Запрос в друзья
Шрифт:
Я ожидаю, что Эстер высмеет меня или скажет, что он оговорился, но она не делает ни того, ни другого. Она смотрит на меня, бледная, и оправа ее очков резко выделяется на почти белом лице. На некоторое время повисает неловкая тишина, потом Эстер начинает говорить.
— Вот почему я и хотела с тобой встретиться.
— Ты о чем? — Я не могу отвести взгляда, хотя и предвижу с ужасом, что она мне сейчас скажет.
— Каждый год после исчезновения Марии я получаю по почте подарок на день рождения.
— Ну и?
— Обычно это какая-нибудь мелочь: свечи, масло для душа, шарф. Ни обратного
Я буквально роняю свой бокал, моя рука дергается, и я чуть не разливаю его содержимое на стол. Разговоры и гул в пабе отступают на задний план, я четко вижу только лицо Эстер.
— С тех пор как…
— Именно.
— А откуда их отправляют?
— Из разных мест: из Лондона, однажды из Брайтона, иногда — из Норвича.
— Из Норвича?
Она пожимает плечами, допивая остатки своего джина с тоником:
— Ага, иногда.
— Но кто это… ты же не думаешь, что это от нее? — Мой голос падает до шепота. Я чувствую боль в ладонях и понимаю, что впиваюсь в них ногтями.
— Поверь мне, я перебрала все возможные варианты. И честно говоря, уже оставила попытки разгадать, кто это делает. По крайней мере, так было, пока ты не появилась у меня в офисе. Отчасти из-за этого я была так резка с тобой. Меня… пожалуй, пугала мысль о том, что она до сих пор жива и посылает эти подарки.
— Ты рассказала об этом кому-нибудь, в полицию обращалась?
— Да, на второй год я понесла их в полицию. Но они не восприняли это всерьез — я имею в виду, в этом же нет никакой угрозы. Что они могли сделать?
Я откидываюсь назад, судорожно соображая. Возможно ли, что Мария действительно до сих пор жива? И почему наказывают только меня и сейчас, ведь Эстер получала подарки годами? А может, я просто драматизирую, считая, что мне что-то угрожает? Но я не могу отделаться от факта сегодняшней слежки за мной. Я стреляю глазами по сторонам, фиксирую всех окружающих меня людей. Вон та рыжая женщина, может она оказаться Марией? Или одна из тех теток около бара?
Эстер наблюдает за мной.
— Прости, я не хотела тебя расстроить. Я просто подумала, что тебе стоит об этом знать. Каждый год, когда я вижу ее имя, написанное черным по белому на наклейке, меня мороз пробирает по коже, хотя я и жду этого момента. Я даже представить себе не могу, что ты пережила, когда пришел этот запрос на «Фейсбуке».
Желание открыться Эстер становится все сильней — мне нужно ослабить узел, который затягивается внутри меня все крепче и крепче. Напряжение, накапливавшееся во мне с того дня, как я получила запрос в друзья, приближается к точке кипения.
— Речь не только о запросе, Эстер.
— О чем ты? — Она доцеживает последние капли своего коктейля и смотрит на часы.
— Были и другие послания. Одно из них пришло в тот день, когда я встречалась с Софи. Кто-то преследовал меня, я уверена, и потом… — Умолкаю, не желая признаваться, с какой легкостью меня заманили на интернет-свидание. — Хочешь еще выпить? — спрашиваю вместо этого.
Еще один бокал вина, и я вполне могу начать рассказывать Эстер настоящую историю того, что случилось с Марией, начать проливать свет на истину.
— Нет, мне не стоит, —
отвечает она и принимается собираться. — Мне пора двигаться в сторону Ливерпуль-стрит, муж не любит, когда я опаздываю. Что ты имеешь в виду, говоря «и потом», ты думала, что кто-то преследует тебя?— Да ничего. Скорее всего, это была игра моего воображения.
В ее взгляде я читаю сомнение.
— Честно! Все нормально, — разубеждаю ее я, прикидываясь подвыпившей. Мне нужно сменить тему разговора. — Я и не знала, что ты замужем. — По глупости посчитала ее такой же одинокой, как и я.
— А это тебе ни о чем не говорит? — Улыбаясь, она машет левой рукой перед моими глазами. Я наконец вижу на четвертом пальце платиновое кольцо, увенчанное крупным бриллиантом. При встречах с Эстер я пребываю в таком возбужденном состоянии, что мне не до кольца.
— Чем занимается твой муж? — Я в панике оттого, что меня оставляют одну, и пытаюсь хоть как-то задержать ее.
— Он адвокат, так же как и я, — улыбается она. — Скукота! — Но я уверена, она так вовсе не считает.
— Отлично. Он тоже партнер?
Возникает мимолетная пауза, на ее лице мелькает тучка, которую я не могу идентифицировать.
— Нет, еще нет.
— Дети есть?
— Да, двое. Девочка и мальчик. А у тебя? — интересуется она и настолько стремительно стреляет глазами на мой палец без кольца, что я почти не успеваю этого заметить.
— У меня один. — Как обычно, чувствую острую боль. По крайней мере теперь, когда я в разводе, меня перестали спрашивать, когда я заведу второго. — Генри. Ему четыре.
До меня доходит, что она не знает о нашем браке с Сэмом. Почему-то мне неловко ей об этом говорить. Она уже надела пальто, и ее не остановить. Я вот-вот опять останусь одна, и мне предстоит возвращаться в пустую квартиру. А что, если кто-то за мной следит?
— Так, мне пора, а то я опоздаю на поезд. Ты уверена, что у тебя все будет в порядке? Была рада повидаться с тобой, Луиза.
Ей нелегко дались эти слова, я это вижу. Меня же одолевает желание броситься вслед за ней и напроситься к ней в друзья. Но я знаю, что это безнадежно. Сейчас Эстер старается простить меня за то, как я обошлась с Марией и с ней. Но она в жизни не простит меня, если узнает всю правду. Ни за что на свете.
Глава 16
Он всегда был очень… заботлив. Он знает, сколько ей пришлось пережить. Знает, что ее детство и юные годы прошли не на ложе из роз. Он просто хочет, чтобы теперь она была счастлива, вот и все. Чтобы никто больше не ранил ее. И чем ближе она будет к нему, тем безопасней для нее.
Пока она вынашивала ребенка, ей казалось, что в глубине души он предпочел бы видеть ее совсем не работающей, хотя это абсолютно нереально. Она пытается отвергнуть мысль о том, что он недоволен ее профессиональными успехами и хотел бы иметь жену-домохозяйку в домашних тапочках с ужином на плите. Что он не может справиться с ее карьерными успехами — большими, чем у него. Ему не нравится его работа, и она с неохотой говорит о своих достижениях, всячески их преуменьшая.