Заучка для гоблина

И я вдруг поймала себя на мысли, что хочу разобраться в этом. Случайно или нет, но я была втянута в какую-то игру. И участвовать в ней, не зная правил, мне совершенно не хотелось. Пусть это был и не мой родной мир, но жизнь была моей собственной. И тратить ее впустую я не собиралась. А, раз так, то мне следовало приступить к активным действиям.

Сверившись с расписанием, я увидела, что сегодня во второй половине дня занятий у моей группы не было. Уж не знаю, чем планировали заниматься в это время мои одногруппники, и о чем думала администрация, оставляя этих здоровенных и крайне активных адептов не занятыми, мне было неизвестно. Я же хотела стать сильнее, но вовсе не таким способом, какой бы, полагаю, выбрали мои одногруппники. Подтягиваться на турнике и укреплять мышечный каркас я не собиралась. Потому что слабой и беспомощной я чувствовала себя не из-за плохой физической формы, а тогда, когда не обладала информацией. И это мне очень, просто ну очень сильно не нравилось.

Решив не откладывать этот вопрос на когда-нибудь, сразу после обеда я отправилась в библиотеку. На стеллаже при входе были выставлены, как я могла предположить, самые нужные книги. Я могла бы даже сказать популярные, но не имела никакого представления о том, насколько адепты здесь тяготеют к получению знаний из материальных источников. По моему собственному педагогическому опыту, обучающиеся были счастливы, если для успешной подготовки к экзамену им не требовалось ничего, кроме написанного ими же конспекта. Ну и не слишком объемной методички авторства преподавателя изучаемого курса. Впрочем, по нынешним временам, если студент вел конспект и даже имел в своем распоряжении методичку, то он слыл если не за одаренного, то за продвинутого уж точно.

Название книг в стеклянной витрине поражали своим разнообразием.

«Правила внутреннего распорядка адептов магистериума».

«Сто и один способ не завалить магинженерную графику».

«Из адептов в выпускники: как не вылететь из магистериума и закончить его с отличием».

Словом, какой литературы здесь только не было. Меня лично больше всего заинтересовало подарочное издание «История университета в лицах». И, думаю, можно было легко догадаться, почему именно. Я бы с превеликим удовольствием ознакомилась с биографией магистра Орина-аль-хана. Ведь, как известно, кто предупрежден, тот вооружен. Впрочем, никакой гарантии, что в книге будет какая-то информация о ректоре, не было. Еще более маловероятно было то, что информация эта была бы правдивой. А потому я решила пока не отвлекаться на не учебную литературу, и отправилась прямиком в зал каталогов.

Картина, которая предстала перед моими глазами, радовала меня легким привкусом ностальгии. Потому что все тут было очень похоже на то, как выглядел зал каталогов моего родного университета, когда я только пришла туда учиться. Нет, интерьер здесь был, конечно, значительно богаче, краска не осыпалась со стен, а сквозь рассохшиеся оконные рамы не проникал колючий ветер. Но вот высокие шкафы, заполненные множеством длинных узких ящиков с карточками, были точно такими же. Все серьезно и строго, практически также, как и во времена открытия строения атома. А это, я вам скажу, было больше ста лет назад. И никаких тебе новомодных штучек вроде зала открытого доступа, куда не придешь со своей книгой, электронного каталога, в котором без двух высших образований не разберешься, и штрих-кода вместо обычного читательского билета, который, почему-то, работал через раз. Конечно, я была вовсе не против технического прогресса, совсем даже наоборот. Вот только прогресс этот работал весьма избирательно, и некоторые области деятельности если и не обходил стороной, то взаимодействовал с ними крайне специфическим образом. Куда уж как лучше было услышать от почтенного библиотекаря, что «вы заполнили формуляр не по правилам, и его необходимо переписать», чем «система зависла, и я не могу посмотреть, на каком стеллаже находится нужная вам книга».

Я остановилась перед одним из шкафов-каталогов и стала внимательно рассматривать надписи на нем, желая разобраться в принятой здесь системе учета. Удавалось, если честно не очень, потому что каждая ячейка, помимо краткой подписи, была снабжена одним или несколькими специальными символами, которые моему мозгу виделись чем-то вроде иероглифов, к изучению которых у меня никогда не было склонности.

– Нужна помощь?
– раздался за моей спиной голос.

Я, вздрогнув о неожиданности, развернулась, но никого не увидела.

– Ну вот, всегда одно и то же. Пугаются и убегают, - протянул этот невидимый голос разочарованно.

– Убегать в мои планы не входило, тем более, что я не слишком люблю бегать, - ответила я.
– А вот за помощь была бы признательна. Никак не могу разобраться с каталогами.

– Мы рады, - к первому голосу прибавился второй.

– Здесь так давно никого не было, кто решился бы с нами поговорить, - прозвучал третий голос.

– Кто вы?
– не сдержав любопытства, спросила я. Впрочем, это было неудивительно, потому что перед собой я по-прежнему никого не видела, а эти голоса, совершенно определенно, раздавались не в моей голове, потому что сопровождались легким эхом.

– Мы?
– удивленно переспросил один из голосов, а затем все же ответил. Мы - книги.

– Очень старые книги, - уточнил другой голос.

– Когда ты существуешь на свете так долго, что и сам не можешь упомнить сколько лет, то, волей-неволей, оживаешь. Время превращается в воспоминания, а они вдыхают в тебя жизнь.

– И вам совсем не с кем поговорить?
– огорченно спросила я. Почему-то это беспокоило меня куда больше, чем тот факт, что я всерьез разговариваю с ожившими книгами. Хотя, если подходить к вопросу объективно и при этом рассматривать его в моем мире, то это готовый диагноз. Пожалуй, то, что я находилась в другом мире, впервые обрадовало меня. Уж лучше стать попаданкой, чем сойти с ума.

– Нет, конечно же есть с кем. За нами здесь хорошо присматривают. Собственно, нас и отправили в этот мир потому, что здесь лучше всего умеют фокусировать магические потоки, облекая магию в плоть и кровь. Но всех библиотекарей мы хорошо знаем, и даже, в каком-то смысле, уже успели надоесть друг другу. А пообщаться с кем-то новым для нас всегда радость.

– Особенно с той, которая пришла из такого дальнего далека.

– Неужели Острова находятся так далеко?
– удивилась я.

– А мы вовсе и не Острова имеем в виду.

– Твой, настоящий мир.

– Скажи, он сильно изменился со времен великой войны?

– А звезды, вы уже достигли их? Или все еще строите планетолеты?

Хор голосов закружился вокруг меня, и я не знала, что и кому отвечать, да и стоит ли это делать. Самым главным было то, что эти невидимые мне книги каким-то образом смогли узнать мой секрет. И я не знала, что мне теперь делать.

– Не беспокойся, мы не выдадим тебя.

Это произнес тот самый голос, который первым обратился ко мне. И тотчас остальные голоса стихли, будто подчиняясь ему.

– Если пообещаешь нам кое-что, - добавил второй голос.

– Что?
– слабо выдохнула я, пытаясь представить, что они захотят взамен.

– Не обижай магистра Орина. Он хороший мальчик и не заслуживает твоего гнева.

– Мальчик?
– удивленно спросила я, вспоминая отнюдь не детские габариты ректора.

– Ну а как иначе? Андры, как и элины, живут долго, но все же куда меньше, чем мы.

– Не обижай его. Не обижай, - настаивали голоса.

– Хорошо, - растерянно проговорила я, - не буду.

И это обещание, данное мной невидимым собеседникам, прозвучало под высокими сводами старого зала словно клятва.

10

Итак, что я имела на сегодняшний день. За последние несколько суток произошло столько событий, что мне было просто жизненно необходимо упорядочить их в своей голове. Во-первых, это, конечно, мое перемещение в этот мир, противоречащее всем известным мне законам физики. Во-вторых, знакомство с представителями некогда правящего рода Руаделлин, один из которых, а именно, глава рода Лаэриэнь, определенно желал использовать меня в своем противостоянии с неким Тамиром. В-третьих, магистр Орин-аль-хан, внимание которого я обратила на себя весьма болезненным для него способом. Было еще и в-четвертых, в-пятых и в-шестых, и все эти пункты были связаны с моими новыми знакомыми. Что имела в виду Каэрин, произнеся фразу «они уже и здесь», глядя на как будто выключившегося из жизни на несколько мгновений элина? Что связывало между собой Ринолиэна и магистра Лалин? В чем причина того, что моими одногруппниками были почти сплошь андры спортивной наружности и таких же спортивных увлечений?