Затруднение Джареда

— Нет, — прошептала она.

— Да! Ты будешь делать для меня все, Даника. Все, что я захочу. А я буду этим наслаждаться. Сначала сделаю тебя своей личной шлюхой. Буду тобой пользоваться, унижать и оскорблять. Научу валяться в ногах. А когда надоест, найду другие способы лишать рассудка и разрушать плоть. Много способов.

Даника не проронила ни слова, когда он поднял масляную лампу, и сумела сдержать слезы, пока мужчина нес драгоценный свет к лестнице, а потом наверх.

— Доброй ночи, Даника, — насмешливо пожелал похититель. — Долгой «доброй ночи».

Затем массивная дверь закрылась с глухим стуком, крепкий засов скользнул на место. Опустилась полная темнота.

Тьма оказалась настолько абсолютной, что на ощупь чувствовалась плотной и тяжелой. Бесконечно долгое мгновение Даника не могла даже вздохнуть, придавленная тяжестью темноты. Она чуть не упала, опираясь на стену, и резко втянула воздух. По крайней мере, угрюмая тьма неохотно, но снабжала кислородом.

Но только им. Подвал был совершенно пустым, Дани заметила это до того, как похититель унес свет. Не на чем было сидеть или лежать, за исключением жесткого цементного пола.

Ощущение пространства вокруг с невозможность видеть хоть что-нибудь лишало сил, внушало ужас.

Единственным звуком оставалось прерывистое дыхание, слишком громкое. Дани попыталась дышать тише, слушая и надеясь уловить любой другой звук. И через секунду или чуть больше ее напряженный слух уловил какой — то шорох. Возможно реальный, а может быть существующий только в воображении. Легкое скольжение, слабое, почти неразличимое ухом, но достаточное, чтобы у Даники замерло сердце. Боже, нет!

Пауки!

— Нашел! — воскликнул Вульф, разговаривая с Джаредом и одновременно набирая еще один номер. — Только один человек мог заменить копиями оригиналы, подлинность которых пригласили проверить Дани, и он исчез до того, как его схватили. Имя мужчины — Поль Голлоуэй.

Шторм нахмурилась.

— Если он сбежал, то с какой стати пытается поквитаться с Дани?

В это время Макс и Морган вернулись в офис. Она выглядела совершенно расстроенной, а взгляд Макса, хоть он и редко показывал свои чувства, казался остекленевшим. Именно он мрачным голосом ответил Шторм:

— Потому что настоящие драгоценности были найдены до того, как мошенник успел до них добраться, а это значит, что он потратил все свои деньги на копии. И потому что Голлоуэй уже неоднократно возлагал ответственность за свои неудачи на окружающих, особенно женщин. Власти об этом не знали, пока он не сбежал. Только тогда удалось обнаружить, что он так хорошо сфальсифицировал данные о себе, что прошел достаточно серьезные проверки. Но у нас есть одна зацепка. Поль Голлоуэй — американец.

— И это зацепка? — недоверчиво спросила Морган.

— Если он американец, значит мы легче и быстрее получим информацию о нем, — объяснил Макс.

Вульф закончил тихий разговор по телефону и пояснил присутствующим:

— Кейн проверяет базы данных полиции и Национальный криминалистического центра.

Джаред посмотрел на Макса.

— Твой источник в Британском Музее знает точное место рождения ублюдка?

Макс заколебался, но затем уверенно сказал:

— Точных данных нет, но он вспомнил, что Голлоуэй однажды упоминал про родственников из Сан — Франциско.

Шторм нахмурилась, откинулась на деревянную полку картотеки и задумчиво произнесла отсутствующим голосом:

— Итак, он, похоже, вернулся домой, чтобы обрести надежную опору под ногами. И кого он видит в одном из пренеприятных совпадений, случающихся в жизни? Женщину, разрушившую его планы, а возможно и всю жизнь. И времени прошло совершенно недостаточно, чтобы успокоится.

И тут раздался ровный голос Морган.

— Обычно, месть тщательно вынашивают и планируют. Это растянутый во времени процесс, дело не одного дня. Он не убьет Данику, Джаред. У нас есть некоторое время, чтобы ее найти.

Джаред на секунду прикрыл глаза, а когда открыл, казалось, что его взгляд устремлен в ужасное место, которое никто из окружающих не захотел бы видеть по собственной воле.

Никто из присутствующих не стал говорить об очевидном, хотя все об этом подумали. И так же как у Джареда, мысли остальных были мучительными.

Человеческому разуму и телу может быть нанесен ужасный урон. Есть вещи, которые если не убивают, то разрушают до основания.

Даника не представляла, сколько ей понадобилось времени, чтобы справиться с бессмысленной паникой. Возможно минуты, возможно часы. Сначала она не могла спокойно сидеть или стоять, хотя до смерти боялась двигаться в полной темноте. Дани отступила от стены на шаг — мысль, что пауки спустятся на нее по стене, внушала ужас — и обнаружила, что без опоры чувствует не менее пугающую дезориентацию.

Было очень, просто неправдоподобно темно. При каждом натужном вздохе у нее появлялось кошмарное ощущение, что в плотной тьме кроется зло, которое она вдохнет и которое задушит ее изнутри. Дани обхватила себя руками, не понимая, что раскачивается, пока верхней половиной тела не ударилась о стену.

Пауки!

Только в эту секунду Даника начала приходить в себя. Ее натуре были чужды панические настроения, девушка слишком многому научилась у отца, чтобы отказываться от этого даже под огромным давлением. А еще Даника понимала, что сумасшедший наверху будет ликовать и наслаждаться местью, если она позволит управлять собой при помощи ужаса.

Поэтому шаг за шагом, осторожно, она сделала все, чтобы взять себя в руки.

Не было никаких пауков! Воображение разыгралось. Даника повторяла это снова и снова, напоминая себе, какими пустыми были стены и пол при свете масляной лампы. Совершенно пустыми и чистыми. Никаких призрачных сетей. Никаких пауков.

Прислоняясь спиной к стене, она осторожно опускалась до тех пор, пока не села на пол. Потом подтянула колени к груди и охватила их руками. Даника закрыла глаза, потому что так она могла притвориться, что именно по этой причине темно. Девушка мало что знала о медитации, но умела сосредотачиваться. Дани подумала о самой любимой мелодии и начала ее тихонько напевать.