Заткнись и поцелуй меня

– Я чую запах чеснока.

Сестра замахнулась на него ложкой:

– Убирайся с моей кухни.

– Я просто пришел за чаем. – Скай наполнил стакан и, остановившись за спиной Шалы, наклонился к ней. – Я горд. Рэдфут не устает тебя нахваливать.

– Спасибо, – улыбнулась она.

Он поцеловал ее и выпалил:

– Нам сегодня нужно поговорить.

– О чем?

Хотелось верить, что Скай имеет в виду, мол, пора разобраться в их отношениях. Да, он вел себя так, будто без ума от нее. Но слова делали чувства несомненными. И Шала нуждалась в чем-то несомненном.

– Тебе еще опасно уезжать.

Она не стала спорить. Позже они поговорят. Вот только не о них. И это, оказывается, больно.

Когда Скай ушел, Шала вдруг обнаружила, что Рэдфут тоже уже на кухне. Он стоял у плиты и беседовал с дочерью. А через мгновение подошел к Шале и положил руку ей на плечо:

– Ты делаешь его счастливым, Голубые Глаза.

Она улыбнулась:

– Это взаимно.

А про себя добавила: «Вот бы он еще немножко мне открылся».

Вскоре все собрались за обеденным столом. Разговор за едой в основном состоял из забавных историй о Хосе, Марии и Скае. То и дело звучал смех. Для Шалы это был лучший ужин за долгие годы. И дело не в еде – хотя и она оказалась прекрасна, – а в компании. Затем Рэдфут налил всем десертного вина, и только Лукас продолжал пить чай.

Шала чувствовала себя частью семьи и с трудом удерживалась от слез. Она поняла, что в шаге от безвозвратной влюбленности не только в Ская, но и во всех его родных и друзей.

Рэдфут вновь наполнил бокалы и поднял свой.

– Тост за семью. За еще много таких совместных ужинов, – провозгласил он и посмотрел на младшего сына. В глазах Хосе мелькнула вспышка вины.

– За то, что все мы разные и принимаем друг друга таковыми, – высказалась Мария.

– За «Скрэбл», – сказал Лукас, и все рассмеялись.

– За еду, в которой не слишком много чеснока. – Скай подмигнул сестре.

Настал черед Шалы, и долго думать ей не пришлось.

– За семью.

Все взгляды устремились к последнему промолчавшему – Хосе. Он улыбнулся:

– За то, что Скай наконец признал в Шале свою вторую половинку, как и предсказывали духи Рэдфута.

Глава 34

Все руки замерли на весу, и звона бокалов не последовало. Шала уставилась на Хосе:

– Предсказывали?

И в этот момент поняла, что все смотрят на нее.

Скай опустил бокал и смерил брата тяжелым взглядом.

– Что? – удивился тот. – Только не говори, что она не в курсе!

– Не в курсе чего? – Шала оглядела собравшихся.

Все отводили глаза, кроме Ская.

– Ничего, – проворчал он.

Она нервно усмехнулась:

– А звучит иначе.

– Пирог и кофе готовы! – воскликнула Мария, привлекая к себе внимание. На сей раз она не стала отворачиваться от Шалы, но виновато пожала плечами, словно признавая, что какой-то секрет тут все же кроется.

– Я люблю пирог, – отозвался Лукас.

Интересно, а он знает, о чем тут речь? Судя по опущенному взгляду – знает.

Шала переключилась на Рэдфута. Он посмотрел на нее, но опять врубил режим деревянной статуи.

– А предупредить, чтобы я помалкивал, слабо? – прошипел Хосе.

– Просто закрой свой поганый рот, – рыкнул Скай. И, встав из-за стола, обратился к Шале: – Готова идти?

Бум. Радостное настроение испарилось под гнетом вины. И хотя Шала так и не поняла, в чем виновата, все же не смогла удержаться от извинений:

– Простите. – Она положила салфетку на тарелку. – Может, я сначала помогу с посудой…

– Нет, – прервала Мария. – Я справлюсь.

– Ладно. Ужин был великолепен.

Едва покинув комнату, Шала поняла, что больше не чувствует себя частью этой семьи. Как так вышло?

* * *

Рэдфут сидел за столом, пялясь на свой бокал. Воздух по-прежнему пронизывала неловкость. В следующее мгновение Лукас засобирался домой.

– Тебе здесь всегда рады, – сказал ему Рэдфут.

– Спасибо.

Мария пошла проводить гостя до двери.

Хосе, как ему и положено, смущенно ерзал напротив отца.

– Клянусь, никто не предупредил, что об этом нельзя говорить.

Рэдфут грустил из-за сына, но также сочувствовал Скаю, которому сейчас, несомненно, предстояла самая трудная часть их совместного путешествия с Шалой Уинтерс. Прошлой ночью видение подсказало, что путь их будет тернист. Как и путь Марии с Мэттом. Так что еще неизвестно, куда приведут молодежь их дороги и сердца.

Насчет Вероники духи подсказок не дали. Рэдфут догадывался, что она разозлится на его ложь. Но менять ничего не собирался. Он не принудит любимую к браку, даже если придется пойти против себя.

– Кто-то должен был мне сказать, – не унимался Хосе.

Рэдфут допил последние капли вина из бокала.

– Я полагал, мы все понимаем, что никому не нравится, когда ему говорят о предрешенности его судьбы.

– Да ну? – Хосе подался вперед, упершись ладонями в стол. – Тогда почему ты без конца поступаешь так со мной?

– Как так? – Рэдфут откинулся на спинку стула.

– Неважно. – Сын махнул рукой. – Забудь.

Затем встал и вышел, оставив Рэдфута в одиночестве.

– Что неважно? – спросил старик у пустой комнаты. И в поисках ответа заглянул в собственное сердце.

* * *

Целых пять минут Шала безмолвно просидела в грузовике Ская, но потом разочарование словами выплеснулось наружу.

– Ты ведь не собираешься объяснять? Как ты можешь спокойненько рулить и ничего не объяснять? Как мо…

– Стоп! – Скай поднял руку. – Господи, женщина, прошу, только не начинай болтать!

Его гнев, его тон бросились в лицо, точно осколки стекла.

– Болтать? То есть я… балаболка?

– Да, именно так! Когда нервничаешь, когда расстроена, и даже когда счастлива. У меня уши болят.

Шала понимала, что выходит из себя, но ей было плевать.

– Что ж, может, я и болтаю, но лишь потому, что прямо посреди комнаты присел слон, задрал хвост и, выставив свою маленькую розовую задницу, навалил огромную кучу, а ты и слова не сказал. Может, я болтаю, потому что пытаюсь выяснить, какие мысли о нас бродят в твоей голове. Может… – Она с силой откинулась на спинку сиденья. – Мою машину еще не починили?