Затейник

— А если это зверь? — спросил Сьюко.

— Не верю.

— Почему?

Мария Фаланга осталась при своем мнении.

— Наверное, кто-то превращается.

Я кивнул.

— О'кей, поехали.

Сначала мы попрощались с обеими женщинами. Мадам Овиано повела себя необычно. Прежде чем попрощаться, она благословила нас. Каждого перекрестила и пожелала добра.

Усевшись в машину, я сказал об этом Марии Фаланге. Женщина только рассмеялась.

— Таковы бразильцы. Вера и суеверие живут здесь рядом друг с другом.

— А вас она не благословила?

Смеясь, Мария захлопнула автомобиль.

— Хорошая проходимость; никакого сравнения со старым джипом, который все же служил верой и правдой.

Лишь мадам смотрела нам вслед, когда мы покатили по местности.

Я сидел впереди и даже мог вытянуть ноги.

— Значит, вы живете наверху, в горах, — сказал я.

— Нет. Дальше на запад.

— Привилегированный район.

— Да, верно. Мои родители — люди состоятельные. У отца обширная практика.

— Он врач?

— Нет, адвокат.

— Для богатых?

— Как правило, да.

— А вы, Мария? Чем занимаетесь вы?

Она засмеялась, сдвинула шляпу на затылок.

— Знаете, Джон, после учебы мне предстояла практическая работа у отца, но я, во-первых, не изучала право, а, во-вторых, испытала удовольствие, отказавшись от работы по профессии. Я ненавижу нищету, я пытаюсь побороть ее, не деньгами, нет, они попали бы не по адресу. Я хочу научить детей чему-то. Только дурак или неуч может стать рабом. Тот, кто хоть что-то умеет, сможет защитить себя, а может, попытается изменить жизнь.

— Хорошая установка! — похвалил я.

— Но задайте себе вопрос, нравится ли она вашему отцу! — с заднего сиденья подал голос Сьюко.

Она рассмеялась.

— Конечно, нет. Мой отец бушевал, когда понял, что я ускользнула от него и не захотела заниматься его практикой. У меня еще есть брат, но, к сожалению, он страдает тяжелой душевной болезнью. Все надежды отца были связаны со мной, но я разочаровала его. Были, конечно, долгие дискуссии с отцом, и мы нашли компромисс. Я сказала ему, что, может статься, когда-нибудь смогу передумать.

— А вы передумаете?

— Пока не знаю.

Мария Фаланга уверенно вела автомобиль по лесной тропе, словно она прежде только этим и занималась. Это была женщина, умевшая постоять за себя, да еще в таком пекле, как Рио.

Шляпу долой…

Я не мог расслабиться, хотя не было повода для напряжения. Что-то мешало.

Тут Мария затормозила.

Резко бросило вперед. К счастью, я был пристегнут.

Причину внезапного торможения я понял, когда увидел жест Марии.

— Посмотрите!

Какой-то автомобиль сошел с дороги и врезался в стену джунглей. Вслед за ним образовался коридор поваленных деревьев вплоть до огромных корней, в которых он застрял.

— Узнаете его?

Я лишь кивнул, ответил Сьюко:

— Это джип, на котором мы приехали. Оба парня, видимо, возвращались в нем.

Я хотел открыть дверцу и выйти, но Мария крепко схватила меня за руку.

— Медиум говорила об убийстве, которое совершено поблизости. Будем готовы к худшему.

— О'кей! — прошептал я и открыл дверцу. На этот раз Мария не держала меня. Я первым подошел к месту аварии и взглянул внутрь джипа, где все было обрызгано темно-красной кровью.

Сьюко шел со мной, и ему не удалось скрыть ужаса.

— Эта проклятая тварь! — тяжело дыша, сказал он. — Проклятый убийца.

— Тут только один, — прошептал я хриплым голосом.

— Подожди.

Сьюко обошел автомобиль. Я посмотрел поверх перевернутого радиатора и увидел, что Сьюко машет мне. Он стоял у чего-то свернутого, что некогда было человеком. Теперь уже нет.

Я закрыл глаза. Вдруг у меня закружилась голова. Непрерывное жужжание мух почти измотало меня. Я бы с удовольствием прибил каждую.

Когда Сьюко повернул назад, я тоже пошел. Мария Фаланга ожидала нас, опустив руки. Она стояла неподвижно, словно статуя, и почти не могла говорить.

— Вы ожидали такого? — спросил я.

— Нет, но я боялась этого.

Я кивнул.

— Медиум была права. Спрашивается, что нам теперь делать.

Ответил Сьюко.

— Если бы мы были в Лондоне, я позвонил бы коллегам, но здесь…

Мария продолжила:

— Вы правы, это не Лондон. Я не уверена, что наши полицейские соизволят появиться здесь. На два убитых больше или меньше, какое это имеет значение в нашем городе. Это цинично, но такова реальность.

— У вас есть что предложить?

Мария посмотрела на меня.

— Будем исходить из того, что Затейник находится в этой местности или он отправился в город?

— И то и другое возможно.

— Надо хотя бы позвонить в полицию, — предложил Сьюко. — Он стоял на своем.

Молодая женщина усмехнулась.

— Телефон — это хорошо. Но здесь можно только бить в барабан. Она наступила на гнилушку. — И все-таки я не хотела бы отказываться от этой мысли.

— То есть?

— Не так далеко отсюда живут мои родители. Мы поедем туда и сообщим все Кавальдосу. Ведь он возглавляет комиссию, занимающуюся этим. Хотя, видимо, и не выйдет ничего путного — Кавальдос вряд ли отправится в джунгли.

Я не мог возражать. Мария Фаланга знала обстановку лучше меня.

— А далеко ли нам ехать?

— Нет. Вы должны положиться на меня. Мне известен короткий путь.

Согласен.

Сьюко тоже кивнул, но прежде сказал:

— Может, Затейник повстречается нам. Тогда мы составим его мартиролог.

Мария еще не села.

— Я вот что еще хочу сказать. Сегодня у моих родителей праздник, вечеринка, как угодно. Вам это не помешает?

— Почему?

— Я только спросила.

— Мы не будем принимать участия в празднике, — сказал Сьюко. — Мы не одеты соответствующим образом.

Она рассмеялась.

— Кого может заинтересовать одежда, если у человека добрая душа?

— Это вы так считаете. У общества другое мнение.

Мы уселись, как прежде, когда ехали сюда. Я взглянул в зеркало: в нем отражался джип, убитых же не было видно.

— Поедем через джунгли?

— Да.

— А что, там есть дорога? — Я был настроен скептически.

— Не волнуйтесь, Джон, я не раз уже ездила по этой дороге. Правда, немного покачает, но мы выдержим.