Защитить убийцу
Шрифт:
– Показания детектора лжи не принимаются в суде.
Шуновер улыбнулся:
– Вы правы, но пресса будет в экстазе. Слушание по вопросу залога еще не закончено, объявлен перерыв. Как вы думаете, что напечатают газеты, когда эти документы будут предъявлены в качестве вещественных доказательств? Вы под присягой показали, что никогда не слышали об этих людях и не видели Карла после окончания им средней школы. Ваша подпись на платежных ведомостях доказывает, что вы солгали.
– Эти документы – подделка. Скорее всего Дженнингс поручил состряпать их кому-нибудь из ЦРУ.
– Вот именно, ЦРУ. Вы напомнили мне, что вскоре после убийства Эрика Гласса вас навещал агент ЦРУ. Это так?
– Нет.
Шуновер кивнул.
– Чарльз предупредил меня, что вы будете отрицать, что знаете хоть
– Куда вы клоните?
– В восемьдесят пятом Сакс был связным Подразделения с Белым домом. Когда Ванесса сказала полицейским, что Эрика Гласса убил Карл Райс, Грег сразу сообразил, что конгрессмен погиб от руки члена Подразделения, и в нем заговорила совесть. Ему были противны многие из заданий, выполняемых этими людьми, но они всегда оправдывались соображениями национальной безопасности, поэтому он находил рациональное оправдание для убийств, торговли наркотиками и других грязных дел, которыми занимались ваши люди. Но смерть Гласса стала последней каплей. Это Сакс пошел к президенту Рейгану и сказал, что Подразделение следует прикрыть. Он же передал вам приказ президента прикрыть Подразделение. И вы в самом деле его прикрыли, не так ли? Вы послали этих великолепных солдат на верную смерть. Затем вы подстроили все так, чтобы выглядело, будто генерала Риверу убил Карл Райс ради шифра секретного фонда. Но на самом деле генерала убили именно вы и забрали деньги, не так ли? Вам повезло, что этот Сакс и президент, которому он якобы сообщил о мифической секретной армии Ванессы, мертвы. И куда теперь ведет ваша сказка? Когда Сакса убили, Рейган назначил руководить тайным расследованием, касающимся Подразделения, способного агента ЦРУ. Этим агентом был Чарльз Дженнингс.
– А, и теперь, полагаю, Чарльз вылезет на телеэкран и возвестит всему миру о том тайном расследовании, которое якобы доказало, что человек, выставивший против него свою кандидатуру, убийца и вор?
– Не надо ерничать, генерал. Президент знает, что вы весь в грязи. Его не надо убеждать, что вы предали своих людей во Вьетнаме, украли миллионы из тайного фонда и на эти деньги купили «Компьютекс», равно как и то, что именно вы стояли за убийствами Сакса, Гласса и Риверы. К сожалению, когда Райс скрывался, а Сакс был мертв, он ничего не мог доказать. Затем Райс вернулся из мертвых и вдобавок у нас есть вот это. Платежные ведомости на людей, про которых, как вы под присягой показали, знать ничего не знаете, хотя ваша подпись стоит на документах об их повышении в звании, которого они, если верить официальным документам, так и не смогли достичь.
– Все это очень интересно, но я должен сделать заявление прессе, к тому же меня ждет самолет на Питсбург.
– Воспользуйтесь этой пресс-конференцией, чтобы сообщить, что вы снимаете свою кандидатуру с президентской гонки.
– Ни за что.
– Тогда мы доведем все эти данные до сведения общественности, министерство юстиции поинтересуется, откуда у вас деньги для финансирования «Компьютекса», а мы повнимательнее посмотрим, что вызвало катастрофу, которая убила Саймона Брауна. При такой негативной кампании в прессе вам крупно повезет, если вы получите несколько голосов во время предварительных выборов, а у президента будет еще целых четыре года, чтобы превратить вашу жизнь в ад.
– Именно так происходит с банановыми республиками, Тед, – спокойно ответил Уингейт. – Человек во власти арестовывает оппозицию. Если Чарльз попробует провернуть такое со мной, я выиграю предварительные выборы как нечего делать.
– У вас будет возможность посчитать голоса в тюрьме, если другие заключенные решат в этот вечер смотреть по телевизору выборы, – ответил Шуновер.
Уингейт встал:
– Вы блефуете, Тед. Если вы настаиваете на своих безумных обвинениях, я проведу пресс-конференцию для того, чтобы разоблачить ваш шантаж и угрозы. Я заставлю Брендана Киркпатрика и агентов секретной службы, охраняющих меня, рассказать миру, как подручный президента настаивал наличной встрече, а затем найду лучших экспертов, которых только можно нанять за деньги, чтобы доказать, что эти документы –
фальшивка.Шуновер улыбнулся:
– Когда я был во Вьетнаме, знаете, как мы называли людей, которые посылали солдат делать за них грязную работу? Мы называли их ГТК, что означало «гребаные тыловые крысы». Мы презирали их так же, как я презираю вас. Поэтому я буду очень гордиться, когда мне удастся вас достать.
Сэм Катлер продумывал детали охраны для выступления в Мэдисоне, Висконсине, когда генерал ворвался в свой гостиничный номер. С репортерами он разговаривал спокойно и уверенно, но сейчас просто кипел от гнева.
– Сэм! – рявкнул Уингейт.
Катлер прекратил говорить по телефону и прошел за боссом в спальню.
– Комнату проверили? – спросил генерал.
– Мы можем говорить, – ответил Катлер.
Пока он переодевался в повседневную одежду для поездки в Питсбург, Уингейт рассказал ему о беседе с Тедом Шуновером.
– Эти бумаги могут нам навредить, – заявил он, – но главная наша проблема – Карл Райс. Ванесса знает только то, что он ей рассказал. Карл – главное.
– Что вы хотите, чтобы я сделал? – спросил Катлер.
Уингейт уставился на своего помощника:
– Не будь идиотом!
– Райс обязательно исчезнет, генерал. Дженнингс упрячет его подальше.
– Так найди его. Используй наших людей в министерстве юстиции и в ЦРУ, плати, сколько потребуется, но найди его. И не забывай, Сэм, не только я в опасности. Ты тоже можешь много потерять, если Карл Райс будет жить.
Глава тридцать седьмая
Предполагалось, что Райан отправится домой вместе с матерью Бобби, поэтому он очень удивился, когда Эми заехала за ним в школу и сказала, что они поедут в здание суда графства Малтнома. Последний раз мальчик был в суде в тематический день. «Покажите вашему ребенку, где вы работаете». Перед началом судебного заседания судья, очень милая тетя, позволила ему посидеть в ее кресле и подержать молоток. Затем ему целый час пришлось сидеть в рядах для зрителей и слушать, как его мама и другой адвокат спорят. Райану понравилось сидеть в кресле судьи, но все остальное навевало скуку. Он спросил у Эми, зачем они едут в город. Та сказала, что это сюрприз. Она не стала говорить, что эта встреча – одно из условий, которые поставил Карл Райс, когда согласился помочь Теду Шуноверу и президенту Дженнингсу завалить Морриса Уингейта.
Когда Эми и Райан приехали, в суде все еще толпились люди, но в коридоре, ведущем к залу судьи Веласко, стояли только суровые мужчина и женщина в гражданской одежде, агенты ФБР, как догадалась Эми. В закрытом зале суда еще двое агентов охраняли дверь в офис судьи.
Эми постучала. За дверью оказалась приемная, где обычно сидела секретарша судьи. На этот раз ее не было. На ее месте сидел еще один агент ФБР, который внимательно наблюдал за вошедшими.
– Входите, миссис Вергано, – сказал агент, открывший дверь. Эми поблагодарила его и вместе с Райаном вошла в офис судьи, где ждал Карл Райс. На нем не было наручников и одет он был в светлые брюки и хлопчатобумажную рубашку.
Увидев Карла, Райан внезапно засмущался, а тот широко ему улыбнулся:
– Эй, чемпион, как дела в команде?
– Нормально, – тихо ответил мальчик. Эми положила ладонь на плечо сына:
– Они выиграли одну игру и две проиграли, но в последний раз Райан неплохо себя проявил.
– Рад за тебя, – сказал Карл. – А как насчет кривого броска?
– Я почти не практиковался, – пробормотал мальчик.
– Это скверно. Ты никогда не научишься, если не будешь практиковаться. Пусть мама помогает, ловит мяч.
Райан пожал плечами. Карл присел, чтобы бытье ним одного роста, и Эми отступила назад.
– Ты ведь расстроился из-за той драки, верно?
Райан снова пожал плечами, но взглянуть мужчине в глаза он отказывался.
– Это ничего. Я ведь тоже огорчился. Ничего приятного, когда в тебя стреляют. Еще мне очень неприятно, что я покалечил Барни Лутца и того полицейского. Это было неправильно.
Райан смущенно переступил с ноги на ногу.
– Но я попросил твою маму привести тебя сюда не для того, чтобы об этом говорить. Мне нужно сказать тебе кое-что другое.