Запуск разрешаю! (Сборник)

— Он его взял? — не выдерживает напряжения Молчанов.

— Спросите у дежурного, — просят мурманского диспетчера летчики, — он забрал бумажник?

Пауза. Помехи. Наконец связь восстановлена.

— Нет. Он его не взял.

— Как не взял? Почему?!

— Вы же не просили, — спокойно отвечает норвег. — Но, если надо, я позже его заберу. Перед окончанием смены.

Молчанов взвыл и схватился за голову:

— Нет, они нормальные? Эти тупые, тупые, тупые капиталисты меня доконают.

Запуск разрешаю!

Как-то позвонил Вася Черный, бывший финансист, из разорившихся. Мы были мало знакомы. Не встречались лет пять. И вдруг звонок. С чего бы? Начал с претензий.

— Зря указал мой домашний телефон на ракете. Говорил же тебе…

Вася, Василий Никитич, давно не работал в банке, но по привычке обращался ко всем на ты. Голос его, как всегда, был глухой и недовольный. Голос для банкира — рабочий инструмент. Злой и раздражительный, к примеру, для безнадежных дебиторов, вредных клиентов и назойливых просителей.

«Банка нет, а голос остался», — успел подумать я.

— Предупреждал же — будут звонить, требовать денег, — продолжал недовольно Вася. — Третий день какой-то чукча донимает. Замучил всех домашних.

— Чукча? В каком смысле?

— В прямом. То ли с Нарьян-Мара, то ли с Койды. В командировку приехал. Каждый час звонит из гостиницы: «Банка? — спрашивает. — Кредит дай, однако. Деньги очень-на нужны. Новая лодка покупать нада».

— Так вроде уже нет банка, — говорю.

— Давно закрылись. А реклама только сейчас сработала.

— Ничего не понимаю. Какая реклама?

— Он номер моего телефона увидел в тундре. На какой-то лодке. А лодка сделана из обшивки ракеты.

— Неужели…

— Ну да, той самой. Вот и звонит.

Мир устроен разумно и правильно. Что бы ты ни делал, чем бы ни занимался, поступки выстраиваются в длинную, непрерывную цепь событий. Связанные тайными нитями, они непрестанно перекликаются, вытекают одно из другого. Жизнь — не дискретные, хаотичные, разрозненные движения (хотя иногда кажутся таковыми), а сплошная, непрерывная линия. Все сделанное когда-то имеет свое продолжение.

Конец двадцатого века. Время рождения массового предпринимательства. На каждом углу броские вывески: кооперативы, банки, фонды, торговые дома. Ваучерами торгуют на улицах и рынках. Везде. В мясных, овощных и даже рыбных отделах. Головы вчерашних советских людей посещают безумные коммерческие идеи. Цель одна — заработать быстро, много и без напряжения. За активными штатскими в бизнес потянулись энергичные военные. Звонит как-то ракетчик Ваничкин, тот самый, с которым я познакомился на космодроме «Песецк», и говорит…

Впрочем, здесь надо сделать небольшое отступление и рассказать о первом знакомстве с Космическими войсками.

Как-то прибыли мы с оператором и звукорежиссером в расположение воинской части для съемок материала о запуске очередного спутника.

— Кто из вас старший? — недовольно спросил начальник космодрома Овечкин. Плотный, рыжеватый, с легкой преждевременной одышкой. Он подошел к нашей съемочной группе внезапно. Застукал на съемках общих планов стартовой площадки. Глебыч, наш оператор, кивнул на меня:

— Вот, редактор.

— Отставить самодеятельность! — приказал Овечкин. — Без разрешения не снимать. Без сопровождающих не передвигаться. Задача такая, — объяснил полковник (в то время космодромом могли командовать полковники)… — Повторяю задачу, — громче сказал полковник, заметив, что я отвлекся, — никаких подходов к ракете. Никаких крупных планов. Никаких интервью. Снимать будете под нашим присмотром. И с наблюдательного пункта.

— Товарищ полковник, — сразу запротестовал я, — оттуда не получится. Это же во-он где. Больше километра.

— Все снимают, и ничего. Вы чем лучше?

Вопрос был правильный. Действительно, телекомпания наша областная маленькая. Не Центральное телевидение. Допустили на режимный объект по звонку председателя облисполкома. Было много жалоб на космодром от местного населения. Мол, наносит ущерб экологии. Отравляет грибы и ягоды. Вот и командировали нашу группу подготовить сюжет, успокоить общественность. Чем мы лучше?

— Товарищ полковник, вы же знаете, Виктор Сергеевич требовал снять все подробно. — Я нарочно упомянул председателя облисполкома по имени-отчеству, чтобы подчеркнуть дружественные отношения с руководством области. Это не произвело должного эффекта.

— Знаю, — перебил начальник космодрома. — Поэтому вы здесь. Будете препираться — выгоним. Повторяю, все съемки — с наблюдательного пункта. Майор Ваничкин, — обратился полковник к кому-то.

Из свиты, сопровождавшей начальника космодрома, вынырнул офицер среднего роста, коренастый, с мощным торсом. Лицо скуластое, глаза большие и веселые.

— Я! — бодро щелкнул каблуками майор.

— Возьмите на себя телевизионщиков.

— Есть!

— И чтоб близко к ракете не подходили. Глаз с них не спускайте. Задача ясна?

— Так точно, товарищ полковник.

— Выполняйте.

— Есть! — майор повернулся к нам, коротко скомандовал: «За мной!»

Мы собрали вещички и не спеша поплелись за Ваничкиным. Надо же, впервые на космодроме, и такое невезение — «снимайте, как все…» Черт дернул попасться на глаза командиру.

Как только свернули за угол какого-то барака, майор внезапно предложил:

— Хотите снять ракету поближе?

— Как сказать, — начал я, опасаясь подвоха.

— Да или нет?

— Естественно! — разом выдохнула вся телевизионная группа.

— Тогда быстро за мной. — Майор взглянул на часы. — Товарищи корреспонденты, обращаю внимание — часы «Ракета». Могу достать всем по сходной цене.

— Сейчас или все же отложим до вечера?

— Замечание принимается. До старта — один час сорок семь минут. Должны успеть. Движемся быстро, скрытно, короткими перебежками, — скомандовал майор. — Не дай бог, охрана заметит.

— Извиняюсь, а они могут стрельнуть? — поинтересовался звукорежиссер. Он недавно пришел на студию из музыкального училища. Ко всему относился всерьез и с опаской.