Завещание авторитета. Конец игры

– Чего ты хочешь?
– в отчаянии спросил Лёшка, сжимая руками колёса коляски, так что костяшки пальцев побелели. - "Только бы не сорваться и ни кинуться к ней".

Виктория молчала, её губы предательски дрожали, а слёзы сами собой текли по щекам.

– Что тебе от меня надо?

– Ты нужен мне... нам... Пашке...

– А мне никто не нужен!
– злясь, прохрипел Алексей.
– Ты слышишь меня! Никто!

– Это не правда! Лёша, я люблю тебя!

– Это пройдёт. Тебе только кажется, что любишь... Нет, это не любовь, а привязанность. И я к тебе был привязан... И понимаешь не люблю я тебя. Не люблю!

– его не проницаемое лицо ничего не выражало, на самом же деле сердце рвалось в клочья. В эту самую минуту он ненавидел и презирал себя.

– Зачем ты со мной так жестоко?
– всхлипывая, спросила Виктория.

– Потому что ты не понимаешь... Всё что было между нами это... это чудовищная ошибка. И я это признал, а ты... ты не хочешь...

– А Пашка, - прошептала Вика и ещё тише добавила: - Пашка тоже ошибка?

– Уходи! Убирайся!
– приказал он, делая вид, что не расслышал вопроса.

Девушка встала с выцветшего дивана и медленно пошла к выходу. У самых дверей обернулась.

– Я завтра уезжаю!

– Скатертью дорога!
– сказал равнодушно Попович, отворачиваясь к окну...

***

Посадку на поезд уже объявили, до отправления оставались считанные минуты, но Вика не торопилась. Она всё посматривала на перрон ожидая, что Алексей вот-вот появится. Они посмотрят друг другу в глаза и всё поймут без слов, а потом вместе поедут домой к сыну...

Время летело быстротечно, а Попович так и не появился. Матвеев сочувственно вздыхал, как школьник - переминаясь с ноги на ногу.

– Значит, прошла любовь...
– пробормотал он, шмыгая простывшим носом.
– Вот бы не подумал, что Лёха так может опуститься. Может ещё раз надо было с ним поговорить?

– Да нет... Теперь он должен сам для себя решить ... Я больше не хочу уговаривать, - пробормотала Виктория, жадно всматриваясь во входящих на перрон людей.
– Пусть что хочет говорит, пускай гонит меня. Но, его глаза... они его выдают... Он любит меня по-прежнему.

– А может это только тебе показалось, и ты в них увидела - то что хотела увидеть?

– Не знаю...
– девушка пожала плечами.
– Но в любом случае у меня больше нет времени.

Виктория последний раз окинула взглядом вход на перрон, взялась за поручень и поднялась на платформу.

– Прощайте Олег, - она улыбнулась Матвееву.

– Нет, Виктория - до скорой встречи, - он взял её руку в свои ладони, наклонился и поцеловал.
– Не переживайте я не оставлю Поповича одного.

Дойдя до своего купе, она остановилась в дверном проёме. Сдерживаемые слёзы хлынули градом и тут поезд тронулся. Чтобы удержаться Вика схватилась за открытую дверь. Сидевшая у окна пожилая женщина подскочила, обняла девушку забрав сумку.

– Тихо, тихо, - она погладила шершавой рукой Викторию по спине, помогая сесть на диван.
– Если надо то поплачь... Глядишь и станет легче.

"Какая же она глупая была, зачем снова оставляет Лёшку, он же в ней сейчас нуждается как никогда" - утирая слёзы рукой, подумала Краснова. Поднялась, намереваясь немедленно всё исправить. Рванула к дверям и вышла в проход, потом быстрым шагом прошла в тамбур. Поезд, разгонялся, набирая скорость, Вику качало из стороны в сторону. Она ударялась то об стенку, то об поручень. Резко за собой закрыла дверь, взялась за ручку стоп-крана.

– Стой! Не трогай, - раздался за спиной грубый мужской голос и её руку накрыла тёплая ладонь.

– Мне надо!

– Через час будет станция, там и сходи. Проблемы?
– уже более дружелюбно спросил незнакомец, втягивая в себя дым сигареты.

– Нет..., - она сползла по стенке на железный пол и на корточках, обхватив себя руками пробормотала.
– Всё в порядке.

– Девушка я же вижу, что у вас что-то случилось.

– Можно сигаретку?

Он вытащил из пачки сигарету и протянул ей.

– Спасибо...

– Всё наладиться...
– губы незнакомца дрогнули в подобии улыбки.
– Всё, что не делается - к лучшему...

Не бритый, с потухшим взглядом и как всегда пьяный Алексей сидел напротив Матвеева. В комнате на полу валялись бутылки из-под водки, сигаретные окурки.

– Извини, гостей не ждал. Чаю не предлагаю.

Олег пнул одну из бутылок, она с грохотом покатилась, по дороге сбивая ещё одну.

– Ну, ты и мразь! Она же за тобой приехала, потому что любит, а не жалеет. А ты её послал!

– Не смей на меня орать! Это моё дело, моё горе! Ты не понимаешь! Она не понимает... Никто не понимает...
– с тоской и болью прошептал Лёшка, закрывая грязными руками лицо.
– Это тупик, конец... Я просто хочу умереть, раз уж жить, по-человечески не получается. Что ж вы все ко мне в душу то лезете? Оставь меня в покое!

Матвеев поднялся, подошёл к Поповичу и двинул ему в челюсть со всего маху. Голова откинулась на спинку кресла, с губы потекла струйка крови.

– Может так тебе станет легче и никто мешать не будет...

Глава 3.

– Виктория Валерьевна у нас на завтра намечена свадьба, а партия вина "Семильон" из Дагестана так и не поступила, - администратор Маша, что-то подчеркнула в своём блокнотике.
– Вы только посмотрите, что они привезли вместо него, - она ткнула в бутылку "Алиготе".
– А оно нам нужно? У нас весь погреб им забит. Молодые-то заказали именно "Семильон". И вообще, как только вы ушли в декрет, администраторша Зинка всё пустила на самотёк, а Громов на всё смотрит сквозь пальцы, будто это и не его клуб. Но теперь-то вы наведёте здесь порядок!

– Машуль я вышла только на неделю. Андрей попросил его подменить, пока будет улаживать дела с поставщиками. Да, и Пашка ещё маленький.

– Ой, как жалко!

– Ты пока обзвони других поставщиков. Может быть, кто-нибудь сможет привезти "Семильон". А я пойду, переговорю с Андреем, а потом съежу домой к сыну.

Она вышла из кухни, прошла по пустому залу и направилась к лестнице, вертя в руках брелок с ключом от машины. Оказавшись у кабинета Громова, девушка уже шагнула к ней и хотела постучать в приоткрытую дверь, но её рука так и замерла в воздухе.