Заставь меня полюбить тебя

что он больше ничего не скажет. И она до сих пор не услышала ответ на свой вопрос.

Она попыталась поддержать его, спросив:

– Не мог кто-нибудь другой заняться покупкой лошадей, чтобы тебе не пришлось

оставлять сестру в такой важный момент е жизни?

– Думаю, это можно было устроить, но мой связной в армии привык работать со мной

и доверял лишь мне поставки самых быстрых скакунов, каких можно достать. Мне не

объяснили зачем, но я догадывался, что животные предназначались для важной новой

шпионской или разведывательной сети на континенте. В любом случае, мне дали понять, что

никто другой не мог справиться с этим заданием.

Брук пожилась, собираясь с духом.

– Как умерла твоя сестра?

– Стояла ранняя осень. Двое е поклонников последовали за Эллой в Ротдейл после

Сезона, чтобы продолжить свои ухаживания там, но Элла не благоволила к ним и попросила

мать забрать е в Скарборо за несколько недель до наступления холодов, надеясь, что

молодые лорды уедут, прежде чем они с моей матерью вернутся в Ротдейл. Но пока они

были в Скарборо, она безрассудно вышла под парусом одна, когда внезапно начался шторм.

Моя мать не находила себе места от беспокойства, когда она не вернулась спустя несколько

часов, весь город, почти все корабли и лодки вышли из порта и отправились на е поиски.

– Они… нашли е?

– Да. Два дня спустя е тело выбросило на берег несколькими милями ниже по

течению. Оно было настолько обезображено, и его так истрепали морские волны, что моя

мать не могла даже смотреть на него. Но на ней был медальон, который доказал, что перед

ними Элла. Я подарил его на е шестнадцатый день рождения и вырезал на обратной стороне

слово «Дикарка». Это е сильно развеселило, и с тех пор она всегда носила его с дневными

платьями. Как ты понимаешь, мать была убита горем и, так как не знала, как можно

связаться со мной, провела похороны неделю спустя. Когда я вернулся в Йоркшир и узнал

шокирующую новость о том, что Элла погибла, мы с матерью оплакали е безрассудный

нрав и невезение, которое завело е в бурю. Я корил себя за то, что не обуздал е

бесшабашность. Мать винила себя за то, что взяла Эллу в Скарборо. Она постоянно плакала,

рассказывая мне о похоронах. Несколько подруг Эллы были там и упомянули, что ждали

Эллу на домашнюю вечеринку накануне Рождества, которую она планировала посетить. Кое-

кто из е ухажеров тоже присутствовал, и на них просто не было лица. Все слуги из обоих

домов были там. Все любили Эллу. Единственным странным происшествием,

приключившимся в день гибели Эллы, был спешный отъезд е личной горничной из

Скарборо. Позже моя мать обнаружила пропажу всех драгоценностей Эллы. Мать считала,

что юная горничная решила воспользоваться всеобщей суматохой, когда Элла не вернулась с

прогулки, чтобы украсть е украшения, которые оценивались в приличную сумму. Местные

власти искали воровку, но е и след простыл.

Брук не понимала, как любое из этих душераздирающих событий было связано с е

братом. Помимо грусти, теперь она чувствовала себя ещ более неловко, чем обычно. Она не

Коллекции http://vk.com/johanna_lindsey_club

рискнула упомянуть о дневнике, который тайком прочла, или о проклинающих словах,

которые обнаружила на последней странице.

Но она могла выразить словами то, что чувствовала сердцем.

– Мне жаль, что твоя сестра не выбралась из шторма.

– Она могла выбраться, – отрешнно сказал он. – Она просто не хотела. Но я не знал

этого в тот момент. Только спустя шесть месяцев после длившегося год траура я подумал,

что могу посетить е любимое место – е старую детскую в западной башне, без того, чтобы

оплакивать сестру. Я взял е старый дневник. Он был заполнен е детскими переживаниями,

некоторые из которых касались и меня. Но я был поражен, найдя совсем недавние записи,

датированные е Сезоном в Лондоне и последующим возвращением в Йоркшир.

Брук было интересно, оставались ли пропавшие страницы ещ в дневнике, когда он

читал его. Или там были только последние две строчки? Но и их было достаточно. Ему не

нужны другие доказательства, чтобы захотеть убить е брата. И неудивительно, что он сжег

башню. Его ярость, должно быть, зажглась в нм той ночью.

Брук тихо пересела на скамейку перед ним. Ей не нужно было спрашивать, что такого

он прочл в ту ночь. Она не хотела задавать ему вопросов, но он мог счесть это странным.

– Что было в тех последних записях?

Он не посмотрел на не.

– Она написала о чудесном мужчине, в которого влюбилась во время Сезона. Он

обещал, что они поженятся после того, как он убедит своих родителей, что ему не нужен

никто, кроме не. Она тайком встречалась с ним, так что им удавалось ускользать от

бдительного взора матери. На одном из таких свиданий он соблазнил е. Элла была в ужасе и

потрясена до глубины души, когда он сказал, что не женится на ней, что никогда и не

намеревался жениться. Не столько стыд из-за беременности, сколько боль от разбитого

сердца и предательства молодого человека заставили е «искать успокоения в море». Она

прямо написала о свом намерении, что у не не было иного выбора. Она даже держала его

имя в секрете вплоть до последней страницы, когда она прокляла его за то, что он разрушил

е жизнь. Нет, Элла не пыталась вырваться из шторма в тот день, она позволила ему забрать

свою жизнь.

– Мне так жаль.

Он продолжил, не обращая внимания на Брук.

– Я никогда не был в такой ярости, как тогда. Я швырнул фонарь, которые принс с

собой, на пол и вырвал эти проклятые страницы, выбросив их в пламя. Я почти оставил там и

дневник, но в нм сохранились и хорошие воспоминания, поэтому я подумал, что могу