Затонувшие города

Оставался только один парень. Грудь у него была замотана мокрыми красными тряпками, но он все еще был в сознании.

Дело явно было жаркое, но все эти раны оставили не выстрелы и не взрывы. Одного из мертвецов, кажется, почти разорвали пополам. У второго была порвана шея.

Маля опустилась на колени рядом с еще живым парнем, и он посмотрел на нее. Девочка убрала кровавые тряпки, гадая, что же увидит, и страшась этого.

По груди шли четыре длинные, глубокие параллельные раны. Неведомое оружие разорвало одежду и глубоко вошло в загорелую плоть. Сквозь красное проглядывали белые ребра. Маля приложила к ране ладонь, невольно прикидывая, какого же размера были когти, оставившие этот след.

Тут-то ее и затошнило. Она поняла, в чем дело.

Девочка знала, зачем пришли солдатики. Знала, что они ищут, и если найдут свою цель, то Мыш точно умрет.

Глава 8

– Наши друзья утверждают – они столкнулись с диким вепрем, – сказал доктор Мафуз.

Какая глупая ложь. Ни один вепрь на такое не способен. Только чудовище. Только получеловек. Мыш у него в лапах, и если Маля не освободит парня, то Мыш умрет. Если она не сбежит от солдатиков и не найдет способа взять лекарства у доктора Мафуза…

– Маля!

Девочка отвлеклась от зачарованного созерцания ран. Мафуз повторил:

– Я кипячу инструменты. Помой руки, займешься очисткой раны и швами.

Маля поспешила к котлу с кипящей водой, как будто окоченевшая. Солдатики находились везде. Отмываясь, она украдкой поглядывала на них, чтобы изучить врагов.

Выглядели те довольно потрепанными. Ее отец всегда насмехался над подобными. Потертое снаряжение, обожженные кислотой лица, дырки на месте выбитых зубов, но их ружья были заряжены, клинки блестели бритвенно-острыми краями, и, главное, солдатики были везде. Ходили вокруг, набились в хижину доктора, выставили караулы. Они зажгли костры, набрали в старые пластиковые канистры воды из соседнего подвала, покидали на грязный бетон награбленное – от риса до мертвых куриц. Кажется, они обшарили всю деревню.

Высокий чернокожий парень с пронзительными глазами отправил троих набрать дров и развести костер. Его бицепс пересекали три шрама убийцы – значит, он убил девять врагов. Маля попыталась сосчитать шрамы убийцы на других солдатиках, но сбилась: их было слишком много. Вероятно, они убили больше двух сотен человек. Отметины были даже у самого молоденького, которому только и позволялось, что таскать кислоту и мачете, а у самых старших, вроде лейтенанта и раненого солдатика, таких шрамов насчитывалось не меньше дюжины.

– И что мы с этим сделаем? – спросил какой-то солдатик. Маля оглянулась на звук глухого голоса. Мачете раскололо ему челюсть и оставило на лице шрам до самого глаза, но Маля смотрела только на его добычу – козу, которую он вел за собой.

Маля сразу узнала Гэбби, козу доктора.

– Не надо! – попыталась возразить девочка, не сообразив промолчать.

Лейтенант Сэйл беседовал со своими сержантами, но тут соизволил отвлечься, как будто бледный смертоносный богомол посмотрел на дичь.

– Похоже на ужин.

Он продолжил делать пометки на заплесневевшей карте, не думая, что именно приказал и кому испортил этим жизнь.

Солдатик обмотал веревку Гэбби вокруг ее копыт, стянул их и внезапно сшиб козу с ног привычным движением. Гэбби рухнула с грохотом и удивленно закричала, но теперь она оставалась беспомощна, как мешок риса.

Лейтенант Сэйл разговаривал с сержантами, и иногда его слова заглушал шум.

– Гоните его от берега, к югу, – обсуждал сержант детали охоты. – А-шесть, распределитесь по этому гребню, он пока не тонет во время прибоя. Река прикроет…

Маля бессильно наблюдала, как солдатик опустился на колени рядом с Гэбби, поднял мачете и вонзил его в шею козе. Гэбби в панике заблеяла, но тут клинок вошел ей в горло, и коза замолчала навсегда. Мальчик начал отпиливать ей голову. Хлынула кровь, и Маля отвернулась.

Больше никто этого не заметил или не обратил внимания. Они всегда так поступали – забирали еду у других людей, убивали их. Маля смотрела на солдатиков и ненавидела их. Солдаты были очень разные, черные и белые, желтые и смуглые, худые, маленькие, высокие, низкие, но при этом ничем не отличались друг от друга. Неважно, пытались ли они отвести от себя пули при помощи ожерелья из пальцев, браслета из детских зубов или татуировок на груди. Все равно их покрывали одинаковые шрамы, а глаза были мертвые.

Маля закончила мыть руки и протерла их спиртом, пытаясь не смотреть на расчленение Гэбби.

«Они просто такие, – напомнила она себе, – не надо бороться с тем, с чем бороться не можешь». Ей нужно думать, как Сунь Цзы. Составить собственный план, достать нужные лекарства и убежать к Мышу.

Маля стала вслушиваться в план лейтенанта Сэйла.

– Б-шесть, взвод Хай-Ло, Потомак… – все эти имена ничего не говорили Мале, но она поняла, что вокруг множество солдатиков, им нужен получеловек, и что жизнь Мыша теперь и ржавчины не стоит. Если они найдут получеловека до возвращения Мали, он решит, что она его выдала, и тогда Мыш умрет, а она застряла здесь, пытаясь подлатать человека, который с радостью отрезал бы ее оставшуюся руку.

Маля закончила мыться, вытащила из горшка простерилизованные щипцы, скальпели и иглы и прошла между внимательно наблюдающими солдатиками к последнему выжившему. Вот бы найти какой-то способ объяснить доктору, что произошло с Мышом.

– Отойдите, – велела она, проталкиваясь сквозь толпу. Солдатики чуть-чуть расступились, но отходить не стали. Доктор поднял голову:

– Вашему товарищу нужен воздух. Лишняя грязь его ранам явно не нужна. Либо вы будете слушаться девочку, либо он не выживет.

– Если он умрет, ты тоже сдохнешь, – пробурчал один из них.

Маля не знала, был ли это Соа или кто-то другой, но раненый парень отреагировал на эти слова.

– Вы их слышали, – прохрипел он, – отойдите, пусть доктора работают.

Маля опустилась на колени и стала тампонировать раны, осторожно отрывая прилипшие кусочки ткани от мяса и проверяя, как выглядят сломанные ребра и не повредили ли они внутренние органы.

Парень ни разу не вздрогнул, только иногда задерживал дыхание, когда она лезла слишком глубоко. Он смотрел прямо перед собой с выражением крайнего презрения. Маля отжала лоскут от крови и продолжила обрабатывать рану.

Какая она дура. Конечно, за монстром охотились. Там везде были отпечатки ботинок и собачьих лап. Не мог же он появиться ниоткуда. Он пришел из Затонувших городов, как и его солдатики. Теперь это было очевидно.

– Не притворяйся, что это сделала свинья, – сказала она.

Раненый солдатик впервые посмотрел на Малю. В зеленых глазах с золотыми искрами вспыхнула жестокость. Лицо, созданное войной. Твердое.

– Если я говорю, что это был вепрь, значит, вепрь.

Маля опустила глаза. Нет смысла возражать. Такие мальчики пролили в своей жизни слишком много крови, и им ничего не стоит отнять еще жизнь-другую. Глупо ему сопротивляться.