Запретный камень
Шрифт:
С другой стороны, Коперник изобрел машину времени. Научился проходить через «временные туннели»…
Что бы она сделала, будь у нее такая машина? Куда, в какое время отправилась бы? И с какой целью?
Можно ли изменить прошлое или будущее? Нужно ли его менять? Ведь есть такой «эффект бабочки», да? Когда меняешь одну крошечную мелочь – скажем, место или момент взлета бабочки, а в будущем это приводит к страшным последствиям – например к урагану.
Бекка раскрыла наугад «Моби Дика». Ей попалась сцена встречи экипажа «Пекода» с гигантским спрутом:
«…Бесчисленное
Она закрыла книгу. Вот он какой – кракен. Ее мысли снова занял Дневник Коперника.
Хотя некоторые страницы Дневника расшифровать было очень непросто, работа над ним странным образом успокаивала; Ганс Новак, юный помощник Магистра, уже представлялся ей одним из друзей их компании, равноправным членом команды в этом головокружительном путешествии.
Бекка положила Дневник на откидной столик перед собой. Впервые после их безумного побега из Болоньи у нее появилось время как следует изучить переплет. В нем сочетались изысканность и простота: темно-красная кожа, филигранное тиснение по краям – переплетающиеся ромбы, треугольники и окружности; четыре медных уголка. Только сейчас Бекка обратила внимание, что все четыре клинка на углах указывают на одну и ту же точку в центре обложки. Сердце ее забилось быстрее.
Все четыре клинка сходились на строчке: «Seine geheimen Reisen auf Erde und im Himmel» – «Его Тайные путешествия по Земле и по Небу», а если еще точнее, на предлоге «im».
И тут она заметила. На всей надписи позолота блестела как новенькая, а вот на «im» почти совсем стерлась. Выходит, к этой парочке букв прикасались чаще, чем к остальным?
Бекка провела пальцем по двум буквам. И с удивлением ощутила, как дерево под ее пальцами вдруг подалось вниз. Так, словно именно под этими буквами в крышке переплета было вырезано маленькое круглое отверстие.
Тогда Бекка приоткрыла обложку и проверила, как та ведет себя изнутри, если надавить на буквы снаружи. На форзаце образовалась едва ощутимая выпуклость, и бумага в нижнем левом углу слегка отошла от доски, к которой крепилась.
– Ого! – вскрикнула Бекка.
Но никто не услышал ее – все вокруг спали как убитые.
Раскрыв книгу полностью, Бекка развернула ее на столике верхним углом к себе, снова нажала на потайную кнопку и оттянула форзац. Под картонкой форзаца был спрятан кусочек какого-то пергамента. Она достала из сумки пилочку для ногтей, поддела ею форзац и дала находке выпасть наружу.
– Вейд! – прошептала она и потеребила его за руку. – Вейд?
На потемневшем пергаменте незнакомым корявым почерком был выведен небольшой текст по-немецки. С английским заголовком:
Legal Man.
Бекка подпрыгнула в кресле.
– Вейд! Ну смотри же, что я нашла!
Недовольно замычав, Вейд оторвал затылок от спинки кресла.
– Что, уже прилетели?
– Эту записку писал не Новак! Смотри. Кусочек пергамента. Почерк другой. Здесь про Магеллана. Слушай!
И под монотонный гул двигателей Бекка начала переводить:
Я склоняю голову, когда великий первооткрыватель проходит по палубе.
– Магистр Николай, – говорит он. – Неужели вы отправились в столь дальний путь в одиночку?
– Моего помощника нет сейчас рядом. – Я наклоняюсь ближе к нему и рассказываю о своей цели.
– Клянусь жизнью, я это исполню! – отвечает мне капитан.
У Вейда округлились глаза.
– Это же про встречу Коперника с Магелланом! – воскликнул он.
Но Бекка читала дальше:
Я раскрываю ладонь, разворачиваю бархатную тряпицу. Камень в форме паруса поблескивает в лунном свете.
– Лазурит, – узнает капитан. – Камень цвета моря… [11]
– Черт возьми, Вейд! Вела – это же камень! Синий камень, который легко помещается на ладони…
11
Лазурит, или ляпис-лазурь (лат. Lapis lazuli), – полудрагоценный камень темно-синего, василькового и фиолетового цветов. В древности считался камнем искренности, был символом способностей, дарований, успеха и божественного расположения. В Европе лазурит символизирует благополучие, удачу и успех, в Индии и Египте – преданную любовь и процветание.
Из кожаной сумы я достаю один из кинжалов Ахилла и вручаю его капитану.
– Первая приведет к последней, – говорю я ему.
Он благодарит меня и уходит с рассветным приливом.
«Клянусь жизнью, я это исполню». Слова самого первого из Хранителей мне не забыть уже никогда.
Бекка смотрела на Вейда. Глаза его блестят, изучая написанное.
– Бекка, ну ты даешь! Это же лучшая подсказка из всех, что мы добыли до сих пор. Нужно рассказать остальным.
– Погоди. – Она помолчала и, несмотря на гул турбин, вдруг перешла на шепот: – Я только хочу… Ну, ты ведь сперва не поверил. В машину времени. А теперь? Теперь веришь?
Вейд посмотрел ей в глаза. Лампы в салоне вдруг пригасили, и обоих окутал таинственный полумрак.
– Скорее верю. Хотя, возможно, моих мозгов никогда не хватит, чтобы понять, что такое путешествие во времени. Папа знает гораздо больше. В самой этой теме – столько противоречий, ты же видишь… Но если вспомнить о том, как погиб дядя Генри, об Ордене, о том, что случилось с папой, о Хранителях и так далее, то… не поверить просто нельзя.
Они не стали будить остальных. На Гуаме им еще придется устать – в этом Бекка не сомневалась. Они с Вейдом все говорили и говорили, и она сама не заметила, как закрыла глаза и уснула.
А проснулась несколько часов спустя – от шумной возни, которую устроила на соседнем кресле Лили.
– Снижаемся, – объявила Лили. – Первая пересадка!
Даррел вытянул ноги и потянулся.
– Надеюсь, у пилотов все под контролем?
– Все надеются…
– Ребята, дядя Роальд! У нас новость, – сообщила Бекка.
– Прочитай им! – сказал Вейд.
С ошарашенным видом все прослушали то, что она зачитала.
– Итак, Вела – это небольшой драгоценный камень синего цвета в форме паруса! – резюмировал Роальд с восторгом. – Замечательно, Бекка!
– Еще одна подсказка, – кивнула она.
– И еще какая!
Даррел хлопнул Вейда по плечу.
– Мы уже почти у цели! Целый мир сократился до маленького острова. Еще каких-то полдня, пара пересадок – и первая Реликвия у нас в кармане. Поверить не могу!