Защитница из рода Макоши

Александр Петрович выключил компьютер, достал оттуда флэшку и протянул Алине со словами:

– Это вам. Для того, чтоб с историей рода познакомились.

Потом дядя достал из сумки футляр с кинжалом и подал Алине:

– Родовой оберег теперь ваш.

Девушка осторожно взяла деревянный футляр, скрывавший в своих недрах древнейший артефакт. На футляре были золотом выбитые дата – 1879, герб российской империи и слова «князь Макошевъ Владимир». Сгорая от нетерпения, Алина открыла футляр. Лежавший там, почерневший от времени обоюдоострый нож-засапожник девушка узнала сразу. На одной из лекций по археологии ей, студентке истфака, рассказали, что такие ножи древние славяне, собираясь на брань, помещали у себя за голенищем. Удивила девушку лишь то, что, по величине, засапожник выглядел чуть меньше своих аналогов. «Возможно, что этот нож – тренировочный. Тот, который славяне древние делали детям, чтоб воинов доблестных из них воспитать», – подумала она и спросила:

–Мне-то что с этим ножом делать? Подобно вашему деду повесить на шею и всюду с ним ходить

– Мысль правильная, – одобрительно кивнул Александр Петрович. – А вы сейчас и одевайте. Завтра – 18 мая, возможный день покушения на младшего представителя рода Макошевых.

– ???

– Первый, 18 мая в своем рассказе упомянул древний новгородец Арсений Макошев, которому в бою пика ударила в висевший на груди нож. Князь Макошев, отбился 18 мая ножом от грабителей…

– Дочь, ну где ты? – спросила подошедшая к Алине мама. – Все вещи уже в машине. Тебя только ждем.

Окинувшая взглядом прихожую девушка с удивлением обнаружила, что заставленное пакетами и коробками пространство теперь свободно. Когда только родители успели его освободить? Неужели беседа с троюродным дядей настолько ее заняла, что она не заметила, как мама с папой вынесли вещи.

Начало ХХI века. Не сбывшееся проклятие

«Как могла дорога, длившаяся, обычно, час, так быстро пролететь!? Не успел на городском автовокзале в автобус сесть, как вот уже деревня!» – удивлялся двадцатидвухлетний Михаил Колобков, выходя у знакомой с детства остановки, где поблизости располагались просторная беседка с часами и резной столб с билбордом «село Потеряевка». Билборд, помимо названия, содержал красочный план, рассказывающий гостям, как отыскать со всех сторон окруженное лесом село, озеро, дом известной целительницы Александры Колобковой и находящийся рядом музей, древнерусского храма Числобога. Найденный в окрестностях Потеряевки, отреставрированный древний храм рекомендовалось посещать с десяти утра до семи вечера, а, Александру Колобкову, Мишину прабабушку, круглосуточно.

У Михаила, скользнувшего взглядом по билборду взглядом, невольно родилась мысль – после рассказа бабушкам об отличной защите диплома всем вместе в древнеславянский храм-музей сходить. Ведь, дипломная тема «Особенности времени у древних славян» была навеяна, как храмом Числобога, так и рассказами любимых и неповторимых старушек. Проходя мимо беседки, Миша случайно взглянул на часы. Было – три часа дня, и глаза у молодого человека от удивления округлились: «Не может быть!» Ровно в три, на городском автовокзале он садился в едущий до Потеряевки автобус. Почему ж на свисающих с беседки часах точно такое время? Остановились? Так в деревне есть человек, отвечающий за правильность их работы! Чуть растерявшись, молодой историк вошел в беседку и опустился на лавочку с нелепой мыслью: «Получается – пока я ехал в Потеряевку, время остановилось?» Следующее предположение о том, что Потеряевский смотрящий за часами на этот раз просто не справился со своей работой, показалось Мише более правдоподобным. Вскочивший с лавочки, молодой историк перебежал автомагистраль, свернул в лесополосу, откуда шла ведущая в Потеряевку тропа.

По протоптанной туристами дороге, недавно, видимо, тащили что-то тяжелое, о чем свидетельствовали смятая трава и сломанные ветви деревьев. В лесу еще пахло гарью, хоть следов пожара нигде видно не было. Движимый любопытством Колобков, прибавил шаг и, вскоре, услышал, как говорили двое, идущие, метров на 150 впереди:

– Надо ж! Пожар на Настенькиной опушке! Хорошо- пламя тут же загасили.

– Если б Семеныч, часы проверявший, не увидел и нам не позвонил – неизвестно, что б случилось.

«Какой еще Семеныч? Никого на станции рядом со сломанными часами не было…», – невольно подумал слышавший разговор Миша.

В это время, один из собеседников стал другого упрекать за то, что, по его милости, они, вместо того, чтоб подмогу дождаться, «прут неизвестную змеюку и кабана» вдвоем.

– Что вы говорите!? – возражал тот, на кого ворчали. – Погибшие – африканская мамба с кабаном, несмотря на пожар, прекрасно сохранились. Их появление в наших краях – сенсация, а я даже ни одной фотографии для своего вуза и всех мировых академий не сделал.

«Володька! Студент биофака, часто приезжающий в Потеряевку к родственникам погостить, – узнал говорившего Колобков и только хотел к двум собеседникам подойти, как услышал конец Вовкиной реплики:

–…тем более, что бабы Шурин, Мишка-«ботаник» сейчас к завтрашней защите диплома готовится, а, когда приедет –ни за что без фото не поверит мне.

«Что говорит? – подумал удивленный Миша. – Я ж вчера последний раз все повторил, а защитился сегодня»

– Вовка, привет. Ты что-то путаешь. Сегодня я защитился», – сказал Колобков, подойдя к студенту биофака и другому деревенскому жителю.

Собеседники, между тем, продолжали рассматривать останки змеи и кабана, не обращая на Мишу внимания. Тот, подойдя к студенту-биологу с незнакомым потеряевцем, присел рядом и тоже стал разглядывать лежавших на рогожке длинную мамбу с блестящей чешуей и кабана с массивной, вытянутой клином вперед, головой и широкими заостренными ушами.

– Как хочешь, а я с одним тобой эту многокилограммовую кабанью тушу дальше не поволоку, – заявил потеряевец студенту. – Иди зови для своей научной сенсации кого-нибудь еще.

– Так здесь же я! Могу помочь! – с готовностью вызвался Миша.

– Ладно. Сейчас за кем-нибудь схожу. В лесном полумраке снимка не сделаешь, а с подмогой хоть до склада дотащим деревенского, – согласился с помощником Вовка.

«Меня, что, не видят!?» – с изумлением подумал Колобков.

–Вовк, не уходи! – свистящим от ужаса шепотом попросил студента потеряевец, – похоже, у меня сдвиг по фазе: вижу, как змея с кабаном исчезают. Точь-в-точь, как в предании: «…и сгорят, покусившиеся на человека доброго, силы темные на опушке Настеньки ной, а потом и сгинут вовсе.»

Сначала, пораженно взиравшие на то, как змея с кабаном постепенно уменьшаются в размерах, Володя с Мишей быстро опомнились и, одновременно, принялись эту картину мобильными телефонами снимать. Когда же трупы мамбы с кабаном полностью исчезли, потеряевец Володе предложил никому о случившимся не говорить, чтоб их не приняли за ненормальных.

– Как же… А, видео? Сенсация, ведь, мировая, – неуверенно бормотал Володя.

– Сначала свое видео, куда надо, отошли и, что скажут, послушай, – осадил Вовкин энтузиазм житель Потеряевки.

После этого, они, на глазах у Миши Колобкова исчезли, а сам он очутился…на остановке автобуса, прямо у свисавших с крыши беседки часов. На этот раз, часы, как и полагалось, показывали четыре дня. Увидевший «правильное время» историк сразу почувствовал сильное головокружение и плюхнулся на лавочку. Перед тем, как потерять сознание, он еще успел набрать телефон своих бабушек, поздороваться и, бредя, произнести: «Настенькина опушка»

Очнувшийся уже на диване, в доме у своих любимых и неповторимых старушек, с удивлением узнал, что, все-таки сам до них добрался, хоть, смутно помнил какого-то помогавшего.