Засланец
Шрифт:
Довольно скоро народ рассыпался на кучки по интересам. Уставшие от основного действа трудяги тыла смотрели какие-то новости в голографических сферах, спорили на непонятные мне темы и для отдыха участвовали в забавном мероприятии, которое я для себя обозвал «танцы».
Не знаю, можно ли было это действо назвать танцами в полном смысле этого слова, иного термина у меня на тот момент просто не отыскалось. Скорее всего, я назвал действо именно так потому, что оно происходило под некий набор звуков, который вполне можно было обозвать «музыка». Доносившиеся из стен, пола и потолка звуки носили явно упорядоченый характер и были приятны слуху девушки. Музыка звучала разная. И вот под эту музыку народ поштучно, парами, а иногда и большими группами расслабленно кувыркался в поле нулевой гравитации, которое было сгенерировано посреди соседнего помещения.
Одежда обитателей базы особым модельным разнообразием не отличалась – основной и единственный фасон представляли комбинезоны.
Спустя пару часов эмоции и мысли Луары перепутались и начали скакать, как зайцы по полю. Постепенно эмоциональный фон сместился в сторону радости и легкого возбуждения. Когда же она начала кувыркаться на «танцеполе» эмоции выдали клубок из интереса, страха, радости, и еще каких-то обрывков. Наверное, так же действует на человека всплеск адреналина. Вволю напрыгавшись, Луара растянулась на коврике, в той части помещения, где как раз для этого все и было обустроено.
Многочисленные участники собантуя лежали на полу, на низких широких пуфиках или сидели где удобно. Луара выпила очередного эксклюзивного напитка из предложенной плотно сложенной дамой вычурной бутылочки и, мурлыкнув что-то в ответ, закрыла глаза. Эмоции витали на грани эйфории. Понемногу Луара начала выпадать из реальности, уносясь то ли в дали сна, то ли в какие-то наркотические пределы. Тело мягко и спокойно потеряло контроль хозяйки, оставшись совершенно без присмотра.
Я решил не отпускать процесс на окончательный самотек, открыл глаза, лег на бочок и начал поглядывать на происходящее. Неожиданно рядом плюхнулось довольно большое существо. Судя по размерам, компанией меня осчастливил кто-то из сильной половины родичей Луары. Парень что-то пытался рассказать, поглаживал спину и плечи моего съемного тела своим хвостом, заодно предлагал что-то принять из своего фирменного сосуда. Не зная, как поступить, я аккуратно отодвинул рукой его хвост от моей спины и пузатую фляжку от своего бокала, быстро встал и двинулся в сторону «шведского стола».
– Еще ухажеров мне не хватало, – подумал я с легкой ноткой недовольства.
Эта нотка вызвала незначительное шевеление сознания Луары. Девушка как будто повозилась и, приняв более уютную позу, опять удалилась в свои грезы. Есть мне совершенно не хотелось, но внимания ухажеров мне хотелось еще меньше. Я попробовал наугад какие-то фрукты или овощи, что-то из мяса. Вкус для тела хозяйки оказался знаком и даже приятен, но я так и не смог понять, что мне попалось. Брать какие-либо напитки у окружающих коллег я тоже не решился и пошел в обход залы в поисках выхода. Проблема нарисовалась у самого выхода. Оказалось, что я совершенно не в курсе местоположения своей каюты. Когда девушки шли на вечеринку, я прозябал в состоянии наблюдения «краем уха» и дороги совершенно не запомнил. Скорее всего, заночевать до возвращения Луары можно было и в «мягком уголке», тем более что многие участники действа, похоже, так и поступали, но там мог снова вмешаться фактор ухажеров. Тут я и заметил единственную подружку девушки Лиу. Девица стояла у самой кромки поля нулевой гравитации и болтала с большущим «котиком», размерами чуть ли не вдвое шире девушки. От полноты ощущений в ход были пущены руки, уши и хвосты. Судя по тому, что хвосты в основном поглаживали фигуры беседующих, разговор относился к разряду приятных. Я дождался, пока кавалер Лиу куда-то отлучится и подошел к ней.
Тут меня ждала еще одна трудность. Говорить с помощью тела – это не то же самое, что передавать и воспринимать мысленные образы. Я пытался подумать и ассоциировать это с телом. Получился какой-то звук, напоминающий писк и шипенье одновременно. Потом я пробовал еще, с горем пополам, удалось сказать какое-то слово, вызвавшее у Лиу приступ местного смеха. Сделав еще несколько попыток, я сдался. Махнув рукой, я опустил голову и помотал ей, прикинувшись пьяным на людской манер. Лиу что-то говорила мне, но понять я не смог, только вертел головой. Она опять рассмеялась и, нежно подхватив меня за талию, повела к «мягкому уголку». Поняв, что она намеревается сделать, я запротестовал и попробовал опять объяснить мысль о каюте. Лиу озадаченно посмотрела на меня и что-то спросила. Я в ответ посмотрел на нее, как баран на любимые ворота. Она спросила еще раз, одновременно я почувствовал, как что-то трепетно пробежалось по моей спине. Луара внутри меня шевельнулась, окутав меня волной то ли радости, то ли возбуждения. Ощущение повторилось, я легко завел руку за спину и поймал хвост Лиу. Девушка, казалось, вопросительно смотрела на меня. Чего она ждала, я понять не мог. Мало того, мой собственный хвост для меня оставался совершенно чужой частью тела. Немного покачиваясь, я взял в руку «свой» хвост и неверным движением провел им по плечу, а потом по щеке девушки. Лиу рассмеялась и нежно обняла меня.
Дальше мы шли куда-то по переходам, поднимались и опускались по гравитационным тоннелям. Каюта, в которую мы прибыли, на все возможные проценты оказалась не каютой Луары. В прочем, мне в тот момент было совершенно без разницы, где продолжить отдых,
в каюте в любом случае не отыскалось бы большущих «котов», жаждущих тела моей временной хозяйки.Каюта оказалась не меньше каюты Луары, но планировка выглядела совершенно иначе. Цветовая гамма и оформление тоже сильно разнились, больше уклоняясь в сторону уюта на мое человеческое восприятие. Скинув обувку и что-то сказав мне, Лиу упорхнула в соседнюю комнату. Неловко стащив непривычную для меня-человека обувь, я тоже прошел в каюту. Тело Лу попрежнему штормило. Первая же комната оказалась «спальней». Почему-то стоять сразу стало очень неуютно, да и во всем теле резко почувствовалась усталость, все сильнее отражавшаяся на координации движений. Состояние походило на результат действия спиртного с сюрпризом – это когда голова ясная, а ноги не ходят. Думаю, многие поняли, о чем я говорю. Под немалое облегчение, граничащее с зачатками детской радости, я свалился на мягкий матрас. Немного поегозившись, тело свернулось уютным клубочком, выбрав удобную позу. Я лежал, практически ни о чем не думая, и неосознанно теребил кончик хвоста. Как ни странно, хвост, как часть тела, я не воспринимал, но ощущения оказались весьма приятными.
Наверное, я так и уснул, потихоньку погрузившись в спокойствие и комфорт. Во сне мне грезилось, что кто-то гладит меня по спине, вызывая волну приятнейших ощущений. Я улыбался, ленясь выйти из объятий Морфея, обнимал чье-то тело и терся о него ухом. Кто-то мурчал и фыркал рядом в ответ. Чье-то упругое, но податливое тело играло с моим, то ускользая в самый неподходящий момент, то ловя мои огорченные неудачей руки. Я улыбался во сне, вытягиваясь в струнку, и катался, отмахиваясь от чего-то, по матрасу. Сон походил на юношеские горячие предвкушения чего-то недоступного в реале. Это ощущение мягко, но властно откинуло мои воспоминания в далекую юность, когда все мое существо вожделело первого доступа к заветному женскому телу. Желание становилось нестерпимым, я открыл глаза, попытавшись ухватиться за неуловимый хвост сна.
Мое временное тело пылало. Необъяснимой тревогой, ожиданием и каким-то трепетом было напитано все находящееся на грани погружения в пучину сознание Луары. Оно совершенно не контролировало тело, но тело жило какой-то своей жизнью, осуществляя давнюю заложенную в него программу. Эмоциональный фон моего телесного прибежища, казалось, вот-вот должен был шагнуть за грань безумия. Далеко не сразу я обратился к рецепторам. Тело действительно находилось в чьих-то умелых мягких «лапах». Через силу я повернул голову в сторону и сквозь помутневшее зеркало души Луары увидел близкие очертания единственного знакомого мне лица. Глаза Лиу лучились внутренним светом, который, казалось, проникал в самую запретную глубину души моей временной хозяйки. Я замер, осознав свои подозрения. Видимо, работа моей трезвой мысли немного сместила чувственную составляющую внутренней обстановки тела, и немного оглушенная Луара изволила выглянуть из своих грез.
– Уйди, – едва прошелестел ее разум, – уйди или не мешай. У меня сейчас просто нет сил прогнать тебя. Если хочешь, будь внутри меня, сплетись со мной, пари со мной, люби со мной, желай со мной, отдавайся моей страсти вместе со мной… Но не мешай мне!
Я промолчал, тут же отпустив вожжи чужого тела, попытавшись влиться в поток его чувств. Луара как-то неуверенно и робко брала контроль, постоянно куда-то уплывая и срываясь. Поток чужой неги легко и уверенно слизнул мое сознание, окутав и смешав его с силой чуждой мне природы. Мир чужих чувств мощно колыхался, бросая меня, как щепку. Я пропустил момент, когда эмоции сплелись в какую-то вязкую и тягучую, как свежий мед структуру. Совершенно неожиданно я застыл на одной из нот чужих чувств. Не знаю, что ощущала Луара. Я застрял на острие момента, когда зародившаяся на грани мурашек, щекотки и приятной истомы внутренняя волна уже готова сорваться, начав бурное шествие по телу, но почему-то задумалась. Совершенно не могу сказать, сколько я провисел пойманной мухой в этом щекочущем «нервы» янтаре. Волна все-таки сорвалась. Меня стремительно вырубило, как свет в туалете, что происходило дальше я совершенно не зпомнил.
Когда я «очнулся», сознание мое казалось звонким и чистым, как умытая весенним дождем трава. Хотелось петь и прыгать, как ребенку. Будь у меня тело, я бы сказал, что во рту чувствовался вкус клубники, ванили и сливок.
– Привет, – сказал я едва ощущавшемуся сознанию моей телесной хозяйки, – какое прекрасное утро.
– Ну давай еще поспим, – лениво пробурчала в ответ Луара, – еще уйма времени до смены.
– Как это уйма? – удивился я. – Мне кажется, что я проспал длиннющую ночь. Тело должно петь, а не спать!
– Да уймись ты, у меня всегда так после переплетения, – отмахнулась девушка. – Может, у других как-то иначе, не знаю. Давай поспим, а то потом к первому перерыву глаз не разомкнуть будет.
– Переплетения, – подумал я, пробуя слово на вкус.
Слово казалось каким-то не совсем правильным. В нем спрессовалось слишком много эмоций, каких-то скрытых предчувствий и даже смятения. Что-то в этом слове было не просто так. Я немного еще «покатал его на языке», и у меня родились предположения.