Завещание каменного века (сборник)

— Чего ты ждешь? — нетерпеливо прошептала Хилина.

Со злостью и остервенением я опустил булыжник на взвизгнувшую установку. Один, два, три удара — осколки стекла посыпались на пол кабины. Главное теперь перехлестнуть проводку.

— Быстрее, — торопила Хилина. — Они услышали: бегут сюда.

Несколько ярких светляков — фонариков в руках людей, быстро приближались к нам. Я включил мотор. Он затарахтел внезапно с оглушительным треском, которого раньше я никогда не замечал, хотя должен был слышать часто, всякий раз, когда запускал свою межкосту. Ящер раскинул крылья и стремительно взмыл кверху. Луч прожектора долго гнался за нами…

На этом запись в ленте обрывалась. Далее была приписка обычным способом, каким пользовались на Тибии до изобретения дешифратора мыслей.

«Заключение чрезвычайной комиссии по делу Джекли и Хилины. Джекли вел себя неблагоразумно: брыкался, пытался причинить себе повреждения. После прочистки памяти доживал в приюте для безнадежно больных под наблюдением специализированных роботов. Умер через пять лет. Прах помещен в гробнице приюта.

Хилина силой воли сумела удержать в памяти кое-что, совсем немногое, но и это сильно удручало ее впоследствии, не давало покоя. Ей удалось бежать на остров — там она покончила с собой.

Тресбли удалось скрыться в катакомбах древнего храма Старой столицы. Спустя пять лет найдено было его тело. По заключению врачей он умер от истощения. Крохотный аппарат, устраняющий опеку ВСБ в радиусе 2,5 м, был найден при нем».

В папку с делом Джекли и Хилины был вложен добавочный лист, на котором рукой добросовестного чиновника сделана еще одна утешительная запись:

«В истории Тибии это был последний случай, когда понадобилось воспользоваться зачеркиванием памяти. Отныне человечество пребывает в состоянии безмятежного покоя».

Заключение ученых Земли (изучающих историю Тибии):

«Спустя сто лет после этого случая человечество планеты Тибии вымерло, а еще через триста лет произошла катастрофа, разрушившая центральную установку ВСБ.

Сразу же началось расселение диких животных по всей планете. До этого они обитали лишь на заповедном острове. По цепочке островов они достигли главного материка и заселили его.

В будущем на Тибии возможно возникновение новых форм организмов, обладающих разумом. Желательно превратить ее в заповедную планету».

Последствия контакта

— Нет, вмешаться в происходящее, как бы оно ни было ужасно, мы не можем. Вооружитесь бесстрастностью постороннего зрителя.

Вячеслав Леонтьевич спускался первым. Узкая винтовая лестница вела в кабину некрактанной камеры. Парамонов следовал за ученым, опасливо держась обеими руками за холодные поручни.

Камера оказалась довольно обычной комнатой, только без окон, и несколько тесноватой из-за низкого потолка. Парамонов почти задевал головою центральную шестиреберную балку. Рассеянный свет исходил от одной из стен. В его трепетном сиянии все вокруг выглядело призрачным, ненатуральным.

Сели в жесткие, но удобные кресла, отлитые из цельных глыб бетона, пристегнулись ремнями, как в самолете.

— Разве это опасно? — поинтересовался Парамонов наигранно бодрым тоном.

— Нет-нет, — успокоил его Вячеслав Леонтьевич. — Но в момент включения бывает сильная вибрация. В чем причина, до сих пор не выяснили. Если не пристегнуться, может выбросить из кресла — произойдет нежелательный контакт. Последствия неизвестны.

Всей тяжестью тела Парамонов вдавился в бетон, вверяя судьбу ненадежному креслу — у него не было желания вступать в контакт с неандертальцами. Он уже раскаивался в своем опрометчивом решении. Конечно, занятно увидеть своими глазами обычаи первобытных, но стоит ли ради этого подвергаться опасности? Парамонова, лектора-атеиста из отдела пропаганды, интересовали истоки религиозных начал.

— Вы готовы? — голос Силаева прозвучал откуда-то с потолка. — Включаю установку, — предупредил он, так и не дождавшись ответа.

Кресло качнулось и подпрыгнуло вместе с цементным полом. Парамонов судорожно вцепился в жесткие подлокотники — и почувствовал, как руки его проваливаются в бетон, ставший вдруг податливым и вязким.

— В-вай! — выкрикнул он теряя сознание.

В следующее мгновение он очнулся. Ни комнаты, ни кресла не было — Парамонов лежал на траве. Мраморная глыба, обросшая лишайниками, торчала из земли. Знойный полдень был пропитан буйными запахами леса, дремотным шорохом веток. Холодные неподвижные глаза птицы, похожей на чудовищную сову, удивленно смотрели на него сквозь листву. Парамонов пошевелился — сова, бесшумно взмахнув крыльями, снялась с дерева. Гигантское тело ее, оставляя на траве черную тень, скрылось в чаще.

Рядом с лектором, сжимая в кулаке логарифмическую линейку, сидел Вячеслав Леонтьевич. Он достал из кармана растрепанную записную книжку и бойко защелкал движком линейки.

— Куда исчезла наша камера? — Парамонов сделал попытку улыбнуться. Он еще не знал, нужно ли ему пугаться всерьез или все идет по заданной программе.

— Досадная ошибка в системе отсчета, — объяснил Силаев, — мы с вами находимся не в минус сорок пятом тысячелетии, а всего лишь в сороковом.

— Какое это имеет значение?! Сможем мы вернуться в наше время?

— Нет. Я же объяснил: ошибка в системе отсчета: камера настроена на минус сорок пятое тысячелетие, а начальная координата задана на минус сороковое. Произошел контакт. Но вы не огорчайтесь: сороковое тысячелетие для историка не менее интересно. К тому же у вас появилась возможность встретить живых неандертальцев.

— К черту неандертальцев! Как нам попасть в двадцатый век?

— Не понимаю, чего вы кипятитесь? Вы хотели наблюдать религиозные обряды в самом зародыше, так сказать у истоков? Ну и наблюдайте.

— По вашему я могу быть спокоен? В четыре часа мне нужно быть у дантиста: у меня временная пломба. Я даже черствого хлеба не могу разжевать. — Для убедительности Парамонов раскрыл рот и показал некрафизику больной зуб.

Вячеслав Леонтьевич заглянул в рот и покачал головою.

— М-да, история. Только вы напрасно волнуетесь: вам не придется больше жевать черствого хлеба: сорок тысяч лет назад земледелия не знали.

— В семь тридцать вечера в актовом зале университета доклад о работе археологической экспедиции. Говорят, будет сенсационное сообщение. Вот пригласительные билеты. Кстати, второй билет я взял для вас.

— Тронут вашим вниманием. Но доклад, который состоится через сорок тысяч лет, нам не придется услышать. Считайте, что билеты пропали.

— Ваше спокойствие возмутительно. Я буду жаловаться! Вы были обязаны позаботиться о безопасности опыта.

Подозрительные воющие звуки и топот множества босых ног донеслись издали.

— Что это? — прошептал Парамонов.

— Не думаю, чтобы это была комиссия по технике безопасности, посланная расследовать обстоятельства нашей гибели. Скорей всего — те самые неандертальцы, с обычаями которых вы хотели познакомиться.