Засада под облаками

– Нет, ты меня не понял. Давай договоримся так: подумай до завтра, ладно? И завтра утром, на свежую голову, дай свое согласие!
– и он поскорее положил трубку, чтобы не услышать в ответ мое решительное несогласие.

– Опять Бонифаций?
– спросил Алешка.
– Что-то это подозрительно.

– Вокруг нас теперь все подозрительно, - проворчал я.

– Что подозрительно?
– спросила, входя в нашу комнату, мама.
– Подозрительно, что вы до сих пор не принесли книжки.

– У них санитарный день, - не подумав, соврал Алешка.
– Карантин.

– Ах так?
– рассердилась и обиделась мама.
– Тогда я сама зайду в жэк. После работы, усталая и голодная. С тяжелыми сумками.

– Не ходи, - мрачно предупредил Алешка. Оказывается, он соврал, подумав.
– В жэке тараканов морят.

Все, можно не беспокоиться. Мама теперь этот жэк за два квартала будет обходить. Это у нас семейное. Менталитет такой. Папа мышей боится, а мама - тараканов. Она от них визжит, бледнеет и даже в обморок может упасть. Как папа от мышек.

– Ладно, - сказала мама, - так и быть, сходите сами. Раз уж вы такие сознательные. Только обязательно. И не забудьте мне веток нарезать - сколько вас просить надо?

Ох эти веточки!

У нас семья вообще такая, увлекающаяся. Папа увлекается работой, а иногда рыбалкой, Алешка - всем подряд, а мама - цветами. Она все подоконники заставила горшками. Но цветы у нее почему-то плоховато приживаются. Растут-то они хорошо, быстро, но только исключительно вверх - тощие такие и длинные. И мама все время втыкает в горшки колышки и подвязывает к ним хилые стебельки цветными бантиками. Издалека даже красиво получается - будто на окне на худосочных палках распустились цветы.

А потом стебельки окончательно никнут и жалобно сгибаются до подоконника. А колышки - совсем наоборот. Они пускают корни и распускают листочки, стараясь побыстрее превратиться в деревья. Пока их не выкинули.

Папа сколько раз маме предлагал:

– Ну что ты мучаешься, ну не растут цветы - пусть растут деревья. Они у тебя дают дружные всходы. Ты еще привей на них какие-нибудь вечнозеленые фрукты. Представляешь? Ни у кого на свете не зеленеет на подоконнике роща, а у тебя зеленеет. И плодоносит круглый год. Лешк, скажи, здорово, а?

– Ага!
– подначивал Лешка.
– Я еще голубей с воронами наловлю. И рассажу на ветках. Можно и скворечник приколотить. К шкафу.

Но мама на эти подначки - ноль внимания. Вырывает деревья вместе с цветами, сажает новые цветы и посылает нас за новыми ветками для колышков.

Мы обычно срезаем их в овраге. Это не очень хорошее место в наших окрестностях. Когда-то, на заре перестройки, на краю оврага начали строительство. Нарыли всяких траншей, навозили бетонных плит, тонны железа - и бросили. Некоторые жильцы сначала очень обрадовались и понаставили там на свободных местах «ракушки» для своих машин. Но их, конечно, вскоре убрали - неположено. И остался там высоченный ржавый кран на ржавых рельсах и один заброшенный гараж, который какой-то шустрый жилец успел построить из кирпича и бетона. Его снести не смогли, а просто заколотили и забросили. Вот за этим гаражом, прямо на склоне оврага, росли очень подходящие кусты. И с них мы обычно срезали ветки для маминых хилых питомцев…

Мы решили сначала нарезать веток, а уж потом сходить в жэк.

Сразу за нашим домом кончается асфальт, и к оврагу идет вся раскисшая от дождя узкая дорога. По ней никто уже давно не ездит. Иногда только ходят собачники со своими четвероногими друзьями на прогулку. Да и то редко. Они предпочитают выгуливать собак во дворе, возле песочницы. Потому что в овраге водятся крысы, и собачники их боятся.

Эту проблему мы с Алешкой обсуждали по дороге, скользя по глине и обходя лужи. Но тут вдруг Алешка остановился и уставился под ноги.

– Смотри, - сказал он.
– Следы.

Я сразу не понял, а потом тоже обратил внимание, что на дороге отпечатались следы автомобильных колес. Легковых. И сначала это меня не удивило, подумаешь, кто-то проехал, а потом до меня дошло: а куда проехал-то? В овраг, что ли?

Мы пошли дальше, приглядываясь к следам. Они были четкие, очень хорошо заметные - земля была влажная, а колеса новенькие, с хорошими протекторами.

Дорога прихотливо петляла между траншеями, залитыми водой, между бетонных блоков и корявой арматуры, а потом уперлась в ворота заброшенного гаража. И там же, за его воротами, исчезали следы колес.

Алешка сдвинул на нос шапку и поскреб затылок. Это, наверное, означало: ничего особенного, кто-то, самый находчивый, прибрал гараж в свое пользование.

А я сдвинул шапку на затылок и почесал лоб, что означало: глупости, кому это надо - гараж на краю оврага, вдалеке от домов, среди заброшенного строительства.

– А давай подглядим, что там?
– предложил Алешка.
– Может, там и нет ничего?

Но «подглядеть» было непросто: окошко у гаража было только одно, сзади, и все замазанное белой краской, и только над воротами оставалась узенькая щель под козырьком крыши.

Правда, ворота из досок были щелястые, с большими зазорами. Мы уткнулись в дырки носами, но ничего не увидели - будто за воротами была еще одна дверь, более плотная.

– Ладно, - непримиримо сказал Алешка.
– Подсади.

Я подставил ему руки «замком», он вскарабкался, подтянулся и заглянул в щель под козырьком.

– Это что такое?
– раздалось сзади сердито и громко.
– А ну, брысь отсюда!

«Пирамида» наша развалилась сама собой. И мы обернулись.

Перед нами стоял, грозно поигрывая резиновой дубинкой, человек в камуфляжной форме охранника.

– А чего?
– сказал я.
– Нельзя, что ли? Это ничей гараж.

– Это мой гараж!
– он нерушимо застыл перед нами, расставив ноги и легонько пошлепывая дубинкой по ладони.
– А в нем - мой «Мерседес». И чтобы я больше вас здесь не видел! Никогда!

Конечно, можно было бы ему доказывать, что овраг не принадлежит ему одному, что мы имеем полное право нарезать с кустов веток для любимых мамочкиных цветов, что мы с Алешкой - граждане свободной России и имеем право ходить везде, где не запрещено… Можно было еще много чего сказать в этом роде. Но как-то эти правильные слова очень жалко выглядят, когда перед тобой помахивают дубинкой.

Мы обошли этого грубого дуболома и направились к дому, все время чувствуя спинами его настороженный взгляд.

Что ему там надо? Свою машину стережет? Круглые сутки? Зачем тогда этот гараж захватил? Поставил бы машину под окнами и сторожил бы в окошко. А не среди крыс и под дождем.

Странные дела все-таки творятся в нашем районе…

– Дим, - шепнул мне Алешка, когда мы отошли подальше, - а в гараже и правда машина стоит. Новенькая. Я разглядел.

– Конечно, стоит. Иначе чего ему тут охранять, этому барбосу?