"Зарубежная фантастика 2024-8". Компиляция. Книги 1-22

На фоне этого великолепия отыскать пульт органа оказалось непросто, но в конце концов Элис обнаружила и его — в импровизированной беседке с высоким портиком и куполом, которые подпирали шесть мраморных колонн, возведенной на высоком помосте. Вскоре там появился Бомонт, на таком расстоянии смехотворно маленький. Он посмотрел в зал, поклонился воображаемой публике, повернулся спиной и уселся на скамью. Теперь над высоким парапетом виднелась только бобровая шапка, нахлобученная кучером-органистом по самые уши.

Зачем им понадобилось идти в собор, тем более через подземный туннель от логовища Нарбондо — они сэкономили бы минут пятнадцать, просто прогулявшись по улице, — Элис понять не могла. Похоже, и находиться-то здесь посторонним, вроде нее и Хелен, не дозволялось. Двери церкви были заперты и, скорее всего, охранялись, а ярдах в тридцати от входа, среди скамеек, молодая женщина увидела двух солдат, которые явно что-то искали. Один, заметив Элис, некоторое время таращился на нее, но затем вернулся к своему занятию. Все это было очень странно.

— Сядьте, будьте так добры, — проговорила Хелен, для пущей убедительности покачивая пистолетом. — Вот здесь, с краю, и мальчика рядом посадите.

— Как скажете, — пожала плечами Элис, опускаясь на ближайшую скамью и помогая устроиться Эдди. Хелен разместилась позади, в следующем ряду. С южной стены над ними высилось огромное витражное окно, изображающее казнь святых в Смитфилде. Имен их миссис Сент-Ив не помнила, хотя один вроде являлся архиепископом Кентерберийским — после переезда семьи в Айлсфорд почти их сосед, пускай и отдаленный на несколько столетий. Потом память подсказала женщине, что мозаичное панно разработал Милле [141] .

141

Джон Эверетт Милле (1829–1896) — прославленный английский живописец.

— Хелен, умоляю вас, скажите, зачем мы здесь, — обернулась она к приспешнице Нарбондо. — Может, это как-то связано с голавлем?

Пистолет лежал у злоумышленницы на коленях, и она, несомненно, легко могла его вскинуть, однако, пребывая в глубокой задумчивости, похоже, потеряла к оружию всякий интерес. Элис незаметно вытащила из рукава шляпную булавку и крепко сжала ее в ладони.

— Сегодня собор открывают, причем с величайшей помпой, — отозвалась Хелен. — Говорили, даже королева собиралась посетить церемонию. Она не появлялась на публике с того злополучного падения с лестницы в Виндзорском дворце.

— Собиралась? Значит, ее не будет?

— Прошел слушок о заговоре против нее, к несчастью. Дело рук злосчастных фенианских анархистов, финансируемых самим Гладстоном. Невероятно, правда? Солдаты, которые бродят тут, ищут адскую машинку. Впрочем, они вряд ли что найдут, но двери будут держать закрытыми, пока не убедятся в полной безопасности для зрителей. К тому времени те промокнут до нитки, бедняжки. Лично я не верю, что между собором Оксфордских мучеников и Хампстед-хит можно отыскать хотя бы одного уважающего себя фения. Тем более в такую ужасную погоду.

В этот момент в небе вспыхнула молния, озарив на мгновение убранство собора. Секунд через десять донесся и раскат грома.

— А если я позову одного из этих солдат на помощь? — предположила Элис. — Всех-то вы ни за что не перестреляете.

— Он притворится глухонемым, можете не сомневаться. За участие в небольшом представлении Нарбондо этот парень получит пятнадцатилетний оклад, как и его товарищи, а также те двое, что караулят снаружи. А вот вы ничего не получите. И кстати, советую учесть, что ваш тон я нахожу несколько сардоническим. Дайте мне повод, и я в тот же миг убью вашего сына, а потом, когда он умрет у вас на глазах, пристрелю и вас.

Элис инстинктивно сжала ручку Эдди, а Хелен продолжила:

— Вот только не надо так пугаться, дорогая. За свою роль я получила огромные деньги и получу еще больше, когда упадет занавес и спектакль закончится. Но нисколько не сомневаюсь, если я допущу малейший прокол, потеряю все, в том числе и жизнь. Вы меня поняли?

— Поняла ли я вас? О нет. Понять вас не в моих силах. Но если вы спросите, поняла ли я ваши намерения, поняла ли я, что вы кровожадная и алчная тварь, продавшая душу за кучку бумажек, вот тогда, боюсь, да — тогда я вас прекрасно поняла.

Хелен, устремив на Элис полный жгучей ненависти взор, начала исторгать очередную порцию угроз, но ее голос утонул в вое органа — очевидно, Бомонт пробовал клавиши. Он проиграл первые ноты фуги, на пару секунд умолк, а затем вступил снова, быстро осваиваясь с инструментом.

Паровой двигатель исправно работал, что скорее ощущалось, чем слышалось, нагнетая воздух, трактура в соответствии с движениями органиста распределяла его по трубам — и вот уже здание до краев заполнила торжественная музыка. Какой бы дикой ни казалась Элис мысль о том, что за пультом величественного инструмента сидит возница Нарбондо, это было именно так. Всем тут дирижирует горбатый доктор, поняла миссис Сент-Ив, а Хелен всего лишь пешка.

А затем из органных труб всех регистров — больших и малых — повалил загадочный густой черный пар, стремительно насыщавший воздух.

Пару мгновений Элис отказывалась верить своим глазам: наверное, ей все это просто мерещится из-за недосыпа и волнений. Но не успев сосредоточиться на этой мысли, молодая женщина с ужасом и изумлением увидела, как фасад одного из зданий по другую сторону площади заволокло клубами дыма и оно медленно, словно все происходило во сне, накренилось и просело, погребая под обломками десятки людей.

XLII ИЗ АРОЧНОГО ОКНА

Доктор Нарбондо смотрел через прицел винтовки Мартини-Генри, заряженной патроном тридцатого калибра с литой латунной гильзой и пулей с наконечником из белого фосфора. Выглядели патроны топорно, однако после проведенных испытаний горбун им вполне доверял. В данный момент он изучал витражное окно, живописующее смерть Томаса Кранмера — лысого и длиннобородого святого, архиепископа Кентерберийского времен правления Марии I, отречением от веры пытавшегося избежать полагавшейся еретикам казни на костре. Когда же стало ясно, что сожгут его в любом случае, он отрекся от отречения, оказавшись, несомненно, перед восхождением на эшафот в досаднейшем смятении ума и души. Случай со злополучным архиепископом Нарбондо неизменно полагал одним из забавнейших в истории аутодафе.

Ствол винтовки покоился на треноге, поставленной на подоконник. Нарбондо прицелился в левый глаз Кранмера — если его прострелить, в стекле образуется круглая дырка, слишком маленькая, чтобы обеспокоиться количеством истекающей из нее угольной пыли. Ежели вдруг он промажет и прострелит Кранмеру нос или ухо, или даже лоб, на результате это не скажется, поскольку великолепнейший витраж — да все великолепнейшие витражи — перестанут существовать буквально через несколько секунд после прохождения через него воспламеняющей пули. При условии, естественно, что пылевой взвеси внутри собора наберется достаточно. Впрочем, патронов у него имелось несколько, а обрамленных свинцом частей у трех святых оставалось еще множество, так что в конце концов он своего добьется.