстве одного из стражей, который нес ночное дежурство, охраняя Долину царей.
— Под покровительством Маат и во имя ее, — объявил старейшина, — я требую от настоящего собрания рассматривать лишь действительно имевшие место события, и ничего, кроме таковых.
Среди присутствующих заметны были судьи, которым надлежало выносить приговор, представители Места Истины, а также Ясна, супруга обвиняемого, — она держалась по левую руку от старейшины. По обе стороны от Нефера стояли два воина: при каждом — палица и кинжал.
Виду него был спокойный, даже равнодушный. Когда его взгляд встречался с глазами жены, видно было, что он начинает верить, что это испытание он выдержит. Уже в том, что она так близко, было какое-то волшебство, и оно навевало мир, покой, безмятежность.
— Это ты Нефер Молчун? — спросил председатель суда.
— Я самый.
— Признаешь ли ты себя совершившим человекоубийство?
— Я не виновен в том преступлении, в котором меня обвиняют.
— Посмеешь ли поклясться в этом?
— Именем фараона, клянусь.
После клятвы надолго воцарилось молчание: всяк осознавал важность произнесенных слов. А Мехи радостно злорадствовал: теперь Нефера признают еще и клятвопреступником, так что от смертной казни ему уже наверняка не уйти.
— Слово предоставляется стороне обвинения.
Вперед вышел начальник Собек и начал излагать факты. Из его слов следовало, что расследование, проводившееся лично Собеком, отличалось стремительностью, а его умозаключения оказались поспешными. Кроме того, Собек предъявил суду письмо, никем не подписанное, хотя писавший был определенно человеком весьма осведомленным и послание это прямо обвиняло Нефера. Зачитав письмо, Собек рассуждал все увереннее и подводил слушателей к тому выводу, что Нефер, весьма вероятный виновник, к тому же не располагает никаким алиби: кто может сказать, где именно находился он в ту ночь,
когда было совершено преступление? Выросший в селении мастеровых, он наверняка был наслышан о несметных богатствах Долины царей и вздумал их похитить — замысел конечно же безрассудный. Застигнутый врасплох стражем при попытке нащупать пути проникновения в запретный удел, он просто не имел иного выбора. И потому убил. Расчетливость, которой Нефер всегда отличался, подсказала ему укрыться в селении, ибо стража не вправе вторгаться в его пределы.— Столь тяжкое обвинение опирается лишь на анонимное письмо, и ни на что иное, — заметил старейшина суда.
— Очевидно, — ответил Собек, — что написано оно неким мастеровым, уповавшим на торжество справедливости. К тому же все, изложенное в письме, неумолимо связывается в единую неразрывную цепь.
Старейшина обратился к Неферу:
— Где ты был в ночь преступления?
— Не могу вспомнить.
— А почему ты вернулся в селение?
— Потому что услышал зов.
Слово попросил управитель западного берега.
— Защита Нефера смехотворна! Этот малый — проходимец, наделенный хладнокровием и неустрашимостью и способный на самое худшее! Его необходимо поскорее поставить перед судом присяжных и покарать — за убийство и ложную клятву.
— Однако решающее доказательство отсутствует, — оценил создавшееся положение старейшина.
— Быть может, таковое все-таки имеется, — возразил Собек. — Один из моих подчиненных, тоже дежуривший в ту ночь на месте преступления, припомнил, что видел некоего бродягу.
Выходило, что начальник стражи, выступающий перед собранием судей, разволновался из-за замечаний старейшины и, сказав все, что имел, просто признался в том, что он убежден в виновности подсудимого.
У старейшины больше не было выбора.
— Итак, я…
— Погодите.
— Кто дерзает прерывать ход разбирательства?
Сухонькая старушка с копной седых волос выступила вперед, приблизившись к председателю суда.
— Нефер Молчун не виновен.
— Кто ты?
— Ведунья Места Истины.
39
По залу суда пошел шум: и судейские, и зрители были ошеломлены явлением этой женщины с царственной поступью и благородной осанкой. К тому же ведунья Места Истины слыла особой едва ли не сказочной, и молва приписывала ей сверхъестественные способности и возможности. А так как она никогда не покидала селение, многие сомневались в самом ее существовании.
Председателю было сложно подыскать нужные слова.
— Как… почему вы позволяете себе высказывать столь решительное утверждение?
— Поскольку Нефер Молчун живет в селении, я имела возможность наблюдать за ним. И он — не убийца.
— Мы не можем пренебречь вашим мнением, — крайне сдержанно, даже скромно произнес старейшина, — но вот если бы было хотя бы одно доказательство…
— Если бы удалось доказать, что Нефер Молчун не мог находиться на западном берегу в ту ночь, когда произошло несчастье, не означало бы это, что он решительно невиновен?