Зарубежный детектив - 88

Шпага сразу понял, что случилась беда. Кто-то подложил бомбу в машину? Нет, Эфизио отвез машину домой. Взрыв на вилле? Покушение на Паолу? Невероятно, сколько предположений сразу способен породить страх. Целый клубок. Ему казалось, что он спросил — так что же произошло. На самом деле он продолжал молчать.

— Куда вы послали вашего шофера? — неожиданно спросил Пьерантони.

— Шофера? — изумился Шпага.

— Вы дали ему какое-нибудь поручение?

— Нет. Отправил домой. Он должен заехать за мной после репетиции. Я как раз собирался ему звонить. Что с ним?

— Его убили, — сухо ответил Пьерантони.

— Кто? Почему? — прошептал Шпага, челюсть у него отвисла, черты лица исказились.

— Не имею ни малейшего понятия. Пока. Но, может, вы сумеете навести нас на след, синьор Шпага. Репетиция кончилась, да? Помощник начальника полиции Фоа — ваш друг, не так ли? Не согласитесь ли вы съездить к нему в Центральное управление? Он просил передать, что ждет вас.

Пьерантони подождал с полминуты, но понял, что страх буквально парализовал Шпагу, он даже не сообразил, о чем его просят.

— Если хотите, я поеду с вами, — предложил он, желая подбодрить Шпагу.

— Как все это произошло? Как? Где? — беспрестанно повторял Шпага, сидя рядом с Пьерантони в полицейской «альфе».

— На углу улицы Пальманова, это на южной окраине Милана. По всей вероятности, его несколько раз ударили по голове железными палками. Он стоял метрах в пятидесяти от «феррари», припаркованной возле бара.

Шпаге казалось, что он спит и ему снится страшный сон.

— На улице Пальманова? У моей машины?

Он был потрясен.

— Но как они могли убить его средь бела дня, и никто ничего не заметил?

— Там часто клубится туман, синьор Шпага. А в эти дни туман там такой густой, что в двух шагах ничего не видно. Он и крик заглушает.

— О боже, боже! — простонал Шпага. И потом до самого Центрального управления больше не проронил ни слова.

Прежде Шпага никогда не бывал у помощника начальника полиции в Центральном управлении. Они пару раз встречались в здании Радиотелевидения, после конкурса. Обычно полицейских начальников приглашали на такие передачи. Много чаще Фоа бывал у Шпаги дома, на вилле. Паола считала, что заместитель начальника полиции придает особую пикантность раутам, которые она устраивает для артистов.

— О, дорогой мой Шпага! — приветствовал он Шпагу, идя ему навстречу, вернее, вышагивая словно журавль, по паркетному полу кабинета. — Как мне не хотелось тревожить вас в связи с этой историей.

По тону — для Фоа был всего лишь мелкий, неприятный случай.

— Садитесь.

Шпага сел. Он облокотился на ручки кресла и непроизвольно сжал пальцы.

— Не понимаю, что делал мой шофер на… на этой улице, улице…

— На улице Пальманова.

— Да, да, там.

— А где он, по-вашему, должен был в это время находиться? — любезным тоном спросил Фоа.

Он сидел, склонив голову набок. Его острый, как клюв, нос беспрестанно дергался. Сейчас он и в самом деле походил на журавля.

— У меня дома — ждать телефонного звонка, чтобы заехать потом за мной на телестудию.

— Он жил у вас на вилле?

— Да. В пристройке рядом с гаражом.

— Давно он там поселился?

— Недавно. Полгода назад.

— Значит… — Помощник начальника полиции потер пальцами сначала щеку, потом подбородок и, пожевав узкими губами, заключил: — Значит, вы плохо его знали.

— Пожалуй, не особенно хорошо. Но у него были отменные рекомендации. К тому же рекомендовал мне Эфизио секретарь депутата парламента, господин…

Он назвал имя господина депутата.

— Ах так! — отозвался Фоа.

Он задумчиво посмотрел на свои пальцы, сжимавшие ручку кресла, и задал новый вопрос.

— Все же, что он был за человек, этот Эфизио?

— Ну, вполне порядочный малый. Немного самоуверенный. Довольно нервный. И очень гордый — он упорно отказывался носить шоферскую форму. Но, по-моему, парень честный. И еще вот что — в Милан он приехал недавно и вряд ли за столь короткий срок мог нажить себе врагов.

— Это лишь подтверждает мою гипотезу, мою и помощника прокурора, — с печальным видом изрек Фоа. Он посмотрел на Пьерантони, скромно сидевшего в глубине комнаты.

— Эфизио убили, приняв его за вас.

— За меня? — прошептал Шпага, весь подавшись вперед и в ужасе глядя на помощника начальника полиции.

«Чем только он так нравится женщинам? — подумал Фоа, пристально рассматривая его белое как мел лицо, остекленевшие глаза и узенький ротик. — Жалкий трусишка, этот суперстар Шпага».

— Друг мой, вам прислали письма с угрозами. Эти два факта, вероятно, связаны между собой.

— Да, да, связаны.

Он походил сейчас на фантом.

— Не надо отчаиваться, Шпага. Теперь мы знаем о конкретном факте. Увы, свершившемся. Уже началось расследование. Ведут его полицейское управление и отдел борьбы с особо опасными преступниками. Когда мы поймаем убийцу, вы избавитесь от кошмара.

— А если не найдете?

Он выпучил глаза, вовсе не орлиные, а испуганного зайца. Потом все же взял себя в руки и разом излил на Фоа весь свой гнев и горечь.

— Теперь хоть убедились, что меня преследует маньяк? Кто-то должен поплатиться жизнью, прежде чем вы, господа, поймете всю серьезность подлых угроз. А ведь сразу было ясно, что меня и в самом деле хотят убить.

Фоа ничего на это не ответил. Он привык выслушивать обвинения от людей, которые ощущали свою беззащитность перед лицом безжалостных преступников, преспокойно ускользавших от полиции. Он привык даже к тому, что, когда его сотрудники, порой ценой жизни, все же ловили преступников, органы правосудия годами вели следствие.

Он по-прежнему сидел, откинувшись на спинку кресла, и изображал глубокое сочувствие и живейший интерес к разговору. А про себя думал, как отреагирует Шпага, когда его попросят сходить в морг.

— Надо опознать труп, — вполголоса сказал он. — Труп Эфизио.

— О боже! Неужели никто другой этого не может сделать?

Так он и знал — Шпага наделал в штаны.

— Эфизио, бедняга, больше никого в Милане толком не знал. Это минутное дело. Я пошлю с вами старшего сержанта Салуццо — он в патологоанатомическом институте всех знает.