Запретный ключ

Волшебства не случилось. Ровал почему-то зло выдохнул и отстранился, вновь впихнув мне авокадо и подхватывая под локоть.

— Пойдем, — рыкнул разноглазый и снова потащил меня по коридору.

Сказать, что я была ошарашена, — ничего не сказать. В голове витали одни междометия, которые никак не хотели складываться хоть в какое-то подобие здравой мысли. Я осторожно скосила глаза на Ровала и еще раз удостоверилась, что колдун чертовски зол. Но почему? Ведь я ничего не делала! Ничего!

И тут пришла обида. И на себя, за дурость и несдержанность, и на него — за то, что постоянно пудрит мне мозги. Если уж я ему настолько неприятна, мог бы и не обнимать! И не смотреть так…

Глаза защипало от подступивших слез, а в горле застрял болезненный ком. Стоило больших усилий сглотнуть и все-таки сдержаться. Ну что я, в самом деле? Ведь с самого начала знала, что рассчитывать на какие-либо чувства со стороны этого холодного и бездушного колдуна попросту бесполезно. Смутил поцелуй в карете? Какие глупости! Ровал был взбудоражен после боя, а потому вполне мог таким образом просто сбрасывать напряжение. А уж слова о том, что он меня хочет, и вовсе не стоило принимать всерьез: разноглазый наверняка сказал это, чтобы поскорее отделаться от купца. Тем более после второго нападения он даже не стремился меня успокоить.

Растравленная такими мыслями, я окончательно погрузилась в черную меланхолию и на появление перед нами лакея уже никак не отреагировала. Просто замерла рядом с Ровалом послушной куклой.

А лакей тем временем низко поклонился и произнес:

— Приветствую, ваша светлость.

— Миррат, подайте обед, подготовьте комнату для леди Светланы и пригласите мадам Линнэру. Я хочу заказать ей несколько платьев, — на ходу распорядился Ровал, направляясь к ближайшим дверям.

— Слушаюсь, ваша светлость, — поклонился лакей и мгновенно оказался рядом, чтобы открыть перед нами створки.

Разноглазый уверенно прошел в глубь комнаты, ведя меня следом. Впрочем, здесь меня отпустили. Ровал скрылся за неприметной дверью, задрапированной, как и все стены, тканью приятного синего цвета с золотистыми узорами.

Мебели оказалось немного. Большую часть комнаты занимал длинный обеденный стол. У окна расположились пара кресел и низкий столик из беленого дерева, а вдоль стен — несколько шкафов с прозрачными створками, сквозь которые виднелась аккуратно расставленная посуда.

Я едва успела осмотреться, как вернулся Ровал и, указав на дверь за своей спиной, приказал:

— Поставь куда-нибудь свое дерево и иди вымой руки.

Определив авокадо на низкий подоконник, я послушно поспешила в указанном направлении. Вода и зеркало мне и впрямь сейчас не помешают.

Быстро закончив с личной гигиеной, я вернулась в столовую, где прислуга уже сервировала стол на двоих.

Хотя если бы я не видела всего две тарелки, то могла бы и усомниться в количестве персон, ибо обилие ложек-вилок и прочих столовых приборов поражало. Ох, не запутаться бы! Этикет-то я давно, еще в школе, изучала и большую часть уже позабыла. Зато вспомнила, что Претэк утверждал, будто грамотность для рабыни не важна. Может, и этикет тоже не обязателен?

Хотя это касалось обычных невольниц, а я вроде как на особом положении, и за стол общий меня посадили… и невестой назвали. Представив возможные перспективы, я нервно передернула плечами. Не от страха, нет. Просто в голову вопреки здравому смыслу что-то уж совсем неприличное полезло.

На указанное Ровалом место садилась, словно на кактус, пристально вглядываясь в предложенные приборы. А когда две служанки в белых передниках сноровисто выставили перед нами тарелки с салатом, тихо возликовала и схватила уже намеченную для этого вилку. Выбирать напитки мне не пришлось: по указу разноглазого меня облагодетельствовали чем-то напоминающим ягодный морс. После закуски был мясной суп и отбивная с картофелем, а под конец принесли десерт, на который я уже смотрела с тихой ненавистью. Просто в меня уже не лезло, но господин приказал есть, значит, надо было как-то упихать в себя и десерт.

Наконец, когда пытка едой закончилась, Ровал поднялся и сухо сказал:

— Сейчас пойдешь к себе в комнату и будешь ждать мадам Линнэру. Она подберет тебе платья. Миррат тебя проводит.

Ко мне подошел встречавший нас лакей и помог подняться. На прощание продемонстрировав Ровалу книксен, я проследовала за слугой.

Отведенная мне комната располагалась практически в конце коридора. Большая, выдержанная в темно-зеленых тонах спальня радовала кроватью королевских размеров, а также наличием собственной ванной комнаты.

В общем и целом своими апартаментами я осталась довольна. Жалко, что находились они на четвертом этаже: захочешь сбежать — из окна не выпрыгнешь, разве что не побоявшись сломать себе руки и ноги. А бежать стоило в ближайшее время, ибо моя тяга к разноглазому уже переходила всякие мыслимые границы. Даже обижаться на него стала за холодность, хотя мне Ровал ничего не обещал. Да и вряд ли моя скромная персона могла рассчитывать на что-то, кроме примитивной похоти. Я же рабыня!

От нового витка обиды и сожалений спас легкий вежливый стук и явление портнихи. Мадам Линнэра оказалась очень высокой женщиной с золотистыми волосами, собранными в замысловатую прическу. Тонкие заостренные черты лица и белая кожа придавали ей немного болезненный вид. В руках дама несла небольшой, инкрустированный драгоценными камнями кованый сундучок. Вслед за портнихой в комнату вошли несколько служанок с ворохом платьев.

— Добрый день, — вежливо поприветствовала меня мадам Линнэра и слегка наклонила голову.

— Добрый. — Я повторила жест дамы.

Та, пройдя к туалетному столику, разложила на нем принесенные в сундучке швейные принадлежности. Помощницы портнихи обступили меня со всех сторон, помогли снять платье, после чего заставили взобраться на круглую низкую табуретку. Придирчиво осмотрев меня со всех сторон, мадам Линнэра ткнула пальцем в одно из разложенных на кровати платьев и скомандовала:

— Начнем с этого.

Последующую пару часов я чувствовала себя манекеном, которого одевают, переодевают и периодически тыкают иголкой, каждый раз заверяя: «Красота требует жертв!»

Остановило портниху от бесконечных подгонок и примерок только появление служанки и известие, что через полчаса подадут ужин.

— Что ж, леди Светлана, продолжим завтра после завтрака, — собирая свои швейные приспособления для пыток обратно в сундучок, проговорила мадам Линнэра. — Всего доброго.

— До свидания, — стараясь удержать на лице вежливую улыбку, попрощалась я.

А когда за женщинами закрылась дверь и со мной осталась лишь одна служанка, принесшая благую весть, не сдержала облегченного вздоха.

Девушка понятливо улыбнулась, но промолчала. Просто помогла собраться и быстро, профессионально уложила волосы, так что к ужину я вышла уже настоящей леди — с высокой прической и в изумрудном пышном платье. Вот только Ровал на мое преображение не обратил ровным счетом никакого внимания. Собранный и холодный, он думал о чем-то своем, а если и бросал взгляды в мою сторону, то какие-то колючие и напряженные. Спрашивается, и что я ему сделала?