Запретный плод

— И вы решили лгать? — перевожу свирепый взгляд от матери к отцу.

— Нет, просто оградить тебя, — произносит мама.

— Вы же прекрасно знали, как я отношусь к ней, знали и всё равно молчали! — я уже совершенно не могла себя контролировать, мозг подчинялся лишь боли в сердце.

Не жду каких-либо объяснений, а просто мчусь в свою комнату. Переодеваюсь, как можно быстрей, и, схватив куртку, спускаюсь в прихожую.

— Мелинда, ты куда? — в голосе отца слышна и паника, и нотка гнева.

— К Роберту, — бросаю я, и обуваю сапоги.

— Я с тобой, — отец появляется в прихожей.

— Не нужно, я сама справляюсь, — выхожу на улицу, громко хлопнув дверью.

Делаю глубокий вдох, и в легкие тут же вторгается холодный воздух, что словно обжигает меня изнутри. Начинаю плакать еще сильней, и голова просто горит огнем.

Я никогда не думала, что вот так вот отреагирую на смерть человека, которого я знала. Просто эта новость застала меня врасплох, и я проявила вот такую глупую импульсивность.

Вновь вытираю слезы руками и шествую вперед.

— Мелинда, стой! — слышу за своей спиной голос Адриана.

Не хочу останавливаться, ничего не хочу, кроме как побыстрей оказаться в доме Роберта.

— Мелинда! — Адриан нагоняет меня и крепко обнимает. — Подожди, куда ты пойдешь в таком состоянии?

— Пожалуйста, отпусти, — захлебываясь собственными слезами, прошу я.

— Никогда в жизни, — он целует меня в макушку.

— Адриан, пожалуйста, — отстраняюсь. — Мне нужно быть там.

Адриан смотрит на меня с какой-то болью в глазах. Он чуть приоткрыл рот и беспомощно опустил руки.

— Мелинда, не уходи, — шепчет он.

— Адриан, ты ничего в этом не понимаешь. Энни — не была мне чужой.

— Я всё понимаю, и понимаю, чем это может кончиться, — на его лице мелькает тень обреченности или чего-то в этом роде.

— Что именно? — шмыгаю носом.

— Общее горе сближает людей, в каких бы отношениях они не были до этого.

— Не будь эгоистом, ему нужна поддержка. Его семье нужна эта чертова поддержка. Я не собираюсь возвращаться к Роберту. Адриан, иди в дом, ты раздет и можешь заболеть.

— Плевать! Ты же не бросишь меня? Мелинда, ты меня не бросишь? — Адриан берет мое лицо в свои руки и целует с таким трепетом, такой мольбой.

— Не брошу, — шепчу я.

— Пожалуйста, это будет слишком, — Адриан крепко меня обнимает.

— Я так с тобой никогда не поступлю, но мне пора.

Он с неохотой отпускает меня и продолжает стоять на дороге, провожая взглядом.

Начал срываться снег и где-то в глубине души я понимала, что только что попрощалась со своей мечтой и первой любовью, которая так и не успела окрепнуть.

Глава 31

Настойчиво звоню в дверь. Я немного успокоилась, но всхлипы всё же иногда вырываются из моего горла.

Наконец, на пороге возникает Роберт. Я ничего не говорю, просто крепко его обнимаю и вновь начинаю сильно плакать.

Роб обнимает меня в ответ, и я чувствую, как его плечи тоже вздрагивают. Мы стоим черт знает сколько времени и никак не можем успокоиться.

Я никогда не видела, чтобы Роберт плакал, это попросту казалось мне невозможным. Он всегда был горделив, простые чувства для него являлись чуждыми, но вот теперь Роберт снял все эти глупые маски и стал самим собой.

Роб осторожно привел меня в гостиную, где мы и расположились. Я крепко сжимала в руках платок, который мне любезно предоставил мой бывший.

Глаза от слез начали печь, но мне было абсолютно всё равно на эту глупую мелочь. Сижу совершенно неподвижно, словно статуя, и смотрю на пляшущие языки пламени в камине.

— А где родители? — мой голос звучит хрипло, даже несколько скрипуче и в какой-то мере потусторонне.

— На кладбище, — Роб не поднимал на меня своего взгляда, и всё время смотрел в пол, периодически вытирая с лица слезы.

— Почему ты мне не позвонил? — шмыгаю носом.

На губах Роберта появляется скудная улыбка.

— Мелинда, я обошелся с тобой не самым лучшим образом. Да, я засранец, но не наглец.

— Почему она... она так быстро? — мой голос вновь начинает дрожать, и я никак не могу связать слова в предложение. — Ведь с этой болезнью некоторые борются не одни год.

Роб нервно потирает свои ладони и закусывает нижнюю губу, вижу, как по его лицу вновь скользнули слезы.

— Врачи сказали, что мы слишком поздно обратились, — на удивление, его голос звучал твердо.

— Но ведь можно было попытаться, — я никак не могла принять эту ядовитую мысль. Нет, это выше меня и моего понимания.

— Не в нашем случае, даже деньги и какие-либо связи были бессильны.