Защитник и Освободитель

— Домой! — коротко скомандовал он, — Бегом. Потерпи, родная, так надо.

Грация и не возражала.

Через три статера (несомненно — рекорд) все завалились за дверьми их кальварионского пристанища. Андрей, взбодрив себя «изменением жизненных токов», установил на створки «ледяную крепость». Еще раз «брызнул» в Гелинию сонную структуру и пожалел, что с потерей доступа к астральному телу, не может «подлечить» жену, которая буквально хватала ртом воздух и держалась за печень.

Подсел к Грации, успокаивающе погладил её по голове и заставил себя чуток покемарить. Что делать дальше, придумает позже. Похоже, придется готовиться к обороне или бежать. А может… звать Чика?

«Посмотрим, — подумал Андрей, — пусть только уложится сумбур в голове. Там видно будет».

Глава 15

Дохлый попал в Эолгул случайно. Если только «случайности случайны», а не плетутся старушкой Клио. После столичных погромов, Следящие объявили на подручного Кагана охоту по всей Месхитии. Обложили как бергата. Сколько мог, отсиживался в Ольвии, но и местный Главный Следящий, ранее «евший с его рук» в конце концов, отказал в гостеприимстве и посоветовал отправиться в Тир, где «намечалась большая заварушка» и можно было легко затеряться.

Прибыв в Карагир, деятельный «серьезный человек» не представился местному «князю». Посчитал это ниже своего достоинства: он из самого Месхитополя, а здесь «всего лишь варварский городишко». Вместо «здрасьте, позволь заняться тем-то, тем-то», он собрал свою «стаю» из «вечных ветрянок» — «волков», не желающих присоединяться к организованной преступности. «Ночная братия» их не любила и преследовала, не гнушаясь помощью властей. Впрочем, преследовала без фанатизма. Если, конечно, они не откусывали кусок «законной княжеской добычи».

Недолго «стая» шустрила в портовом городе. Скоро ощутимо запахло войной и «Дохлый и Ко» «эвакуировались» в относительно большой и спокойный Эолгул.

Дохлый быстро разнюхал богатый объект и в памяти сразу всплыло бешенство Кагана после ограбления «кладовки» — аналога земного «общака». Сопоставил известные ему факты, вспомнив так же, что и сам «ночной князь» Месхитополя пропал в Тире. Неудача «самого Кагана», который, казалось, вовсе не знал слово «поражение», заставило Дохлого действовать осторожней, но не остановило. Сорок талантов полновесных гект маячит! Теперь, спустя без малого два года, возможно, меньше, но несущественно. Хозяева «Закатного ветерка» считались в городе безумно богатыми.

Вроде нигде не ошибся, а золото не нашел. «Тропы» не действовали, хозяин виллы должен был перепрятать богатство поближе, но… доверенные привратники утверждали, что Рус по-прежнему пользуется Звездной тропой! Вряд ли они врали под пытками. Исполнители были все же не настолько тупы (но и не вместилище мудрости), выбивать нужные сведения умели. И Дохлый не просто испугался, он почти физически ощутил нависшую над ним смертельную опасность. Нюх опытного «волка» буквально вопил об этом. Стало не до денег.

Мирхан второй день сидел под домашним арестом. Неприятности первого дня, кошмар со страшным Русом, почти забылись. Он спокойно обдумывал допрос с применением Знака «правдивости», который можно обмануть и опытный стражник прекрасно знал, как это делается. Но вряд ли до него дойдет — у Фармана у самого губы маслом намазаны. Вот когда вернется Максад… может, всё и забудется.

Теша себя подобными мыслями, Мирхан позавтракал в обществе молчаливой жены. Попил горячего чаю со сладкой выпечкой, лично приготовленной умелой супругой и прошел в кабинет, сказав жене, что надо изучать дела. Он и на самом деле достал свитки, перо, чернильницу, собираясь составить некий список. Мысли в голову никак идти не хотели, ни под каким соусом.

«Душно», — нашел он оправдание. Встал и распахнул застекленное окно.

Свежий ветерок всколыхнул пергаменты, а через два удара сердца Мирхан медленно сполз на пол. В смысле через два сокращения чужой сердечной мышцы, потому как собственный кровяной насос командующего эолгульской стражей не мог этого сделать при всем желании — из левой половины его широкой груди торчала стрела с белым оперением. Кровь только-только начала окрашивать чистую домашнюю рубашку из дорогого привозного шелка. Ползла медленно, словно ей было жутко неудобно марать такую добротную вещь.

Какой список хотел составить арестованный, так и осталось тайной.

Фарман не доложил о происшествии князю. Еще раз подстегнул своих подчиненных и стал со страхом дожидаться Максада, надеясь, что пронесет. Риск большой, но предстать перед разъяренным магом-Пылающим — верная немедленная гибель. Так он успокаивал свое малодушие, тщательно пряча радость от «подарка» со стороны неизвестных «волков». Все-таки Мирхан, пусть он с миром идет в долину Предков, слишком много знал.

Вечером того же дня на пустыре за кузнецким кварталом встретились два человека. Один из них худой и длинный, другой прямая его противоположность. Полный не мог спокойно постоять на месте, а жилистый лишний раз ленился пошевелиться.

— Он точно мертв? — поинтересовался «живчик».

— Сердце насквозь. Пять статеров подождал — за Целителем не побежали. Не вернется он из долины Предков, Дохлый, — и протяжно заржал от своего удачного не его взгляд каламбура.

— Заткнись! — толстый, несмотря на внешнюю рыхлось, неуловимо прижался к Длинному и тот почувствовал на горле холодящую остроту стали.

Да, стали. Геянские кузнецы-оружейники часто использовали алхимические эликсиры и по «примитивным» технологиям получали из железа, а то и вовсе из дрянной руды, добротную сталь. Кстати, уголь практически не использовали, заменяя его специальными амулетами. Конечно, так поступали только известные и богатые мастера.

— Эй, ты чего, — просипел он, — я хотел сказать мертв он, Дохлый… — и снова каламбур. Теперь для Длинного совсем не смешной.

— Есть еще баба, — напомнил месхитинец, не убирая ножа.

— Все парни в степи и нам валить пора! Они долго ждать не станут, ты говорил о сорока талантах… — заупрямился «волк».

— Я от своей доли отказался — всё по-честному. Маг владеет «тропой». Ты понимаешь, что он нас везде найдет? Тебе и «волкам» хватит казны, посуды и амулетов. Или?..

— Хватит, хватит, Дохлый! — поспешил согласиться Длинный, — баба на людях всегда, а из лука в том квартале не развернешься! Может… — шумно сглотнул, — уберешь нож?

— Уберу. Только ответь мне, какие дарки надоумили вас бельё хватать и живых свидетелей оставлять?

— Малин это всё! Он с девкой дело имел. Она и наплела, что магу на деньги плевать, а людей он бережет, — снова шумно сглотнул и кадык прошёлся по лезвию, напоминая о хрупкости земного существования, — а-а-а…

— Белье, — напомнил «серьезный человек».

— На платье или простыне координаты записаны…

— Ба-ра-ны, — презрительно сказал Дохлый и, чиркнув острейшим лезвием по горлу, ловко отскочил. Ни одна капля крови на него не попала. — Убрал я нож, Длинный… теперь ты мой тёзка, — приговорил он, глядя на хрипящее извивающееся тело. — Зря я сам подводил молодого к бабе… я тоже дурак, Длинный. Если тебя это утешит, — развернулся и спокойно пошел прочь.