Заставь меня влюбиться

И как только ее мать позволяет дочери использовать столько косметики?

В черных волосах девочки были пурпурные пряди, и я не мог понять, накладные они или настоящие. На ней был черный укороченный топ с длинными рукавами и джинсы с завышенной талией. На руке была татуировка, надеюсь, переводная, а на каждом ухе по пять колец.

Я смотрел на нее и испытывал ужас. Неужели моя маленькая Аврора, которая сейчас крутит в руках пазл в форме облака, тоже станет такой?

Я почувствовал толчок в плечо и вскинул голову, замечая, что Сабрина, возвышаясь, стоит рядом со мной.

– Хватит так пялиться на девчонку, Конрад, люди могут подумать, что ты извращенец, – строго сказала она. Затем подошла к Авроре, которой надоело сидеть за столом и вместе они зашагали в сторону аттракционов для малышей.

– Посмотри, что она с собой сделала! Девочка похожа на экзотическую птицу, которые вымерли лет сто назад, – сказал я, нагоняя Сабрину.

– Это ее выбор, ее стиль, у нас свобода самовыражения.

– Неужели Аврора будет выглядеть также? – ужаснулся я.

Сабрина покачала головой, как бы говоря, что она не знает.

– Она будет выглядеть так, как сама того захочет, в пределах разумного. Но до этого далеко. Слишком она мала, чтобы делать татуировку.

– И ты позволишь ей окрасить волосы и наносить тонны макияжа?

Сабрина посадила Аврору в аттракцион в виде ракеты и нажала на кнопку. Ракета начала качаться, вызывая восторг на лице Авроры.

– Я буду каждый день говорить ей, что она красивая, чтобы этого не произошло, но если она решит так самовыражаться, то да, я позволю.

Первый конфликт по части воспитания, который я не хотел начинать.

– Есть у этого границы? – спросил я.

– Конрад, говори конкретно, что ты имеешь в виду.

– Тату. Ты позволишь тату?

– У тебя самого двадцать пять процентов тела в татуировках, если ты не заметил.

– Это не то же самое! – буркнул я.

– Нет, разумеется, тату я не позволю делать.

– Проколоть бровь, нос, пупок?

– Когда станет сильно старше.

Я не мог представить свою дочку, красивую девочку с темными волосами и большими синими глазами с проколотым носом и бровью. Так не пойдет и неважно будет она уже достаточно взрослой или нет.

Внезапно меня словно по голове ударило. Вокруг нее всегда будет полно мальчиков, я сам был пятнадцатилетним и знаю, что у подростков на уме.

– А как насчет мальчиков? Сабрина, на нее начнут смотреть мальчики!

– У них есть глаза, так что думаю, они определенно будут смотреть, – уже не в силах сдерживать смех, ответила она.

– Тебе смешно? – огрызнулся я.

Она покачала головой.

– Немного.

– Я не позволю приблизиться к ней ни одному подростку, – холодно заверил я.

Сабрина погладила меня по плечу.

– Расслабься, ей даже полутора лет нет, сомневаюсь, что сейчас ее интересуют мальчики.

Рука Сабрины задержалась на моем плече. Она опустила взгляд на мои губы и тут же поспешила отстраниться.

И снова от нее повеяло холодом, она была словно снежная принцесса. Как и в прошлый раз: скромный взгляд, осанка и совсем неприсущая ей вышколенность. Это так сильно разнилось с тем образом жизни, который был привычен для нее. Она не была аристократкой, не происходила из богатой семьи, тем не менее, утерла бы нос любой чопорной, разодетой даме.

Однако я знаю, что Сабрина не всегда холодна, в объятиях ночи, обнаженная, она растеряла всю свою холодность. Ненасытная и горячая, она опаляла меня огнем.

Интересно, как скоро лед треснет? Что мне для этого нужно сделать? Коснуться ее по-особенному? Она ведь желает меня не меньше, чем я ее. Это пойдет на пользу нам обоим.

Мимо нас пронесся мальчик лет трех, вдруг он споткнулся и почти упал на пол, но я успел подхватить его. Он быстро заморгал и уставился на меня.

– Ох, спасибо вам, он часто спотыкается, – запричитала возникшая рядом с нами девушка. Ее взгляд прошелся по моему лицу, опустился на грудь обтянутую футболкой и заметил часы на руке. Сделав какие-то свои выводы, она широко улыбнулась, лицо ее приобрело хищное выражение, словно она была лисой, которая заметила огромную куропатку.

– Если он постоянно спотыкается, то вам лучше следить за ним, – серьезно сказал я.

Она захихикала, очевидно, посчитав такой свой смех милым, хотя он был больше похож на предсмертный вопль гиены.

– Разумеется. А вы здесь один?

Я обернулся и взглянул на Сабрину, которая была не в состоянии скрыть своего любопытства и искоса поглядывала на нас.

– Я не один.

Девушка, наконец, заметила Сабрину и Аврору и взгляд ее потух.

Впервые вижу, чтобы мужчину искали в детском центре развлечений.

– Спасибо еще раз, – сказала незнакомка, затем обратилась к своему сыну: – пойдем, Маркус.

Аврора чихнула и Сабрина достала из кармана на своем платье платок.

– Да-а. Она вот-вот разорвала бы на себе свою рубашку, и детей не смутилась бы, – усмехнулась мама моей дочери.

– Ревнуешь?

Она пожала плечами.

– Нет. Можешь догнать. Не стоит недооценивать мамочек, они могу быть настоящими тигрицами в постели.

– Знаешь по собственному опыту?

Сабрина прикусила губу, чтобы не ляпнуть еще чего-нибудь компрометирующего.

– И я не недооцениваю молодых мамочек. – Сказав это, я нахально прошелся взглядом по ее телу, завернутому в это легкое хлопковое платьице.

Щеки Сабрины заалели.

У ее ног я заметил маленькую ракушку.

– Что это? – спросил я.

– Аврора нашла на пляже, забрала у нее, а то она непременно попытается съесть это.

Ракушка представляла собой раковину в виде кувшина и рог – скрученный и перламутровый.

– Странная находка, я не видел, чтобы подобными ракушками был усеян берег.

– Я тоже не замечала, пляж слишком чистый, не такой, как в Нью-Йорке. Могу предположить, что песчаное дно и сильные волны просто не подходят для жизни таких улиток. Им нужны морские растения или крупные камни, где можно цепляться своими присосками и прятаться.

Точно. Как я сам мог не понять?

– Откуда ты знаешь это?

– Все знают.

– Я не знал.

– Значит прогуливал школьные уроки, – улыбнувшись, колко выдала она.

Я повертел маленькую ракушку в руках.

– Бедняга пала жертвой шторма. Одинокая улитка, которая попала на западное побережье, – с напускным сочувствием проговорил я. – Почтим беднягу Твинки.