Засланец

На пороге помещения стояло странное создание, которое я видел во сне. Меня на секунду кольнуло чувство тревоги. У существа тут же несильно дернулся кончик хвоста.

– Прямо, как у земных кошек, – подумал я, почему-то сразу потеряв внутреннюю напряженность.

Теперь я смог рассмотреть его или скорее меня более внимательно. Немного вытянутое вперед лицо. Нос имел легкую горбинку и не очень походил на кошачие «кнопки», хотя сами ноздри имели сходную с ними форму. Губы на лице, если и наблюдались, то совсем тоненькие. Я попытался улыбнуться. Это вполне можно было назвать улыбкой. Черные блестящие зубки смотрелись очень нестандартно, слегка выпирали двойные клыки. Я бы вообще назвал эти клыки спаренными, зуб казался сросшимся, передний чуть выше, задний – ниже. Я не зоолог, и мне трудно судить, насколько удобны такие клыки. Уши располагались заметно ближе к затылку с макушкой и были прижаты к голове. Я потрогал ухо. Мягкое, практически бархатистое на ощупь, оно, скорее всего, могло становиться торчком. Я попробовал – результат отсутствовал. Видимо, у меня-человека просто не нашлось навыков. В районе бровей и выше ко лбу шли длинные тонкие волосинки, а вот усы отсутствовали совершенно. Я провел рукой по кончикам волосков, ощущение оказалось необычно двояким. Изучение перешло к телу. Существо, на мой взгляд, имело метра полтора в высоту, может, чуть больше. Густая светло-рыжая с вкраплениями красной меди и антрацита шерсть покрывала все тело, где-то она была длиннее, где-то короче. Руки я хорошо рассмотрел раньше, на ногах отыскалось тех же шесть основных и один рудиментальный палец. Коленные чашечки ноги имели привычную форму, а вот ступня выглядела необычно длинной – сантиметров с тридцать. Я попробовал дернуть хвостом. Результат отсутствовал, как и при попытке подвигать ухом. Пришлось наклониться и взять хвост в руку. Почему-то эта часть тела у меня вызвала неописуемый восторг, где-то сродни зуду экстаза. Хвост оказался гибким, ощущение прикосновения к нему носили весьма необычный и исключительно приятный характер. Тело имело эту сигнальную систему в отличие от моего разума. На ощупь хвост походил на плотно набитый меховой валик, ближе к телу шерсть хвоста становилась чуть длиннее и гуще. Отпустив этот очаровательный предмет, я задумался, откуда такое любование хвостом. Может, у меня подсознательная тяга к нему?

Немного подумав, я попытался пройтись на четырех конечностях. Такое положение оказалось крайне неудобным, возможно, главную партию в этой увертюре снова играло мое человеческое сознание. Добравшись до подушки, я уселся на нее и, поворочавшись, все же принял полулежачее положение римского патриция. Теребя руками кончик хвоста, я в легкой расслабленной неге-полудреме продолжил осмотр помещения.

Вокруг на небольших подставках находилось огромное количество разных мелких предметов. В одних вполне угадывались различные щетки, щеточки и кисточки, другие с натяжкой можно было отнести к пузырькам или емкостям для каких-то жидкостей. Нашлись и вовсе непонятные штучки, назначение которых я так и не смог определить. Например: сантиметров двадцать набранная из маленьких каменных или костяных пластинок цепочка, каждое звено которой имело веревочки или эластичные колечки. Повертев в руках этот предмет, я оставил его в покое, вернувшись к тереблению хвоста. А ведь приятно!

Внезапно руки совершенно без моего ведома резко отбросили кончик хвоста, голова немного поменяла угол наклона. Мое сознание начало окутываться туманом, зрение потеряло четкость, звуки удалились.

– О, ужас! – пронеслись в моей голове мысли, – заниматься этим посреди ночи?! Я же помню, что ложилась в спальной комнате. Что я тут делаю? Неужели меня так сильно контузило? Ужас! Ужас… Меня же теперь могут исключить из программы.

Чужие мысли уступили место чувству какой-то потерянности и всеобъемлющей безнадежности. Я расслабился, попытался раствориться в потоке чувств и мыслей, стать его частью, затем плавно собрать сознание обратно, оставшись одновременно частью потока. Зрение вернулось, звук покорился значительно позднее, но вот контроль над телом совершенно пропал. Я не мог даже открыть или закрыть глаза по своему желанию. Всеобъемлющая безнадежность сменилось чувством глубокого уныния.

– Я ведь уже три кольца в этом проекте, – проскользнула мысль, – до окончания оставалось совсем чуть-чуть… И что? Мне теперь отказаться от всего и остаться техником подхвата? Или подождать несколько смещений и попробовать все сначала? Но сколько на это уйдет времени? Может четыре кольца, а может и все семь?

– Откуда столько горя? – удивился я, – вроде все в порядке с телом. Хотя, я тут, похоже, в гостях…

– Ну нет, только еще этого не хватало! Это точно погружение в подличность, – расстроилась еще больше хозяйка тела, – а я смеялась над страхами Лиу.

– Нужно думать очень тихо, – опешил я от того, что меня услышали, – только вот рано или поздно в любом случае придется знакомиться, если, конечно, сон этот не закончится в ближайшее время. Может, лучше сразу расставить все скелеты по шкафам?

– Наверное, стоит взять себе каникулы? – предположила хозяйка, – говорят, что погружения или всплытия сами возвращаются на прежние места, если вести спокойную жизнь.

– Нет, надо сразу, – подумал я, добавив «вслух», – здравствуй, красавица. Извини за вторжение, сам не знаю, как тут очутился. Может, я ненадолго, тогда давай хоть пообщаемся.

– Ладно, говорят, что иногда можно узнать что-то полезное или даже приобрести какие-то способности, – подумала хозяйка, обратившись уже ко мне, –ты кто ?

– Трудно тебе объяснить, кто я, могу определенно сказать, что я есть представитель другого разума, – ответил я, четко думая, – а ты не удивилась, неужели это у вас тут запросто? Такое впечатление, что ты кого-то ждала, только не совсем меня.

По моему сознанию пробежали волны испуга. Тело дернулось, но на том все реакции и ограничились. Потом в сознании появились отголоски эмоций и чувств. Очень походило на то, что хозяйка тела думала, как и я «потихоньку», и такие мысли мне оказались недоступны. Я терпеливо ждал к чему придет собственница моего временного общежития.

– Обычно приходят тени предков, – пришла ясная мысль, – бывает, что их трудно, а иногда и совершенно невозможно понять. Но иные разумы? Это может быть только шуткой. Я тебя понимаю, значит, ты – мой предок. Странно, только, что ты иного диполя.

– Диполя? – переспросил я, – это что такое?

– Ты не знаешь что это? – удивилась хозяйка, – этого невозможно не знать! Ты меня разыгрываешь?

– Нисколько, – ответил я, – у нас нет полярности, мы же – другой разум. Да и предки к нам не всплывают из глубин. Так что такое диполь?

– Ну… Как-то странно объяснять такие вещи, – смутилась хозяйка, – их знают с самого детства.

– Попробуй, – предложил я, – кстати, давай по именам, тебя, ведь Луара зовут?

– Не совсем так, но это, скорее всего, мое имя, – ответила хозяйка, – откуда ты его можешь знать?

– Твои подруги говорили о тебе, пока ты лежала на лечении, – ответил я. – Я слушал, но ничего не говорил им.

– Ясно, – облегченно вздохнула Луара, – попробую объяснить. У нашего народа четыре различных типа особей. Они все относятся к одному виду, но немного различаются внутри него. Понимаешь?

– Похоже, ты говоришь о половом различии? – уточнил я, вкладывая в мысль понятие различия человеческих полов, – ты уловила?

– Да, уловила, – ответила Луара, – ты правильно понял. Странно, только, что у вас их всего два. Ладно, постараюсь объяснить подробнее. Четыре, как ты сказал, «пола» разделяются по возможности соотноситься друг с другом для получения потомства, а вот диполи разделяют особей по внешним признакам и возможностям тела. Мы их называем гибкий и сильный. Тебе понятно?

– В общих чертах, похоже на наших мужчин и женщин, – ответил я, опять наполнив образ своим смыслом, – ты улавливаешь мои образы?

– Да, очень интересно, – ответила Луара, – у меня так не получается. В общем-то, правильно, если судить по меркам твоего вида, то один диполь – это мужчины, другой – женщины.

– Похоже, что ты относишься к женскому диполю, – утвердительно сказал я, – а чем отличаются разные особи женского диполя и мужского диполя?

– Тут объяснить не очень просто, – замешкалась Луара. – Мне кажется, тебе будет легче представить, если мы окрасим это дело толикой переменных. Назовем наши внутривидовые группы так: женщины, мужчины, двуполые и бесполые. В гибкий диполь входят женщины и бесполые, в сильный диполь – мужчины и двуполые.

– Я так понимаю, что это как-то связано с продлением рода? – уточнил я.

– Конечно, – смущение Луары залило мой разум. – Ты хочешь пояснений?

– Обязательно, – серьезно ответил я, – у нас значительно проще система. Хотелось бы знать ради научного интереса.

– Хорошо, попробую, – немного взяла себя в руки Луара. – При спаривании мужчины и женщины может получиться любая из четырех особей. При спаривании внутри гибкого диполя, то есть женщин с бесполыми или женщинами получатся только особи этого диполя, то же самое и у сильного диполя. Спаривание женщин с двуполыми чаще дает рождение женщине, реже – двуполому, аналогичны результаты спаривания мужчин с бесполыми. Спаривание же бесполых и двуполых ведет к рождению приблизительно в равных пропорциях этих же двух видов.