Защитница. Гроздь винограда в теплой ладони

Выборг путешественники решили оставить в стороне: их целью был пограничный переход в Торфяновке. Однако, как и в случае с Питером, непонятно почему въехали в город.

Разумеется, не пожалели. Припарковав большого белого друга прямо на улице, пошли прогуляться в старый центр.

Брусчатка ровно ложилась под пятки, а друзья как будто погружались в средневековую европейскую архитектуру, жить с которой им предстояло следующие две недели.

В Торфяновку приехали под вечер, но еще не стемнело.

Огромный пограничный переход был практически пуст. Машину наскоро осмотрели, стукнули штампами по паспортам, и все – ребята уже катили по шенгенским просторам.

Впрочем, внешне мало что поменялось. Дороги и на российской стороне были неплохие, а валуны ровно так же валялись тут и там, делая лес каким-то дизайнерски-ландшафтным.

Любоваться дорогой оставалось недолго – надвигалась ночь. Не было смысла искать приключений – паром отходил из Хельсинки в четыре часа дня по местному времени, а оно, между прочим, на пару часов отстает от московского.

Так что свернули в первый же найденный по навигатору отель и уже через двадцать минут получили ключи от номера.

Последнее впечатление дня – нереально длинное путешествие по коридорам до своих комнат. Проходили один длинный коридор, поднимались на пару пролетов лестницы и шли дальше. И так – раза четыре. Зато, раздевшись и приняв душ, вдруг поняли, что изрядно устали. Рухнули в постели и уснули как убитые.

Утром, проснувшись, разгадали загадку длинных коридоров.

Открыли балконную дверь и вышли… на зеленую чистую лужайку – завтракать можно было и там, за предусмотрительно расставленными столами.

Оказывается, когда они гуляли по коридорам и поднимались по лестницам, гора шла параллельно с ними: здание было пристроено к ее боку, повторяя изгибы рельефа.

Подсвечиваемые солнечным светом сзади – глаза совсем не слепило, – двинулись в Хельсинки.

Добрались быстро, Волик когда-то ездил по этому маршруту со своими родителями. Собственно, поэтому он и предложил такой неочевидный путь.

Хельсинки выглядел совсем не так, как представлялся по географическому описанию: солнечный, нарядный и веселый. Жара была близка к тропической, синь неба сливалась с синью моря, а огромные океанские лайнеры органично вплетались в пеструю ткань города. Море, корабли и суденышки были повсюду, сливаясь с городским колоритом и создавая его.

Шеметова была в восторге. Если бы не жила в любимой Москве – жила бы в мгновенно ставшем любимым Хельсинки.

Остальным тоже нравилось это веселое пестрое мельтешение.

Добрались до главной площади, запарковали автобус. И сами окунулись в атмосферу праздника.

Вся главная площадь, окаймленная с одной стороны морем и прогулочными суденышками, а с другой – городскими домами, являла собой место для приятного гулянья, шопинга и вкуснейшей еды.

Кстати, там же, в гавани, приткнулись носом не только туристские катерки, но и довольно серьезные паромы, делавшие жизнь на разбросанных вдоль побережья островах вполне цивилизованной. И там же сбоку притулился рыбацкий баркасик, только что, прямо на глазах ребят, мастерски отшвартованный пожилой тетечкой в шляпе и очках. Она выключила дизель, ловко принайтовила суденышко канатом к кнехту и, достав электронные весы, начала продавать пару часов назад пойманную рыбу – к ней сразу выстроилась небольшая очередь хельсинкских домохозяек.

– Круто! – простонала Шеметова. – Ой, как мне нравится!

– Я тоже бы здесь пожила, – в ответ призналась Марина.

Они с первой встречи – Волик в свое время устроил для друзей «смотрины» невесты – понравились друг другу и потихоньку, неспешно становились хорошими, надежными подругами.

Впрочем, девушки не были бы девушками, если б не любили шопинг. По серьезным магазинам идти не хотелось – для этого нужно было бы покидать полную жизни и света площадь. Однако и здесь соблазнов хватало.

В торговых палаточных рядах продавали все – от съестного до модного. Мужчин привлек торговец самодельными финскими ножами. Удобные ручки – из дерева или клыка морского зверя, иногда обшиты кожей. Клинки – из отборной стали, они даже в мирной витрине смотрелись хищно.

А Волик тем временем уже недвусмысленно водил носом, учуяв вкуснейшие запахи.

Весь первый, примыкавший к воде ряд импровизированного базара занимали, если так можно сказать, рестораны. Ну, не рестораны, конечно – пластиковые стулья, одноразовая посуда и самообслуживание. Но и общепитом такое назвать язык не поворачивался.

Поймав умоляющий взгляд своего большого мужа, Марина сжалилась и разрешила ему выбрать еду по собственному вкусу, а не по диетсправочнику.

Друзья устроились за столиком. В пяти метрах, создавая ровный, приятный фон, плескалась морская вода. А на открытой кухне умелые повара жарили рыбу, которая несколько часов назад плескалась в этой воде.

Пахло нестерпимо вкусно. И есть было нестерпимо вкусно: дули на куски, обжигались, но ждать не могли.

Марина, волнуясь за сосуды и преддиабет супруга, все-таки не вытерпела, отодвинула от мужа часть порции – себе она заказывать предусмотрительно не стала. Но встретив скорбный взор Волика, подвинула тарелку обратно и пошла к раздаче за своей порцией.

Ольга порой поражалась тому, как эта умная и спокойная девушка управлялась с могучим и не особенно спокойным супругом. В голову почему-то приходила московская подруга, хозяйка огромного черного кане корсо. У пса лапа была толще, чем у хозяйки рука. И он ее обожал. Что позволяло хозяйке обращаться с огромным мощным зверем, как ребенок с тряпичной куклой.

Надо постричь когти – хватала лапу и стригла. Надо посмотреть, не расцарапал ли пузо, – ловко переворачивала мощную громадину на спину и беспощадно мазала зеленкой.

Здесь была примерно та же картина, только еще забавнее.

За полчаса до начала посадки поехали в порт – Волик прихватил оставшуюся с давних времен план-карту города.

Приехали и… Вокруг было пусто. Никаких паромов. Да и въезд закрыт опутанными проволокой воротами.

– Что за черт? – недоумевал Волик. Посадка вот-вот должна была начаться.

Наконец сообразили спросить у навигатора. Как только без него раньше передвигались? Ввели название порта с билета. Тот показал берег моря километрах в пятнадцати от места, где они находились.

Не очень веря, рванули туда. Оказалось, финны за эти годы построили новый порт, очевидно, разгружая центр столицы.

Встали в очередь за двумя десятками байкеров. Живописно граждане смотрелись, в коже, банданах, на огромных мотоциклах. Молодежи среди них было мало, а вот женщины-байкерши попадались.

Дежурный махнул им рукой, направляя в другие ворота. Правильно. Машины здесь сразу рассортировывали по размерам.

Минут десять движения за лидером и мельтешения по железным полам безразмерной автомобильной палубы. Наконец, двигатель выключен, чемоданы – в руки. И вот они, каюты. На седьмом этажа сине-белого красавца-парома. А всего одиннадцать этажей-палуб. Номера небольшие, двухъярусные кровати. Зато – с огромным окном, заливавшим всю каюту солнечным светом.