Запретный камень
Шрифт:
Я, Ганс Новак, будучи тринадцати лет, четырех месяцев и восьми дней от роду, записываю здесь так, как сказано Магистром Николаем Коперником и мною самим увидено.
Слова закружили Бекку и унесли в далекие места и времена.
Сначала должен я поведать о том, что приключилось с Магистром до появления моей скромной персоны.
Николай Коперник родился в 1473 году в польском городе Торунь, и свидетелями тому были звезды,
О, как правы оказались те звезды!
Восемнадцати лет от роду, уже ступивши на путь, который увенчал его славой, Николай Коперник отправился на учебу в великий Краковский университет.
Учился он неустанно. Об этом я сужу – как, разумеется, могут судить и все остальные – по его высочайшей образованности. В Болонье сделался каноником. Там же и познакомился с оружейным мастером Ахиллом Мароццо. На Виа-Ка-Сальватике овладел искусством меча…
– Так я и знал! – Даррел хлопнул рукой по столу. – Он был здесь! Прямо здесь! Вот это да… Читай дальше, Бекка. Извини.
…Перед возвращеньем домой Николай получил подарок от Ахилла Мароццо. Вот как он сам рассказал мне об этом.
«Что это?» – спросил Николай.
Рассмеявшись, Ахилл ответил: «Непобедимый меч для непобедимого фехтовальщика. Он не похож ни на один из тех, что я выковал прежде. Сначала ты должен дать ему имя».
Николай достал из ножен великолепный широкий клинок.
«Himmelklinge, – сказал он. – Небесный клинок».
Ахиллу имя понравилось, и он протянул Николаю второй подарок: «А вот тебе к мечу дуэльный кинжал, изготовленный по моему эскизу».
«По лезвию его бежит волна, как по Балтийскому морю», – сказал Николай.
Ахилл улыбнулся. «Пусть оба они служат тебе и защищают тебя».
– Он пишет о нашем кинжале, – сказал Вейд, поднеся оружие к свету. – Этот клинок действительно принадлежал Копернику!.. Продолжай.
– Так… – Бекка перевернула страницу. – Теперь идет несколько страниц на другом языке, кажется, на польском. Их я пока пропущу. Дальше – отсюда…
Мое же повествование начинается на берегу Балтийского моря, в городе Фрауэнберге, который здесь именуют Фромборком. Идет тринадцатая ночь второго месяца 1517 года. Я владею пером, и по этой причине епископ назначил меня помогать Магистру.
Прибываю я после заката.
Ночь холодная и звездная, серебряный круг луны встает над еловым лесом и сияет в сапфирово-черном небе.
– Я уже там… – прошептала Лили, закрывая глаза.
– Любишь ли ты звезды? – спрашивает Магистр, как только мы поднимаемся на башню.
– Люблю, – отвечаю я, – хотя знаю о них так мало.
Коперник качает головой:
– Я наблюдаю за небом, Ганс. Беспрестанно произвожу расчеты, но… сама их основа неверна. Солнце, звезды и планеты движутся по небу совсем не так, как нас учат. Я должен узнать больше!
Бекка остановилась. Ей вдруг почудилось, будто сверху, из фехтовальной школы, доносился какой-то шум. Она прислушалась. Да нет, все тихо. И она продолжала.
И вот в один судьбоносный день раздается стук в дверь. Николай прыжками сбегает вниз с криком: «Его наконец-то доставили!»
Ему приносят полуистлевший старинный свиток. Николай говорит, что эти записи сделал во II веке великий астроном Птолемей, автор знаменитого «Альмагеста».
– Я знаю о нем! – сообщил Вейд. – Птолемей первый составил хоть какой-то каталог созвездий. Он нашел сорок четыре созвездия. Папа научил меня их названиям. Они есть на моей карте.
«Птолемей, – говорит Николай, – был умнее, чем мы с тобой вместе, Ганс. В этом свитке описаны удивительные астрономические явления, увидеть которые можно только на юге. Мы должны ехать!
И вот, под покровом ночи и в глубокой конспирации, мы запираем Фромборкскую Башню и отправляемся далеко на юг.
Бекка выдержала паузу, перевела дух.
– Из Польши на юг, – пробормотала она. – Но зачем?
– Читай дальше, – сказала Лили. – Пожалуйста.
15 марта 1517 года. Свиток Птолемея чуть не стоит нам жизни, когда, следуя ему, мы доезжаем до…
– Дальше не понятно, – прерывает чтение Бекка. – Тут какой-то новый код, мы такого еще не встречали. На расшифровку нужно время. Пропущу пока…
…и он делает математические вычисления и рассчитывает положение звезд, чтобы воссоздать древнее устройство, которое изобрел Птолемей.
– Вот зачем мы рискуем нашими жизнями, – говорит Николай.
– Устройство? – переспросила Лили. – Что еще за «древнее устройство»? И больше о нем ничего не пишется? Это нам не поможет…
Бекку сбивали с толку незнакомые слова, но проблема была не только в них. То и дело в тексте попадались астрономические расчеты – целые параграфы, похожие на примитивные алгебраические уравнения вперемежку со странными рисунками.
– Только мне слышится шум наверху? – спросил вдруг Даррел.
Все прислушались. Наверху что-то со звоном упало на пол. И вновь тишина.
– Читай дальше, – сказала Лили.
– Тут опять непонятный кусок…
Бекка пропустила три страницы сплошного шифра. И продолжала:
Вот уже который день Николай изучает устройство.
– Птолемей проникал в суть вещей, но его аппарат был обречен на провал, – говорит он. – Нашему уготована совсем иная судьба.
На острове Николай строит аппарат из всего, что попадается под руку. А что не может найти, изготавливает своими силами. Он выдумывает новое и совершенствует то, что уже изобрел.
И вот однажды вечером восклицает:
– Мечта Птолемея воплощена!
А вскоре наконец и случается долгожданный небесный катаклизм…
– Дальше о каком-то «взрыве света», – сказала Бекка.
Николай садится в самом центре аппарата, а я позади него… В небе образуется отверстие, и наше путешествие начинается…
– Отверстие в небе? – поразился Вейд, лихорадочно листая отцовские конспекты. – О чем он? Такого же не бывает…
Бекка переворачивала страницу за страницей.
– Дальше текст зашифрован. Много страниц подряд. Цифры, буквы, и очень часто повторяется латинская «V».
Вейд нахмурился и уставился в книгу. Бекка не могла прочесть его мысли, но догадывалась, что тревога об отце у него сменилась чем-то другим. Вейд закусил губу и задумчиво барабанил пальцами по столу – так он делал всегда, если напряженно над чем-либо думал.