Завещание рождественской утки

А я никак не могла успокоиться.

– Да, но как вы ухитрились за одну ночь нарыть столько информации?

Зарецкий откашлялся.

– У меня есть собственная служба безопасности. И я предпочитаю иметь дело с лучшими специалистами. Если читать книги, то только Виолову, шить костюмы исключительно в Лондоне, носить обувь, сделанную вручную по моей колодке, за продуктами ездить к проверенному до последней косточки фермеру. Не хочу хвастаться, но мои сотрудники профессионалы экстра-класса. Я поставил перед ними задачу: отыскать к утру сведения о мальчике. И, естественно, приказ выполнили. Как и где добыты сведения, меня не волнует, главное – они у вас. Сейчас парни продолжают разрабатывать Варламова. Секунду… Только что пришли сведения о его приемных родителях. Прочитать?

– Да, да, пожалуйста! – в нетерпении воскликнула я.

Иван Николаевич чем-то зашуршал.

– Евгения Львовна была тем самым доктором, что приезжала в дом Расторгуева по вызову пятнадцатого декабря для спасения его новорожденного сына. Варламова тогда подрабатывала на «Скорой». Похоже, семья нуждалась в деньгах – муж с женой работали в нескольких местах. Потом они устроились в детдом, где содержались ребятишки с психическими отклонениями и более на дополнительные заработки не отвлекались. Интересно, почему они перестали подрабатывать и удовлетворились не столь уж большими деньгами?

– Может, на машину собирали, накопили и остановились, – предположила я. – Теперь понятно, кто мог рассказать мальчику правду о том, что случилось пятнадцатого.

Я захлопнула рот.

– Продолжайте, пожалуйста, – попросил Зарецкий.

Я прикинулась, что не услышала его слов, и начала благодарить Ивана Николаевича:

– Огромное вам спасибо!

– Всегда рад помочь, – церемонно ответил мой обожатель. – Дорогая Виола, если с вами случится беда, я умру в ту же секунду.

У меня вырвался смешок.

– Не волнуйтесь, я бессмертна.

Зарецкому моя шутка не показалась забавной.

– Добро бы так. Делом Веры Филипповой занимается ваш бывший муж, Олег Куприн. Лучше расскажите ему все, что узнали, пусть преступника ловят профессионалы. Я не понимаю, почему вы разыскиваете Иосифа Петровича Варламова, но очень обеспокоен. Вроде у вас с господином Куприным нормальные отношения? Позвоните ему.

Я решила не врать Зарецкому.

– Ваша осведомленность поразительна. Олег действительно начал расследование, но его бригаде велели бросить все силы на то, чтобы разобраться со смертью сына какого-то депутата. Остальные дела, какими бы срочными они ни являлись, приказано отложить.

– Ага… так-так… – протянул собеседник. – Можете дать мне минут пятнадцать?

– Зачем? – удивилась я.

– Всего четверть часа, – попросил Зарецкий, – больше не потребуется. Не занимайте телефон, пожалуйста.

Я отправилась в ванную, прихватив мобильник. Звонок, естественно, раздался в тот момент, когда я взбила на голове шапку из шампуня. Сдувая с лица пену, я схватила трубку и испытала шок, услышав голос Пиратино.

– Привет. Ну ты даешь! Не знал, что у тебя мощные связи на самом верху. Наше начальство забегало, как будто ему одно нежное место скипидаром натерли. Мне велели вытащить на свет божий историю Филипповой и привлечь тебя к расследованию. Самый большой босс так орал, что у нас стекла в кабинете тряслись: «Немедленно зовите Виолу Тараканову, она за вас, дураков, все дело распутала!» Пожалуйста, как можно быстрее приезжай в офис. У тебя правда ценная инфа или бла-бла?

– Не знаю, сочтешь ли ты достойным внимания, если я назову имя, фамилию, отчество и адрес проживания маньяка-убийцы, – смиренно сказала я, сдувая пену с носа.

Пиратино отреагировал ожидаемо:

– Немедленно несись в офис.

Я смыла пену и увидела, что пришло еще одно сообщение, на сей раз от Натальи Алексеевны Кирпичевой. Открыла его и увидела фото: на коленях у благообразного старика сидит маленькая девочка, в которой прекрасно узнавалась взрослая Вера Филиппова. Бывают такие лица, их черты мало меняются со временем.

Разговаривать мне пришлось не только с Индюковичем, в кабинете оказался еще и Олег. Он неожиданно заулыбался, встал из-за стола, усадил меня в кресло и предложил:

– Хочешь чаю? Сейчас Валера в буфет сгоняет, притащит плюшек.

Я мысленно поаплодировала Ивану Николаевичу. Ай да Зарецкий! Интересно, как он ухитрился за пятнадцать минут выйти на начальство Куприна? И что сказал, если самый большой босс велел Олегу приседать и кланяться перед госпожой Таракановой? Похоже, я обзавелась собственным джинном безо всяких комплексов, рядом с которым волшебник, помогавший Аладдину, просто ребенок.

– Или ты теперь не отказываешься от кофе? – суетился Куприн.

Дверь кабинета приоткрылась, показалась Тонечка.

– Чего тебе? – не особенно любезно осведомился супруг. – Мы заняты.

– Антонина останется, – тоном императрицы произнесла я, – мы вместе искали убийцу Филипповой.

Куприн поджал было губы, но видно вспомнил головомойку от шефа и снова превратился в Сахара Медовича.

– Проходи, Тоня, устраивайся где хочешь. И начинайте, наконец!

Я вынула из кармана диктофон, на который записывала все разговоры с разными людьми, а подруга посмотрела на Пиратино. Валера втянул голову в плечи. Я повернулась к Олегу.

– Дай честное слово, что не накажешь Индюковича.

– Индиковича, – машинально поправил бывший муж. – А что он натворил?

– Сначала пообещай не размахивать шашкой, – уперлась я. – Валерий настоящий профессионал, но в личной жизни круглый дурак.

– Как большинство мужиков, – подвякнула Тонечка. – Без правильного женского руководства вы бы вымерли.

– Я не нуждаюсь в защите, – пробурчал Валера.

– Совсем интересно! – разозлился Олег. – Хорошо, Пиратино ничего не будет, если только он не нарушил закон. А теперь открывайте клювики, птички.

Глава 32

Во время нашего рассказа лицо Куприна оставалось бесстрастным. Но я очень хорошо знаю Олега и сразу поняла: он взволнован и зол. Негативные эмоции считала и Тонечка, поэтому она, когда бивший из нас фонтан красноречия иссяк, нежно попросила:

– Не нервничай, Олежек.

– Я совершенно спокоен, – сквозь зубы процедил полковник (не помню, рассказывала ли я вам о том, что Олег получил очередное звание). – Ваши наработки, конечно, интересны… Но! Нет ни одной улики против Варламова.

– Ты не понял? Он единственный, кто остался жив! – возмутилась я. – Расторгуев, Ульяна, Галина мертвы. Ну и кто, кроме него, мог ненавидеть Веру-Нику?

– Девочки, в вашей истории полно прорех, – вступил в беседу Пиратино. – Одни догадки и много вопросов. Как Иосиф понял, что Филиппова это Борисова?

Я вскочила и забегала по кабинету.

– Помните историю про фотографию артиста Абросимова с маленькой Вероникой на руках? Я же вам рассказывала, как пожилой артист приезжал на ее день рождения.