Затянувшийся отпуск

– Пошли, поговорим, - спокойно бросил Эдвард, подойдя ближе. Свон встала. Эдвард кивнул в сторону джунглей и они ушли.

Несколько минут Эдвард с Беллой пробирались по лесу. Девушка пыталась завести разговор. Хотела узнать, что с ним случилось. Что ему приснилось ночью и что вообще происходит. Эдвард молча шел вперед.

– Ну все, Каллен, - Белла остановилась. – Мы пришли сюда играть в молчанку? Если будешь молчать, я вернусь обратно.

Эдвард остановился и обернулся. Ему казалось, что внутри у него все горит синим пламенем. Он знал, что должен сейчас причинить Белле боль. Должен сделать так, чтобы она его возненавидела и не бросалась потом спасать. Чтобы берегла себя и не думала о нем. По крайней мере, не думала с любовью. От этого всего было невыносимо больно.

Белле было не легче. Непонимание происходящего причиняло ей боль. Она чувствовала всеми своими клетками, что должно произойти что-то ужасное.

– Белла, - Эдвард тяжело вздохнул. – Прости меня.

– За что? – вымолвила она.

– Я не должен был завязывать с тобой какие-либо отношения. Не должен был переезжать к тебе и позволить тебе привыкнуть ко мне…

– Я не понимаю …

– Я ухожу. Ухожу к французам. Потому что там… Там среди них есть женщина, которую я люблю.

– Что? – журналистке начало казаться, что это все нелепая шутка. Очередная игра Эдварда.

– Белла, когда меня французы забирали на обследование, там я познакомился с ней, - Каллен перевел глаза с девушки в некуда. Его взгляд стал мечтательным. – Она такая… такая… Она удивительная…

– Замолчи… - выдохнула Белла, чувствуя, как легким не хватает кислорода. – Я тебе не верю.

– Белла, я сам себе не верил. Если бы ты знала, как я пытался бороться с собой и своим сердцем, как пытался сопротивляться… Даже с тобой принялся играть в любовь, в надежде выбросить ее из головы.

– Зачем ты мне это говоришь?

– Пытаюсь объяснить свой уход.

– Уход? – у Свон появилось такое чувство, будто ее сталкивают куда-то в пропасть и она уже теряет почву под ногами.

– Я пойду в лес и буду искать французов. А когда найду, буду умолять дать мне возможность увидеть ее. Я не знаю, сколько они мне позволят жить, но остаток своих дней я хочу прожить рядом с ней. Пусть в наручниках, пусть прикованным к кровати, но с ней.

– Ненавижу, - прошептала Белла, проглатывая подступивший к горлу ком.

– Прости, - тихо промолвил Эдвард, опустив глаза.

Журналистке было тяжело на него смотреть. Даже невыносимо. Развернувшись, она быстро принялась уходить в сторону лагеря.

– Белла, - Эдвард пошел за ней.

– Оставь меня! – не останавливаясь и не оборачиваясь, она подняла руки, давая понять, что не хочет ничего больше слышать. Не хочет его ни видеть, ни знать. Эдвард не отставал и, догнав, взял ее за руку и развернул к себе. Белла смотрела на него стеклянными глазами и, казалось, совсем не видела.

– Белла, - быстро заговорил Эдвард. – Ты… ты особенная девушка. Пойми, ты очень замечательная. Ты мне действительно нравишься, и я за тебя переживаю…

– Не надо, - Свон качнула головой.

– Надо, Белла. Я хочу тебя попросить, пожалуйста, береги себя. Слышишь, береги свою жизнь! Храни ее до последнего! Пожалуйста, пообещай…

– Пообещать?! Да пошел ты! Иди, давай! Задерживать не буду! И не надо мне тут заливать про замечательную девушку! Замечательная девушка как-нибудь справится! А ты иди к своей заокеанской любимой!

Эдварду немного полегчало. Он увидел, как отчаяние и боль в глазах Беллы сменились на гнев, решительность и ярость. Такая Белла точно не пропадет… Его сердце вздрогнуло. Не должна пропасть.

«Прости, любимая, - подумал он, - и прощай». Развернувшись, Эдвард пошел дальше в лес. Белла, тяжело дыша и стараясь сдержать слезы, быстро отправилась в лагерь.

База.

Аро сидел в своем кабинет, сложив руки под подбородком и о чем-то задумавшись. В дверь кто-то постучал и тут же вошел Жак.

– Не помешал? – спросил он, быстро приближаясь к столу.

– Нет, конечно, - Аро улыбнулся. Жак сел напротив.

– Ты уже слышал про гастропарез Брендон?

– Слышал, - кивнул Аро.

– Что делать будем? Заберем, обследуем?

– Нет, - Аро беззаботно качнул головой.

– Ах да! – с сарказмом воскликнул Жак. – Мы же не можем обидеть майора! Аро, а не кажется тебе, что это уж слишком? – француз начал заводиться.

– Не кипятись, - отмахнулся Аро. – Я как раз об этом думаю. Жак, твоя вспыльчивость иногда тебя портит и мешает трезво смотреть на вещи.

Жак с ухмылкой на лице ждал продолжения.

– Рассуди сам, - продолжал Аро спокойным голосом. – Доноры в курсе, что мы их прослушиваем. Они поснимали жучки в доме. Они перестраивали свои палатки… В итоге, плюнули и начали жить так, зная, что в палаткам мы их слышим. Ты заметил, о чем они вообще говорят? Ни о чем серьезном, о всякой ерунде. Так как знают, что мы слышим. И тут вдруг приходят к хирургу Брендон с майором, и они прямо в палатке начинают дотошное изучение ее проблем. – Аро говорил медленно, словно рассказывал интересную сказку ребенку. – Карлайл с готовностью ставит ей диагноз, опять-таки в палатке, как будто специально для нас… как мило, - Аро улыбнулся, сложив вместе ладоши.

– К чему ты ведешь? – не понимал Жак, хотя слова итальянца казались ему вполне логичными.

– А к тому, что все они прекрасно понимают, что при любом заболевании донора, мы можем забрать его к нам. Майор больше всего на свете боится, что мы заберем его ненаглядную Брендон, и он бы ни за что не допустил, чтобы мы узнали о ее заболевании. Он бы ни за что не повел ее в палатку к хирургу, если бы… - Аро остановился, давая возможность Жаку подключиться к размышлениям.