Затерянный мир: Четвёртый (виртуальный) сезон

Ну же, прятаться бесполезно! – звонко прокричала Саламайн, наслаждаясь звуками собственного голоса. – Мы вас всё равно найдём. Выходите сами, давайте сэкономим друг другу время!

Крайне неприятная дама, - вполголоса заключил Челленджер, вместе с Маргарит наблюдающий за Саламайн из относительно безопасного укрытия за массивным, покрытым мхом камнем на небольшой возвышенности.

Не могу не согласиться, - буркнула наследница, тоже негромко.

За их спинами раздался лёгкий треск. Друзья мгновенно обернулись, готовые дать отпор (или хотя бы попытаться). Но тут же вздохнули с облегчением – позади них стоял Рокстон.

Хорошо, что Зот и Саламайн такие никудышные следопыты, иначе они бы вас давно поймали, - наставительным шёпотом изрёк лорд, подошёл ближе и тоже стал наблюдать.

Саламайн и Зот находились в пределах видимости друг друга, оба выискивали врагов.

Нам приходится время от времени напоминать о себе и отвлекать их, - вздохнула мисс Кру, - чтобы они не плюнули на поиски нас и не вернулись к дому-на-дереве. Как Финн?

Нормально, я довёл её до дома и передал Мелоуну, она в хороших руках.

Надеюсь, Мелоун справится с ней и сможет удержать, - хмыкнул Челленджер. – Зная Финн, думаю, что она рвётся обратно.

Рокстон и Маргарит только ухмыльнулись.

Итак, что мы имеем? – решил подытожить лорд. – Они оба могут проделывать этот фокус с барьерами от пуль?

Да, - кивнул профессор. – Но, похоже, только с помощью рук.

То есть, если обездвижить их руки – прощай, защита? – смекнул охотник.

Учёный опять кивнул.

С этим уже можно работать, - оптимистично заключил лорд.

Сказать, что Вероника дрожала – это ничего не сказать. Её трясло сильнее, чем при любой лихорадке. Даже в те минуты, когда удавалось забыться пусть и тяжёлым, но всё-таки сном, дикая дрожь не унималась.

Лэйтон была не из тех, кто любит жаловаться, и всё же порой она не выдерживала.

Нэд, мне очень холодно. Подай одеяло, пожалуйста...

В такие моменты Мелоун, в отчаянии от собственного бессилия, готов был биться лбом о стену.

Нельзя, любимая, у тебя жар. Челленджер сказал, что ты ни в коем случае не должна греться, у тебя и так слишком высокая температура.

Вероника смолкала, крепилась.

Оставленные Челленджером лекарства не помогали. Приходилось спасаться компрессами и обтираниями, которые хоть чуть-чуть сбивали жар. Нэд проводил влажной тряпкой по лбу, рукам, груди, животу и ногам девушки. При этом ткань приходилось держать осторожно, чтоб не коснуться своей кожей кожи Вероники и не заразиться. Да и после каждого обтирания обрывок ткани нужно было заменять на новый. Но, что самое плохое, холод от этих обтираний только сильнее мучил Лэйтон. Хотя внутри она чувствовала удушающий жар, снаружи её просто-таки леденило.

И всё же Вероника держалась молодцом. Не всхлипывала, не ныла, только иногда делала глубокие рваные вдохи. И дрожала, дрожала, дрожала…

Хватит! – не выдержал Мелоун.

Он бросил очередную тряпку обратно в тазик и пересел со стула у изголовья постели на кровать. И взял Веронику за руку.

Нэд! – Девушка отдёрнула свою руку и испуганно посмотрела на журналиста. – Что ты делаешь?

То, что могу, - просто ответил Мелоун, пододвинувшись ближе.

Он подарил Хранительнице успокаивающую улыбку. А потом взял и лёг вместе с девушкой, обняв её.

Так теплее?

Ты сошёл с ума!..
– даже не спросила, а констатировала Вероника. – Ты теперь тоже заразишься. Нэд, может быть, ещё не всё потеряно. – Она безуспешно попробовала оттолкнуть парня.
– Отойди, пока не поздно!

И не подумаю. – Он погладил блондинку по руке, взял её ладошку и поцеловал.

Нэд… - Лэйтон так захотелось расплакаться.

Вероника, - в тон ей проговорил репортёр. – Я не буду сидеть поодаль, когда ты страдаешь, понятно? Думаю, что моего тепла для тебя должно оказаться в самый раз. – Мелоун вновь обнял девушку. – Тебе лучше?

Намного, - улыбнулась Вероника. Потом зажмурилась и прижалась к Мелоуну.

Он поцеловал её в висок, погладил по волосам. Сам Нэд уже начал ощущать первые признаки болезни. У него заломило кости, под кожей расползся противный жар, а снаружи тело, наоборот, стало мёрзнуть, точнее, так казалось.

[Затемнение]

Финн перешагнула порог комнаты Вероники и застыла. Арбалетчица знала, что увидит хозяйку дома в плохом состоянии, лежащей в постели. Но никак не предполагала, что рядом с Вероникой будет лежать Нэд. Удивление продлилось лишь секунду. Гостье из будущего быстро всё стало ясно.

Поскольку молодые люди на кровати не спали, они сразу же заметили Финн. Та стояла в нерешительности, в одной руке держала альбомный лист, чуть помятый по краям и немного посеревший от времени.

Ну вы даёте! – выдохнула арбалетчица, переминаясь с ноги на ногу.

Влюблённые только безнадёжно улыбнулись.

Сама-то как? – спросил Нэд.

Лучше, - проскрипела Финн. – Я уже готова драться, честно! Видите, я нормально хожу и вообще двигаюсь.

Ты ранена.

Не напоминай, - буркнула арбалетчица. – Как только я пойму, что кровь остановилась окончательно, я… А вообще, я хотела кое-что спросить у Ви.

Вероника до этого молчала, но внимательно слушала. Услышав о предстоящем вопросе, она чуть приподняла голову. Мол, говори, Финн.

Арбалетчица развернула альбомный лист так, чтоб собеседникам был виден рисунок – хорошенький игрушечный львёнок на полке рядом с какой-то книгой.

Я нашла его в шкафу, когда искала рамку для фотографии. Ну, той, где мы все вместе; Челленджер её недавно проявил. Ви, это ты рисовала?

Вероника сощурилась, затем слабо усмехнулась.

Да, ещё в детстве. Это была моя любимая игрушка, я расстроилась, когда осталась без неё, вот и решила изобразить на память. – Перед глазами девушки пронеслись счастливые детские времена. – Да, это был чудесный львёнок. Его звали…

Эдвард, - не дала договорить Финн. И растерянно посмотрела сначала на рисунок, потом на Веронику. – Его ведь звали Эдвард, да?

Хранительница удивлённо нахмурилась.

Да. Откуда ты знаешь?

Это моя игрушка. – Финн пошевелила кончиком носа. – Была моей. Или ещё будет?.. – Трижды тьфу на эти непонятки со временем. – Короче, у меня был точь-в-точь такой же львёнок, только с порванным ухом. Правда, ухо я ему сама порвала, когда была совсем маленькая… И моего львёнка тоже звали Эдвард.