Заставь меня жить

Всё замирает во мне в ожидании. Собственный голос в мыслях убедительно нашёптывает подняться на две ступени, как тут же перебивает самого себя и надрывно кричит о том, что не стоит этого делать.

К чертям.

Темнота сомкнувшихся век. Ноги проявляют чудеса координации и безошибочно перешагивают через одну ступень.

К чертям все мои убеждения в том, что я действительно перехожу границы допустимого. К чертям все его слова о том, что он делает это исключительно ради моего блага и что о его личных чувствах не может быть и речи. Если бы у него не было чувств, он бы вообще не реагировал на меня и мои слова. Опыт же показал, что ему вовсе не безразлично моё душевное состояние.

Язык становится недееспособным, так же, как и пальцы, сомкнувшиеся на мантии профессора. Дужка соскочивших с переносицы очков прижимается к виску, и я с вмиг пересохшим горлом ощущаю, как замирает его грудь под моей щекой - он перестаёт дышать. Вдруг диафрагма приподнимается и, прежде чем Снейп успевает что-нибудь произнести, я резко отстраняюсь от него, одновременно открывая глаза, насильно отворачиваю голову в другую сторону и чуть ли не вприпрыжку преодолеваю оставшуюся часть лестничного марша.

Звук плавно отъехавшего портрета совпадает с тихим треском вновь вспыхнувших факелов.

* * *

Наступившее утро становится переломным для Невилла. Сегодня воскресенье, поэтому мы с друзьями планируем пойти в Хогсмид. Правда, последствия вчерашней бури несколько корректируют наши планы: всех студентов задерживают в замке до тех пор, пока с территории не уберут вырванные с корнями деревья и обломки веток. К счастью, процесс уборки занимает немного времени, и уже сразу после завтрака шумная толпа галдящих студентов высыпает из южных ворот замка и направляется в сторону магической деревни.

Рон и Гермиона идут впереди, держась за руки, и о чём-то тихо переговариваются, за ними Джинни, закутанная в гриффиндорский шарф, и Полумна в ярко-бирюзовой куртке и канареечного цвета шарфе, их смешат и поддразнивают одинаково одетые близнецы. Позади всех идёт Невилл, и вид у него, в отличие от всех, далеко не одухотворённый. Низко опустив голову, друг бездумно следует за остальными, как хвост. От его шаркающих шагов кучки свежего снега, ещё не притоптанного десятками ног, рассыпаются в морозном воздухе и оседают на носках ботинок Невилла.

– Что-то случилось?
– равняюсь с другом, смотрю на него и разве что не охаю от удивления. Такого выражения я никогда не видел на его привычном жизнерадостном лице: неподвижное, будто застывшее, без малейшего намёка на нормальные человеческие эмоции. От стеклянного взгляда неприятный холодок пробегает вдоль позвоночника.

– Случилось, Гарри. Случилось ещё давно.

Его голос подозрительно хрипит, грозясь сорваться. Я подозреваю, в чём дело, но впервые в жизни не знаю, как подступиться к Невиллу. Он спасает меня от мук и продолжает таким же безжизненным тоном:

– Мои родители…их уже не спасти. Беллатриса хорошо постаралась, колдомедики оказались бессильны. Бабушка скрывала от меня правду. Они почти мертвы, с той лишь разницей, что всё ещё дышат и немного ходят. Живые растения… Они никогда не смогут покинуть Госпиталь.

Мне кажется, что я глохну. Звуки, наполняющие улицы магической деревни, разом приглушаются. Становится дурно от того, что я оказываюсь бессилен перед лицом открывшейся правды. Я ничего не могу сделать, даже поддержать Невилла, потому что осознание того, что друг теперь фактически становится сиротой, как и я, убивает тихо и медленно.

– Ребята, давайте зайдём в Три Метлы?
– предлагает Рон, и все сразу же соглашаются.

Я суечусь, бросаю беспомощные взгляды на спины ничего не замечающих друзей, пока не останавливаюсь на волнистых белокурых волосах. Полумна, вот кто мне нужен. Задерживаю её возле самого входа, пообещав друзьям, что мы сейчас к ним подойдём.

– Что ты хотел, Гарри?
– просветлённый взгляд больших глаз скользит по моему лицу, слабая улыбка трогает слегка обветрившиеся губы девушки.

– Полумна, ты бы не могла поговорить с Невиллом? Ему сейчас очень тяжело, а я…

Кончики пальцев совсем замерзают, и я прячу ладони в карманах куртки, в то время как подругу, по-видимому, холод нисколько не беспокоит. Белокурая голова плавно склоняется к плечу в понимании, улыбка тает, а на белокожем лице Полумны появляется столь несвойственная ей серьёзность.

– Конечно, Гарри, я обязательно поговорю с ним.

Поблагодарив подругу, я придерживаю дверь, пропускаю её в тёплый зал Трёх Мётел и только потом вхожу сам. Ребята уже сидят за одним из самых больших столов, перед ними поблёскивают наполированными бочками кружки со сливочным пивом. Джинни и Рон звонко смеются, видимо, над шутками близнецов, Гермиона нетерпеливо постукивает пальцами по столешнице, но, заметив меня, немного расслабляется.

– Куда вы пропали?
– шепчет она, когда я занимаю свободный стул рядом с ней, а Полумна садится рядом с поникшим Невиллом.

Делаю несколько глотков сливочного пива и ненамеренно передёргиваю плечами от прохладного напитка. Джинни замечает это, почему-то покидает своё место и удаляется в сторону барной стойки, за которой хлопочет мадам Розмерта.

– Надо было кое-что обсудить с Полумной. Давай всё потом, в замке.

Подруга не возражает и быстро включается в завязавшийся разговор о предстоящих рождественских каникулах.

Сегодня в Трёх Мётлах много людей, все столики заняты, в их лакированной поверхности отражаются мягкие ореолы зачарованных свечей, плавно покачивающихся в такт приятной музыке, которая льётся откуда-то из-под высокого потолка. Я немного отклоняюсь вбок и выискиваю глазами Джинни, что удаётся мне не сразу, но вот рыжая волна волос мелькает между широкополыми шляпами двух волшебников - увлекательный разговор застаёт их прямо в проходе между двумя рядами столов, - а уже через две минуты подруга возвращается к нам не с пустыми руками. Вопросительно выгибаю брови, когда она ставит передо мной кружку горячего пунша.

– Тебе надо согреться, - свой ответ Джинни сопровождает заботливым прикосновением тёплых пальцев к моей замёрзшей ладони.

Мне только и остаётся, что благодарно посмотреть на неё и приняться за напиток, с огромным удовольствием ощущая, как тепло растекается от горла и желудка по всему телу.

Когда я откидываюсь на высокую спинку стула, согревая ладони о кружку, и плавно скольжу взглядом по лицам друзей, я понимаю, что не только физическое тепло окутывает меня, но и тепло душевное. Джинни, без привычной в дни занятий косички, рыжие гладкие пряди соскальзывают с узких плеч и переливаются золотом, когда она, смеясь, слегка запрокидывает голову назад. Невилл, чьё лицо приобретает осмысленность, прежде бледные щёки оживляются нежно-розовым румянцем и сидящая к нему вполоборота Полумна, её маленькая бледная ладошка соединена с ладонью Невилла. Фред и Джордж, похожие, как две капли воды, в одинаковых шарфах и куртках, одинаково подпирают щёки и стараются перекричать друг друга в желании рассказать лучшие шутки. Я всегда откровенно завидовал неугасимому оптимизму парней и их способности верить в чудеса, невозможные даже в нашем волшебном мире. Яркий пример тому, что два года назад, по окончании Хогвартса, они не стали Министерскими работниками, как того желали Молли и Артур, а открыли свой магазинчик Весёлых и Полезных товаров от Уизли прямо в Хогсмиде, который составляет неслабую конкуренцию Сладкому Королевству. Более того, одну из комнат, не смежную с просторным двухуровневым помещением магазина, они приспособили под жильё и теперь могут заниматься любимым делом, не выходя из дома в полном смысле слова. Сами они объясняют эту идею тем, что не представляют скучной жизни в Министерском болоте, и я абсолютно с ними согласен. К тому же, мы все очень довольны их решением, потому как можем видеться с близнецами до сих пор. Даже учителя оказываются не в силах усмирить огонь, который волнами расходится от братьев, стоит им переступить порог школы. Остаётся только удивляться, как им это удаётся - насколько мне известно, бывшим ученикам не разрешается посещать школу без особой надобности. Да, и откуда они взяли деньги на магазин - это тоже загадка.