Затон
Шрифт:
Туман вдруг начал редеть, рассеиваться, и сквозь прореху завиднелось бархатно-черное небо с серебряной россыпью звезд. «Я ни черта не понимаю…» – мелькнула последняя мысль в гаснущем мозгу.
Эпизод 25. Анна. Волгоград. 2006
Погода была самая, что ни на есть, подходящая – разбойничья. Еще с утра задул свежий северный ветер, наконец-то принесший долгожданную прохладу, а с обеда небо заволокло серыми, косматыми тучами, и пошел мелкий, как из лейки, совсем нелетний дождик. Он то прекращался, то принимался вновь, напоминая людям, что ничто не вечно. Что лето пройдет так же, как до него
Ночь укутала кварталы, улицы и переулки черным мокрым покрывалом, спрятав от глаз людских луну и звезды, и лишь уличные фонари, поярче и побогаче в центре и победнее на окраинах, бесполезно тщились разогнать кромешную тьму, обрушившуюся на город.
– Подожди, не дергай, я сам распутаю, – Митя говорил возбужденным шепотом, хотя услышать его, кроме Анны, вряд ли мог кто-нибудь еще.
Он остановил машину почти на самом краю высокого, обрывистого берега, и теперь, нервничая, пыхтя и чертыхаясь, распутывал намокшую веревку, которой была приторочена к верхнему багажнику небольшая алюминиевая лодка и два легких, алюминиевых же, весла.
Большой, мощный Митин катер для сегодняшней ночной вылазки не годился (не хотелось лишнего шума), поэтому-то и возник вариант с этой утлой лодчонкой, которую Митя позаимствовал у кого-то из приятелей.
Совершенно не реагируя на излишне эмоциональное замечание партнера, не торопясь, Анна распустила последний узел со своей стороны.
– У меня готово. Тяни теперь.
Митя вытравил веревочный конец, смотал веревку и, забросив ее в лодку, скомандовал:
– Снимаем. – А когда они опустили лодку на землю, рядом с машиной, предложил: – Я возьму лодку и пойду вперед, а ты с веслами – за мной. И поосторожнее, тропинка-то мокрая.
Хотя дождь и прекратился час назад, но крутая, зигзагообразная тропинка, ведущая с двадцатиметровой высоты вниз, к воде, навряд ли успела просохнуть. Они несколько раз спускались и поднимались по ней в сухую погоду без каких-либо проблем, но сегодня… Идти по намокшей глине, да еще с громоздким грузом… Они ни за что не признались бы в этом, но предстоящего спуска побаивались оба. Кому охота свернуть себе шею, сломать руку или ногу, да еще в такой ответственный момент?
– Нет, – безапелляционным тоном возразила Анна. – Лодку понесем вдвоем. Перевернем ее, поднимем над головой и понесем. Ты спереди, я сзади. Если кто-то из нас поскользнется – тут же отпускает лодку, чтобы не утянуть за собой второго. А весла пусть наверху полежат, рядом с машиной. Потом за ними сходим.
Может быть, Митя и хотел бы ей возразить, но за время их знакомства настолько привык к тому, что последнее слово остается за «предводительницей», что и тут не посмел перечить. Но выбранный Анной способ оказался вполне эффективным. Осторожно, не спеша, они благополучно спустились к воде.
– Испугался? – спросила Анна, и по характерным ноткам в ее голосе Митя понял, что она улыбается.
На такой вызов он не мог не ответить:
– Ой, ой… А сама-то… Ладно. Сиди здесь – сторожи лодку, а я пошел наверх за веслами и инструментом.
Темень стояла, хоть глаз выколи, только в паре сотен метров от них редкие фонари выхватывали из тьмы забор судоверфи. Анна посмотрела вперед, на затон, туда, где уже должен был подняться из воды пароход, и ничего не увидела. Даже Митю, стоящего рядом, она скорее чувствовала, чем видела.
– Нет уж, сам сторожи, а я схожу за инструментами, – заявила она.
Митя рассмеялся.
– Ага,
значит, все-таки боишься…– Дурак, – беззлобно обругала его Анна. – Ключи от машины давай.
– Ты что, серьезно? Инструменты же тяжелые…
– Ничего, схожу два раза. Давай ключи.
Звякнула связка ключей, передаваемая из рук в руки, захрустела речная галька под кроссовками уходящей Анны.
– Упрямая баба, – пробормотал себе под нос Митя и, перевернув лодку вверх дном, уселся на нее. Комплект инструментов, подготовленный им и лежащий теперь в машине, действительно весил немало. Кроме элементарных пассатижей, отверток, монтировки и пары разводных ключей в него входили купленные у эмчеэсовцев гидравлические ножницы и инструмент, называемый «консервным ножом». Он действительно походил на консервный нож, только был во много раз больше. Обладая такой незаменимой вещью, Митя был уверен, что вскроет любую переборку.
«Св. Анну» они обнаружили в том самом месте, на которое указал им дед, метрах в двухстах-трехстах от того места, где забор судоверфи спускался к воде. Сарептский затон длинный, он намного протяженнее территории судоверфи, стоящей на нем, и Мите с Анной пришлось бы понырять не один день, если бы не точная подсказка Семена Герасимовича.
Митя снял с пояса привязанный к нему фонарь и, включив его, направил световой луч параллельно поверхности воды. Фонарик был не очень мощный, и метров через двадцать столб света, посылаемый им, упирался в непроницаемую стену чернильно-черной темноты. Митя разочарованно вздохнул и выключил его. Следовало беречь батарейки, да и выдавать свое присутствие на берегу в столь позднее время было совершенно ни к чему.
Мите вспомнилась их с Анной реакция на дедов рассказ, и он улыбнулся.
Минут пять они сидели, как пришибленные; раздавленные и обездвиженные услышанным, как будто с небес на них, по меньшей мере, рухнула луна, а потом одновременно вскочили на ноги и бросились вон со двора.
– Куда же вы?! – крикнул им в спину удивленный дед.
– К затону, – уже от калитки ответил Митя.
– Так ночь же…
– Семен Герасимович прав, мы ведем себя, как ненормальные. Надо дождаться утра. – Анна взяла Митю за руку и потянула обратно к столу под яблоней. – И обзвони всех ребят, предупреди, что нам они завтра не понадобятся.
В тот вечер Митя не пошел домой, а остался ночевать у деда. Едва дождавшись шести часов (раньше бы просто охрана не пустила), они ринулись на завод – забрать с базы катер со снаряжением.
Они нырнули и через пару часов лихорадочных поисков наткнулись на пароход. Он лежал на дне, ничуть не накренившись, подпертый с обеих сторон прямоугольными чурками понтонов.
Обследовав пароход со всех сторон, они собирались уже всплывать, когда заметивший что-то интересное Митя, поманив за собой Анну, вновь опустился на первую палубу. Это был судовой колокол. Митя потер рукой по его округлому боку. «Св. Анна. 1913», – прочли они надпись на колоколе, сделанную полууставом.
Анна подала знак – «поднимаемся». Вернувшись в катер, они перегнали его поближе к затопленному пароходу, встав прямо над ним. Развернув схему верхней палубы, Анна расстелила ее на сидении.
– Вот, видишь? Крестиком помечено. Раз, два, три… четвертое окно по правому борту. Это каюта второго помощника капитана. Нам надо туда. – Она повернула голову и вопросительно поглядела на Митю.
– Ты уверена?
– Абсолютно.
– Ну, а там где искать?
Анна пожала плечами.
– Где-то за панелями. Точнее не знаю.