Заставь меня влюбиться

Уголок его губ дернулся, как если бы ему понравилось то, что он увидел, я же почувствовала себя отвратительно и от этого липкого, словно мазут, чувства, мне не избавиться в ближайшие недели.

– Приятно познакомиться, Сабрина, – сверкнул белозубой улыбкой риелтора Питер.

– Взаимно, – скупо бросила я.

– Давно вы здесь? Я не встречал вас раньше.

– Дорогой, Сабрина с дочерью перебрались в Малибу недавно. Но я очень рада, что это произошло, моя подруга не дает мне помереть от скуки, – улыбаясь, бросила Люси.

Она все еще была такой солнечной и светлой, и эта улыбка вызывала в моей груди лишь недоумение. Неужели она не видит, какой ее муж? Не знает, что он спит с другими женщинами?

– Возможно, нам стоит познакомиться, поужинать как-нибудь всем вместе, – предложил Питер.

– Я думала, в последнее время ты ужасно занят, – хмуро заметила Люси.

Питер отмахнулся.

– Найду час вечером.

– Не получится, – сразу сказала я. – Мой… мой мужчина… Эм, Конрад не любит подобные посиделки, да и в последнее время вечера он проводит только с дочерью.

Отчасти это не было ложью, ведь Конрад действительно тратил очень много времени на общение и взаимодействие с Авророй, в этом плане упрекнуть его было не за что. Дочка была счастлива находиться рядом с ним, словно понимая, какой эффект производит на него, постоянно называя Конрада «папой».

– Ты и Конрад сошлись? – удивленно спросила Люси, а затем громко захлопала в ладоши, – я знала, еще когда только увидела вас вместе, что вы просто созданы друг на друга, а его взгляд в твою сторону… Ух! И в без того жаркий день, я едва не расплавилась.

Мария взглянула на нас, вероятно, услышав громкие вопли Люси, и хмуро сдвинула брови к переносице.

– Да, сошлись, – ответила я, глядя прямо в глаза Питера, чтобы в обход Люси донести ему свои мысли. – Поэтому приглашение на ужин он проигнорирует, ему важнее ужин в компании любимой женщины и ребенка.

Тимми подошел к Питеру и подергал того за края рубашки, тем самым растапливая неловкий момент. Как оказалось, мяч мальчика закатился в небольшую кустовую пальму, которой Тимми боялся.

– Прошу прощения, мне нужно помочь сыну, – без капли искренности извинился мужчина и последовал за Тимми.

– Сабрина, я так рада, что вы вместе.

– Я тоже рада, – сухо бросила я.

– Конрад прекрасный отец. – Она заметно погрустнела. – Если бы и Питер был таким. Для него существует только работа.

И другие женщины.

Когда Тимми и Питер играли в стороне с мячом, а Мария и Аврора в отдалении наблюдали за чайкой, прыгающей по берегу, я обратилась к Люси:

– Послушай. Мне нужно кое-что сказать тебе. – Я долго раздумывала сказать ей о том, что я видела или нет, но в конечном итоге я решила не скрывать это от нее. Будь я на ее месте, мне не хотелось бы быть обманутой.

– Слушаю.

– Эта девушка, твоя домработница – Энни… Я однажды видела, как она и Питер…

Улыбка исчезла с губ Люси, глаза угрожающе сузились.

– Нет. Не нужно.

Я опешила от такого резкого ответа и холодного тона ее голоса, который переменился буквально в секунду.

– Ты… мне кажется, тебе следует знать.

– Что мой муж спит с Энни? Со своей помощницей? С коллегой? С бывшей одноклассницей? С соседкой через три дома от нашего? – Она не выглядела удивленной, и это сильно сбивало меня с толку.

– Ты знаешь? Почему же ты молчишь? – спросила я.

– Не будь глупой, Сабрина. Никто не хочет жить в лачуге и питаться объедками. Я люблю Питера, и знаю, что он любит меня, но ему нужно кое-что помимо меня.

– Как ты можешь так говорить? Вы же в браке. Он клялся тебе в верности!

– Клялся. Но клятвы – это не законы. Их не обязательно соблюдать. Мы все живем в золотых клетках. Девочки вроде нас, из бедных районов. Что хорошего ты видела в прежнем доме? – разозлившись, спросила она. – Полы, которые скрипят так, что будят твоего ребенка? Крысы? Сколько бы ни вылил отравы, они будто лишь подпитываются ею. Отвратительные люди. Мужчины, которые считают, что раз вы живете в соседних квартирах, то вполне можете оказать друг другу услугу, а когда слышат отказ, игнорируют его, – она тяжело вздохнула и с горечью в глазах покачала головой. – Я не вернусь в то место. Если я начну говорить, что стул, на котором сижу, мне не нравится, то на этот стул посадят другую, понимаешь?

Я ошеломленно смотрела на нее, так и не найдя слов для ответа.

– Я ведь все вижу сама, не закрываю глаза, подмечаю каждую деталь: маленькое пятнышко розовой помады на его белом воротничке, чувствую чужие женские духи, замечаю, что ночью, он переписывается с кем-то, иногда мне даже кажется, будто я чувствую их вкус на его губах. Я не простодушная дурочка, какой кажусь. Я все знаю, – грустно сказала она. – И как он смотрел на тебя, я тоже заметила.

– И ты не злишься на меня?

– На тебя? Нет. Я ни на кого не злюсь. Ты не виновата в том, что понравилась Питеру, и он не виноват, ведь ты действительно симпатичная. И Энни я не виню и всех тех женщин, с которыми он спит. Я гораздо выше всего этого, умнее и думаю на два шага вперед.

Люси лукавила, иначе сейчас ее глаза не застилала бы тонкая пелена слез.

– Я понимаю тебя как никто другой. Но не думаю, что в таком положении можно быть счастливой, – честно ответила я.

Люси наблюдала за Питером и Тимми и вынужденно, на грани боли, улыбнулась.

– Иногда полезно согнуться, чтобы не сломаться вовсе, запомни это, Сабрина, иначе в этом – другом мире ты не выживешь.

Даже не попрощавшись, она пошла к своему мужу и ребенку, шепнула Питеру что-то, и вместе они двинулись к дому. Муж Люси на прощание махнул мне рукой, а потом его взгляд опустился на мою грудь и мерзавец посчитал уместным мне подмигнуть.

Я скривила губы, тем самым не скрывая своего презрения к нему и отвернулась, встречаясь взглядом с Марией.

– Отвратительный тип, – бросила она. – Он мне совсем не понравился.

– Мне тоже.

– Так он просто изменяет бедняжке?

– Как много из нашего разговора ты слышала? – спросила я.

– Все. У нее просто промыты мозги.

– Ее можно понять, она так сильно мечтала выбраться из бедности, что сейчас продаст обе почки, но не вернется назад, – с прискорбием заключила я.

– Ты же понимаешь, что это не потребность, это эгоизм и жалость к себе. Черное дело – жаловаться, когда ты имеешь две руки и две ноги, зрение, слух и обоняние, работающий исправно мозг и тело. Для счастья человеку нужно не много, тем более ребенку: кров, тепло, пища, чистая вода и любовь матери.

Я улыбнулась. В такие моменты Мария сильно напоминала мне Розу. Я скучала по ней. И наших разговоров по телефону мне было мало.

– Каждый определяет счастье по своему, – пожала плечами я, а затем подняла дочь с песка. Отряхнула румяную щечку от золотистых песчинок и провела ладонью по лохматой голове с темным хвостиком волос. Для моего счастья, мне достаточно только дочери.