Заставьте меня, Сэр

Его дед ухмыльнулся, оценив выпад по достоинству.

Маркус приподнял пальцем ее подбородок.

– Ответь мне, Габриэлла.

– Она заверила меня, что ты любишь ее, потому что она ни разу не ответила тебе хоть сколько-нибудь дерзко. Твои желания - закон для нее.

– Ты мечтал о покорной женщине?
– в недоумении обронил дед.

Нана шикнула на него.

– Разумеется, нет, дорогой. А теперь тише, дай послушать.

– Ты действительно думаешь, что мне может нравиться человек, о которого можно вытирать ноги?
– спросил Маркус, проведя пальцем вниз по ее щеке.
– Ты хоть понимаешь, насколько это будет скучно?

– Но...

Судя по ее растерянному выражению лица, именно так она и считала.

– Ясно. Значит, мы обсудим это позже.
– Он позволит ей увидеть его гнев. – Неужели ты настолько плохо думаешь обо мне, и веришь в то, что я бы, - памятуя о присутствии своих родственников, он изменил следующее выражение, - э-э, привел тебя в свой дом, будучи связанным с другой?

– Нет.
– Она опустила взгляд.
– В первое время нет. Но она говорила так убежденно...

– Она лгала, Габи.
– Маркус оперся локтем о стол.
– Несколько встреч не означают любовной связи, и за исключением редких сцен, я прекратил видеться с ней задолго до тебя. Она не поняла намек, тогда я объяснил ей в довольно резкой форме несколько недель назад, что у меня нет намерения повторять... что-либо... с ней снова.

Карие глаза встретились с его голубыми, и он разглядел проблеск ее темперамента.

– Она мне врала? Лгала обо всем?

Маркус подавил улыбку.

– Боюсь, что да, сладкая.

Ее рычание походило на рычание Нолана, правда, в более высокой тональности.

Дедуля хлопнул рукой по столу.

– Так что вы собираетесь делать с этой женщиной?

– Какие-нибудь предложения, Габи?

Она на мгновение задумалась, и ее губы изогнулись в улыбке.

– Твои желания - ее желания... Что ж, если угодно, то устроить ей вечер с Ма…- Она оборвала слово, и слегка покраснела.
– С Сэмом?

Маркус уставился на нее во все глаза, затем расхохотался во все горло.

– А ты злой бесенок, маленькая проказница.

– Сэм урод или с ним что-то не так?
– поинтересовалась Нана.

– Нет. В действительности Сэм очень хороший парень, но у него довольно известное в некоторых кругах извращенное пристрастие.
– Маркус подмигнул деду.
– Он жесткий садист, Нана, и обожает кнуты.

Дед закашлялся от смеха.

Глаза Наны округлились.

– Силы небесные, как вы познакомились с такими интересными людьми?
– Она постучала пальцем по губам, потом кивнула, вконец ошеломив его и Габи.
– Это как нельзя лучше поставит ее в неприятное положение, Господи, пошли ей мужество, и соответствующие последствия за ложь.

Маркус улыбнулся Габи.

– Это означает, что тебе нужно вернуться в Тампу на это представление, дорогая.

– Я... я...
– Она отвела глаза.

– Пожалуй, мы должны съесть угощение, пока оно еще теплое, тебе так не кажется?

Что ж, он, возможно и выиграл битву, но очевидно, что война еще не окончена.

* * *

«Проведенное время с бабушкой и дедушкой Маркуса было чудесным», подумала Габи, пока Маркус открывал дверь в свой гостиничный номер. Черт, с ними было весело.

Его бабушка работала волонтером в различных обществах Тампы по спасению живой природы, она попыталась призвать Габи в помощь, и огорчилась, узнав, что та живет в Майами.

На этом фоне его категоричный, напористый дед нарочно подстрекал Габи глупыми высказываниями, как будто тыкал палкой в запертую в клетке обезьяну. В конце концов, когда он выражал недовольство по поводу денежных взносов, собираемых на медицинское страхование детей, она потеряла самообладание, и в клочья порвала его логику. Его громогласный смех был почти таким же потрясающим, как у Маркуса. Уже после, отдышавшись, он заверил Маркуса:

– Хорошая девочка.

«Они приняли меня». Да, она нравилась многим людям, но никак не ожидала одобрения от семьи Маркуса.

И Маркус вел себя совсем не консервативно. Он отстаивал свою точку зрения с дедом, добродушно поддразнивал бабушку, и каждый раз, когда он смеялся, по ее спине проносился жар.

– Входи, сладкая, - пригласил Маркус, придерживая для нее дверь.

– Не могу поверить, что ты снял номер в Диснейленде.
– Оформление в африканском стиле сохранялось и в номере с теплыми золотыми оттенками, резьбой по дереву, и яркими узорами на кровати - очень большой кровати. Она отвела взгляд.

– Учитывая, как сильно ты любишь пантер, я подумал, что это доставит тебе удовольствие.

Он запомнил. Ее накрыло теплой волной безмятежности.

Потом, наполнив два бокала вина, он вышел на балкон.

– Подойди сюда, дорогая. Давай поговорим.

Было такое ощущение, будто кто-то обхватил ее горло большой рукой, лишив голоса. Ее ноги не двигались, пока он не поманил ее "иди-ка сюда" движением.

Прекрасно. Им и в самом деле нужно покончить с этим. Она присоединилась к нему на балконе, потягивая нетерпкое пино нуар, и делая вид, что наблюдает за животными внизу. Поговорим. Как она могла заставить его понять? Пусть даже он думает, что хочет ее, но вряд ли это так на самом деле. Это неправда. Она не может позволить ему подталкивать ее к тому, о чем он пожалеет.

– Что же мы обсуждаем?
– беспечно осведомилась она. Тихий шелест разговоров доносился с других балконов, в отчаянии пронзительно вопил мальчуган, кто-то переключил музыку на радиостанцию с гремящим роком.

Маркус нахмурился и покачал головой.

– Нет, это просто невозможно.

Ее надежды, не успев родиться, увяли, когда он втолкнул ее обратно в номер и закрыл балконную дверь.

– Ладно.
– Ее голос не дрогнул. Почти. – Не думаю, что это возможно.

Габи поставила бокал на миниатюрный столик в зоне для отдыха, и уже было направилась к двери, как Маркус ухмыльнувшись, схватил ее за руку.

– Нет, дорогая, я имел в виду, что мы не сможем беседовать на балконе. Там слишком много людей. А ты, по-видимому, в настоящий момент не в состоянии рассуждать здраво.

– Что?

– Мы сначала попробуем безрассудное.
– Он схватился за низ ее блузки и стащил ту через голову. Прежде, чем она с трудом сообразила, что происходит - Маркус!
– ее бюстгальтер последовал за кофтой на пол.
– Что ты делаешь?

Он хмыкнул, не обращая внимания на ее попытки удержать его от того, чтобы дернуть вниз молнию на ее джинсах.

– А как ты думаешь?

– Это... это не разговор.

– Конечно разговор. Теперь просто стой на месте, сладкая.

Когда она вместо этого отступила назад, он нахмурился, угрожающе выпятив подбородок, вынудив ее застыть. Она слишком хорошо научилась повиноваться наставнику. Прежде чем девушка сосредоточилась на каком-то решении, он снял ее джинсы и стринги.

– Маркус...

Габи буквально через силу выдавливала слова. Как она позволила этому зайти так далеко?

– Это плохая идея.