Засланец Божий 2

— Бля, народ, выручайте! — обратился я к своим спутникам, уже даже не пятясь, а прям просто убежав от толпы к своим монстрозадонадирателям. — Делайте заказы, я половины названий блюд даже не понимаю, видимо не знаю аналогов названий.

Братья-ликантропы откровенно потешались от этой картины, но, видимо, опыт таких аукционов у них был. Они быстро усмирили взбесившуюся толпу и раздали указания, кто что готовит, кто топит хамам, а кто ведет легкодоступных девок. И теток. Короче, всех дающих. Остальных Аркенпанзы отшили по каким-то, одним им понятным причинам. И мы всей толпой двинулись к избе, стоявшей немножко на отшибе от деревни.

Глава 17

— Так что там за история с прудом-болотом у вас? — спросил я у бабенки, вызвавшейся отшлепать меня веником в баньке.

Вообще, такого обычая у них тут не водилось, но я сбегал до лесу и нарезал веточек с приглянувшегося мне дерева. Березой в полном смысле этого слова растение не было, но отдаленно ее напоминало. Может, даже родня, если растения тоже путешествуют между мирами, как рассказал мне тогда Леха.

— Ну, так… Не знаем мы… — замялась крестьянка. — До того, как болото появилось, просто бобер там бешеный появился. Мужики рыбачить ходили, он на них кидался. Стирку нам вот портил, из-под воды тряпки хватал, рвал да утаскивал. Купающихся кусал. Староста барону пожаловался, тот к графу обратился, чтоб прислал кого из охотников. А тому не до нас. Говорят, что просто награду небольшую назначил, в гильдии героев, и все на том.

— Ну да, ну да. — согласился я. — Не ценит он вас.

— Да он никого не ценит, кроме выпивки, жратвы и девок. — буркнула крестьянка и принялась меня хлестать с тройным усердием, видимо отыгрываясь за все графские выходки.

— Эх! Ох! Ух! А вот тут еще похлопай! — указал я на плечи. — Так что там дальше с болотом?

— Я не знаю, тут надо мужиков расспрашивать за подробностями, я сама не видела. Три дня назад, говорят, пруд тиной и ряской за день зарос. А на следующее утро старики пошли раколовки проверить, и не смогли пройти. Берега мокрыми стали, как трясина, шагов на сто. Вчера, еще, говорят, шагов на двести расширилось. Сегодня мужики в лес в обходную шагали, дорогу развезло. Говорят, что если так продолжится, через неделю до деревня хлябь доберется, придется уходить. — закончила она с грустью.

— Не печалься. — усмехнулся я в ответку. — Мы уже пришли, так что завтра пойдем разбираться, что там за неведомая хрень у вас завелась. Сами что-то думаете по этому поводу? Может, мифы какие-то есть, или сказки, где подобное описывается?

Баба вздрогнула и на пару секунд перестала пороть меня веником. Я не оставил этого незамеченным и уточнил, что же ее так напрягло?

— Упаси Мардук-защитник, чтоб не сказки это сбывшиеся оказались. — трясущимися губами пролепетала она. — Сегодня утром дед Кукам рассказывал, что слышал со стороны пруда музыку и шепот, словно его зовет кто-то. Мы посмеялись, он давно уже из ума выживает потихоньку. А он говорит, что это Памарка, старуха его покойная, зовет его к себе. Мол, скоро тоже помру, значит, говорил. В сказках, это «танец с призраками» называют, когда души мертвых играют плясовую музыку и зовут к себе живых. Но то ж сказки. Упаси Гурля, чтоб болото до кладбища не добралось.

— Почему?

— Так давно ж известно, если водоем на месте погоста выкопать, то души покойников всех живых в округе к себе в пучину утянут. А тут и болото непростое, колдовское.

— Почему ты думаешь, что колдовское?

— Так не растут простые то болота с такой скоростью. Не положено им.

— А что-нибудь происходило на пруду до того, как там бобер с ума сошел? — отстранил я парильщицу и уселся на полок, обливаясь холодной водичкой из ковшика. — Может, утонул кто, или колдовал? Или еще чего, чего обычно не происходит каждый день?

— Ну, было дело, да… — Вздохнув, уселась бабенка на лавку, тоже умываясь прохладной водой. — Розинга там за месяц до того утопилась. Слухи ходили, что она сперва что-то колдовала на берегу, вроде как Шаллар издалека это видел. Говорит, взяла она потом камень большущий, к шее привязала и шагнула в пруд, и шла не оборачиваясь, пока полностью там не скрылась. Он говорит, добежал до пруда, нырнул, да так и не сыскал ее. Рыбаки потом на лодке дно прочесали баграми, нашли ее. Да чтоб веревку перерезать, ныряли долго. Там глубины — две косых сажени было, да камень с локоть в поперечнике. Как подняла, как дошла с ним до тудова… Точно без колдунства не обошлось.

— А что это она топиться вздумала, знает кто?

— Так, все о том знают. Как граф своим правом первой ночи с невестой воспользовался, так она и ушла в себя. Ни муж ее молодой не радовал, ничего. А потом, как от целительницы вернулась, с соседней деревни, так и потопилась. Староста ездил к ней, узнавал, в чем дело. Говорит, что она понесла от графа то. С мужем то она и не была даже после той ночи.

— И как вы его терпите еще? — улегся я на полок на спину. — Че его кстати, Нуагап, все жабомордым называет?

— Так, а как его еще называть? — грустно вздохнула парильщица. — Жабомордый он и есть. Жиром весь заплыл, на шее три лишних подбородка, бородавки на морде. Бррр… Кто его видел — первое что на ум приходит — огромная жаба. Еще и зубы сточены, как у всех знатных, так прям один в один!

— Ладно, продолжай хлопать, мне надо подумать.

И, пока парильщица продолжила меня хлестать веником, я взял заранее прихваченный с собой плеер. Все-таки неразрушимость — классная вещь! С ним теперь и в огонь, и в воду, и в баню можно ходить! Сотворив «Великим творением» бутылочку холодного чешского пивка, сделал несколько глотков. Все-таки что-то не то. На вкус один в один, но чего то не хватает у такого искусственного пойла. Наверное, той самой души, которую вкладывает пивовар в свое творение, или самогонщик в брагу. Сосредоточившись, я задал плееру вопрос про себя, чтоб не смущать простолюдинку такими сложными материями:

«Плеер, плеер, что за херня там творится на болоте?»

Выпал опять не знакомый мне трек. Да херли там говорить, даже незнакомого мне исполнителя.

«Sagath — Утопленница»

Смертельным не тронута гримом

Девственная ее красота

Потусторонней, тени незримо

Вуалью накрыта ее нагота

Выходя из воды бестелесной

В мерцании полночной луны

Ходили легенды у местных

Отец приносил полевые цветы

К тому самому берегу

Не мог поверить, что дочери больше и нет

Повергая в истерику тех, кто

На озере видел круги на воде

Земле не было предано тело

Исчез без следа и жених её сам

Деве, что же он сделал

Души её неупокоенной стон по ночам

Над водою склонились деревья

Будто тянет она их на дно

Каждый знает в деревне

И каждый её силуэт видел ночью в окно

Почернела вода в этом озере

Люд весь обходит его стороной

Только можно отца лишь увидеть там

Он не в себе, с тех пор, очень плохой

Всё он просит прощения у дочери

За то, что сватал её и был груб

И жена, в своё время, покончила

Завтра к обеду и он будет труп

А над озером снова туман

Гробовая стоит тишина

Окутанный водами стан

Озерной лилией оплетена

Хм… Ну, то что это из-за утопленницы, уже и так в общем то, было понятно. Отец, говоришь, кукухой тронулся? Поставив трек на паузу, я уточнил у бабенки:

— А отец той утопленницы, это не тот старик, что голоса с пруда слышал?