Защитник и Освободитель

Адыгей не стал тянуть время и сразу после беседы с Русом направился на поиски, которые привели его на местный рынок. Пришел не абы зачем, а познакомиться с симпатичной девушкой — Сирилгин. Она не чинилась, не посылала младших сестер, а ходила сама. Ей нравилось бывать на людях. Покрасоваться в обновках, поболтать-посплетничать, на людей посмотреть и себя показать. Полгода, как «разбогатела», а до сих пор не могла успокоиться. Ловила завистливые, а порой и презрительные взгляды старых знакомых и не могла нарадоваться. Особенно тогда, когда замечала, как завистливо-презрительная гримаса перетекала в подобострастную, стоит только обратить внимание на эту торговку. Сирилгин подходила к ней и скромно-невинным голосом спрашивала:

— Хороша ли у тебя капуста (хлеб, зелень, мясо, мука…), уважаемая… — далее следовало имя пожилой женщины, давно знавшей её матушку, а то и помнившей отца. Вежливо слушала ответ, расхваливающий товар и саму Сирилгин со всеми её родственниками, торговалась и… зависело от настроения, но предпочитала покупать именно у таких особ, злостных «борцов за моральный облик».

— Ой, простите, уважаемая, — скромно одетый, но явно состоятельный молодой человек извинился с обезоруживающей улыбкой. Он случайно толкнул Сирилгин с полупустой корзиной, из которой, тем не менее, посыпались покупки. В такой толчее это неудивительно.

— Расступитесь, уважаемые, растопчите продукты! — командовал он, ловко прикрывая и девушку, и рассыпанные овощи, — видят боги, я не хотел! — еще раз извинился перед Сирилгин и первый бросился собирать упавшую зелень.

Через несколько ударов сердца к нему присоединилась и сама девушка, проглотив готовое сорваться с языка ругательство. Очень искренне, ловко и напористо повел себя парень — купец средней руки. Её не обманешь! Из-под простой летней куртки выглядывал краешек дорогой шелковой нижней туники, обычные на вид сапоги были пошиты из кожи Бегунка [32] — стоили пять гект, не меньше! Что он забыл на этом базаре для небогатых гончаров, где из достопримечательностей можно отметить только вкусные ароматы простых, но всегда свежих продуктов с окрестных садов-огородов, она не задумалась.

32

Бегунок — тварь из каганских пятен. Похож на двуногого динозавра размером с лошадь. Шустрый хищник, быстро бегает. Отсюда название.

— Адыгей, — скромно представился он, протягивая «невесте с приданным» её же корзину. Кстати, когда он говорил «видят боги, я не хотел», то мысленно добавлял: «Трясти корзину», — истинную правду. С Богами лучше не связываться, даже есть почитаешь Предков.

— Сирилгин, — не мене скромно, потупив глазки, представилась она в ответ и добавила, — не стоило мне помогать, мне неудобно…

— Что ты, уважаемая Сирилгин, я виноват. Это мне ужасно неловко. Хочешь, я помогу тебе понести корзину? Такая толчея… провожу до выхода. Или ты не все еще купила?

— Нет, нет, я как раз собиралась домой… Адыгей, — и самую чуточку стрельнула глазками, в рамках дозволенного воспитанной девушке. На самом деле хотела купить еще кувшин молока и… забыла, но еще что-то задумывала.

Купец вел её за собой, держа за руку и умело лавируя между людьми, а когда надо, отгонял неповоротливых субъектов шутливыми замечаниями. Но все равно, до выхода добирались медленно. За это время Сирилгин успела узнать, что он недавно приехал в Эолгул, на рынок забрел по незнанию, занимается торговлей. Правда, не расслышала чем. Сама она, как и положено порядочной девице, скромно молчала, изредка отвечая на прямые вопросы невинного характера. Интерес к парню рос. Теперь не только из-за предполагаемого богатства, но и… трудно определить. Веяло от него какой-то веселой бесшабашностью и в то же время расчетливой уверенностью и страстью. Чем-то неуловимым он напоминал Руса. И ей не приходило в голову, как такой ловкий парень мог налететь на неё случайно.

Купец повернулся к Сирилгин, весело заговорил и вдруг перевел взгляд с лица девушки, куда-то за спину. Взор мгновенно посерьезнел. Фраза оборвалась на полуслове, сильные мужские руки обняли женский стан и Адыгей развернул легкую девицу, оторвав от земли, словно неприличном в танце. Она не успела ахнуть, не то, что закричать, как парень повалил её на землю, накрыв своим телом.

«Какого дарка! — наконец, пришло понимание нелепой ситуации, — что он себе позволяет!!!», — возмущение смешалось с болью от удара спиной о ручку своей же корзины. Это сбило дыхание, а то Сирилгин непременно бы завопила.

— Дохлый… — прошептал Адыгей с каким-то странным бульканьем и в следующее мгновенье его рот окрасился алой пеной.

— А-а-а!!! — что есть мочи заорала придавленная мужским телом девица. Страх заставил забыть о боли, о двусмысленном положении. А купец лежал на ней, закрыв глаза. Струйка крови окрасила угол рта.

Вокруг собиралась толпа и кто-то крикнул:

— Целителя бы надо!

— Шкуру сдерут, — раздался «участливый» голос.

— Он богатый, на сапоги посмотри, недотепа, — ответил контральто [33] и сразу громко заверещал, — Целителя!!!

33

Контральто — низкий женский голос «грудного» тембра. Как таким можно «заверещать» — непонятно. Но факт!

Только где его взять? На таких бедных рынках они не бывают, а до ордена… вроде рядом, а кто побежит-то? Шла первая вечерняя четверть — время трудового народа ходить за продуктами, рынок забит. Но никто не бросился сломя голову искать Целителя для какого-то незнакомца. Вот поорать — многие мастера.

Рус вышагивал по кабинету, с нетерпением ожидая «звонка» Андрея, гоня прочь желание вызвать его самому. Не стоит отвлекать. Слуги предупреждены о возможном «сне» хозяина. Конечно, надежда на них — чисто успокоительная, но этого хватало. «Пасынок Френома» готов был «шагнуть в глубь себя» в любой момент.

«Не Эледриаса эта Сила еще, пока она безмозглая… интересно, другие склонные к Силе её чувствуют? — он отвлекал себя сторонними рассуждениями, — интересно, откуда я узнал имя, все-таки. Даже значения пока не знаю… нет, нет — и думать не хочу!», — гнал от себя противные мыслишки, проскальзывающие словно навязчивый шепот: «Владеющий Миром, хи-хи, Владеющий Миром…».

«По-любому должны особо чувствительные маги, особенно те, кто бывал в пятнах… что думают, интересно?..», — вдруг его ходьбу прервал вызов от Адыгея.

— Что за черт! Рано еще, — проворчал он вслух, но упал в кресло и принял «звонок».

— Дарки тебя раздери, Адыгей, две четверти назад виделись! — Рус не стал скрывать раздражения, высказался.

— Я умираю, Рус… — глупо улыбаясь, ответил «волк», — знаешь, совсем не страшно… Предки меня не забудут, я чувствую…

— Эй, подожди… как!? Что значит, умираешь!? — маг-Хранящий «и прочая» ошарашено уставился на вполне здоровое лицо Адыгея.

— У меня к тебе просьба, Рус. Найди Эльвирию и передай, что я её люблю… и пусть не торопится к своему Гелиону, пускай живет… — говорил как-то отстраненно.

— Молчи!!! — заорал Рус и схватил его тунику. Встряхнул так, что голова мотнулась, как привязанная на ниточке. — Заткнись!!! Ты «волк» или кто!? Борись, борковский выкидыш! Раз вызвал меня, то твоя душа еще в теле и до сих пор там! — а сам автоматически отмечал, что его силы практически не уходят и «отражение» Адыгея начинает слабеть.

— Собери волю в кулак! Ты воин, в конце концов! Где ты находишься, — мысли «пасынка Френома» понеслись со скоростью молнии, — отвечать! — и хлестанул «волка» по щеке.