Заряженные кости

Джерри обошел машину, держа пылающую канистру на вытянутой руке. Быстро сделав три шага, он размахнулся и со всей силы бросил ее. Она стремительно пронеслась в воздухе, и Амин, распластавшийся на земле, приподнял голову.

Канистра приземлилась на вершине пирамиды и обрушила ее. С оглушительным треском все воспламеняющееся загорелось. Вокруг мексиканца поднялась стена пламени. Он завопил благим матом. Джерри ощущал жар от пожара. Мексиканец вылетел из своего укрытия, весь в огне.

Рядом с Джерри появился Паш.

— Живой факел, — пробубнил он.

Они смотрели, как мексиканец уносится в поле, а от его одежды валит черный дым. Его напарник рванул в противоположную сторону, прижимая к груди пачки денег. Они сели в машину, Джерри вдавил педаль газа в пол. В нескольких метрах от Амина он дал по тормозам. Амин подобрал с земли коричневую казиношную фишку. «Понимали ли мексиканцы, что она стоит пять тысяч долларов?» — подумал Джерри.

Амин подтащил к себе «дипломат» и тоже сел в машину. Джерри не мог отвести глаз от языков пламени, которые поднимались все выше и выше с каждой секундой. Они двигались чувственно, почти дразняще.

— Держись, — крикнул он.

Спидометр показывал семьдесят миль. Джерри гнал по пыльному проселку к 93-му шоссе и тут услышал приглушенный взрыв. Сбавив скорость, он обернулся. Позади все было в огне: брошенная заправка, кладбище автомобилей, даже прилегающее поле. Не будь они там минуту назад, Джерри мог бы поклясться, что это взорвалась огромная бомба.

Амин коснулся его локтя.

— Спасибо, что спас мне жизнь.

— Брехло ты паршивое, — обозлился Джерри. — Ты хоть понимаешь это?

27

— Ты понимаешь, что мне конец? — спросил Ник, когда они спускались в лифте.

Он произнес это так, будто отзывался о погоде. Но голос был напряжен, и Валентайн почувствовал его внутреннее страдание.

— Комиссия по игорному бизнесу опишет имущество всех тридцати твоих работников, которые тебя обворовывали, — попытался утешить его Валентайн. — Ты сможешь вложить эти средства в казино и продержаться, пока не получишь ссуду в банке.

Ник хрипло засмеялся.

— Этого не будет. Чанс Ньюман и Шелли Майкл контролируют банки — каждый год прогоняют через них по несколько миллиардов. Я мелкая сошка. У меня нет влияния, поддержки.

Поддержка. Это волшебный эликсир Лас-Вегаса, даже более сильный, чем деньги. Кого ты знаешь и насколько хорошо ты их знаешь. А вот у Ника, по его словам, этого нет вовсе.

— Ты думал о продаже казино? — спросил Валентайн, когда лифт остановился.

— Предложения уже есть. Венчурные инвесторы, банки. Все спят и видят, как бы урвать себе мое казино, превратить его в большую ловушку для идиотов. Знаешь, что я им отвечаю?

— Нет.

— Отвалите.

Когда они выходили из лифта, Ник хлопнул Валентайна по плечу. Довольно ощутимо. И Валентайн понял, что он хотел сказать. Ник смирился с тем, что его песенка спета.

— Прижмем гадов, которые меня ободрали.

Они отыскали Уайли в зале видеонаблюдения. Он наблюдал за рулеточными столами, и по тому, как были сгорблены его плечи, Валентайн догадался, что он что-то почуял.

— Вычислил, что делает шайка Фонтэйна?

Уайли кивнул, удивив Валентайна отсутствием злорадства по этому поводу.

— Рассказывай, — подстегнул его Ник.

— Шайка делает ставки с опозданием, — ответил Уайли.

Валентайн был потрясен. Такую схему он видел всего один раз в жизни. В Пуэрто-Рико, где рулетка граничила с высоким искусством. Банда из Сан-Хуана облегчила карман казино на миллион с лишним. Валентайн решил не лишать Уайли его триумфа.

— Как? — спросил он.

Уайли ткнул пальцем в мониторы. Стол рулетки был слишком велик, и его контролировали сразу две камеры. Одна следила за самой рулеткой, а вторая — за полем, на котором делались ставки. Никто из службы видеонаблюдения не мог наблюдать за обоими мониторами одновременно. И большинству рулеточных шулеров это известно.

— В шайке три человека, — продолжил Уайли. — Дилер и те две женщины в конце стола.

Он указал на двух женщин, игравших в рулетку. Обе были одеты как туристки. Одна — тихая и сдержанная. Вторая, блондинка, любительница стучать по столу.

— Тихоня и делает запоздалые ставки. За последние двадцать минут выиграла пять тысяч. А не видим мы этого, потому что дилер и та, которая стучит, отвлекают наше внимание. Смотрите.

Они следили глазами, как костяной шарик бегает по кругу. Когда он начал останавливаться, дилер объявил, что ставки больше не принимаются. Шарик упал в ячейку, и тут стучавшая дама попыталась сделать ставку. Дилер остановил ее и вежливо объяснил, что уже поздно. И отодвинул ее фишки.

— Видели? — спросил Уайли.

— Что? — не понял Ник.

— Дилер закрывает камеру, когда отодвигает фишки. Тихоня в это время ставит фишку на поле за его рукой. И никто не обращает на нее внимания.

Ник повернулся к Валентайну.

— Ты такое раньше видел?

Это было глупо и смешно, но Валентайн почувствовал прилив гордости за Уайли. Он умнел на глазах, что с тупицами случается крайне редко. Поэтому Валентайн решил слегка приврать.

— Да, слышал о таком, но сам не видел.

— Серьезно? — Ник перевел взгляд на Уайли. — Если эти запоздалые ставки скрыты от камеры, как же мы их выведем на чистую воду?

— Были скрыты, — поправил Уайли.

— Погоди-ка, — сообразил Ник. — Ты отправил кого-то вниз, в зал, с видеокамерой, чтобы все заснять.

Уайли улыбнулся.

— Так точно, сэр. Я подумал, может, стоит дамочку-то не трогать, а проследить за ней. Кто знает, а вдруг она выведет нас на Фонтэйна.

Ник просиял.

— А у тебя котелок варит. Тони, башковитый он, правда?

Пару лет назад Валентайн предпочел бы Уайли разве что собачке, умеющей ходить на задних лапах.

— Правда башковитый, — согласился он.

Ник обхватил Уайли рукой за плечи, отвел его через зал в укромный уголок и обрушил на него дурные вести. Он работал на Ника семнадцать лет, что по стандартам Лас-Вегаса целая жизнь. По мере того как Ник доносил до него мысль о том, что «Акрополь» обречен, лицо Уайли постепенно менялось. Он то и дело пытался возразить, но Ник не давал ему вставить слово. Это был конец.