Завещание Сомервилля

Не подозревая, что они враги, Маркус стал представлять их друг другу и только тут с удивлением обнаружил, что они знакомы. В тот день три года назад на ярмарке в Этвуде он не обратил внимания на подруг Евы. Стоящая рядом с ним Ева напряглась, пальцы ее вцепились в веер с такой силой, что костяшки побелели, и Маркус сделал еще одно открытие: эти женщины отнюдь не подруги. Атмосфера ощутимо накалилась. Это вызвало у Маркуса не только удивление, но и любопытство — с чего бы такая неприязнь? Взгляды, которыми женщины обменялись, подсказали ему, что может разразиться буря, хотя и не особенно сильная.

Но Ева, поборов первоначальное желание повернуться к Анджеле спиной и уйти прочь, заставила себя улыбнуться, ничем не выказывая, как ей неприятна эта встреча.

— Здравствуй, Анджела, — произнесла она на удивление спокойно, уговаривая себя, что ей нечего опасаться. — Ты, полагаю, живешь хорошо?

Анджела слегка кивнула и изобразила улыбку, обнажив белоснежный жемчуг зубов. В глазах ее появилась досада и ревность, она явно была недовольна тем, что Маркус оказывает Еве внимание.

— Грех жаловаться. Сколько же мы не виделись? Целую вечность, — произнесла она холодно, даже враждебно, но с оттенком снисходительности.

Последнее особенно задело Еву.

— Три года, — ответила она ледяным тоном, твердо решив не пасовать перед Анджелой.

— Да-да, конечно, это было в день открытия ярмарки в Этвуде… Если память мне не изменяет.

Анджела намеревалась напоминанием о злосчастном дне смутить Еву, но та, ничуть не растерявшись, перешла в наступление.

— Не изменяет, — с иронией отозвалась она и повернулась к Маркусу, с изумлением наблюдавшему за ними. — Мы с Анджелой были вместе на ярмарке в тот день, когда вы, мистер Фицалан, так безжалостно погубили мою репутацию. Припоминаете?

Не спуская глаз с обеих женщин, Маркус загадочно улыбнулся.

— Ну как я могу это забыть? Этот день навсегда врезался в мою память. Но вас я там, Анджела, не заметил.

— Естественно. — Ева говорила с едкой иронией, хотя дрожала от негодования. — Ведь к вам подошла не Анджела, а я.

— Мы с вами тогда еще не были знакомы, Маркус, — промурлыкала Анджела нежно, как всегда, когда она обращалась к Маркусу.

— Да, точно. — Ева слегка подняла свои красивые брови и смерила Анджелу презрительным взором, давая ясно понять, что хорошо помнит, кому она обязана постигшей ее катастрофой. — Мы были глупые девчонки, только и ждавшие, когда сопровождающая нас дама отвернется, а мы сможем нашалить. Но сейчас не время об этом вспоминать. Не так ли, мистер Фицалан?

— Ну почему же? — отозвался он с заговорщической улыбкой. — Я не без удовольствия вспоминаю о том случае.

По дрожи, охватившей Еву, Маркус понял, что они с Анджелой враги, что ей крайне трудно сохранять спокойствие, и решил избавить ее от неприятных ощущений.

— Простите нас, Анджела. Мне необходимо до начала обеда представить мисс Сомер-вилль кое-кому из гостей.

— Понимаю, — процедила она сквозь зубы.

Анджела начала с шумом обмахиваться веером, а Ева, отходя от нее, с благодарностью улыбнулась Маркусу.

— Вы побледнели и дрожите, — в упор глядя на нее мягко произнес Маркус, когда они отошли достаточно далеко от Анджелы.

— Неужели? А я и не чувствую, — отрезала Ева, стараясь держать себя в руках и делая вид, что не замечает внимательного ласкового взгляда Маркуса.

— Мне показалось, что вы с Анджелой не питаете друг к другу дружеских чувств, — заметил Маркус тихо, не желая, чтобы его услышали посторонние.

— Дружеские чувства?! Ее стараниями от меня отвернулся мужчина, за которого я собиралась выйти замуж! Навряд ли это может подогревать дружеские чувства. Анджела, как никто другой, умеет управлять людьми, они в ее руках становятся марионетками. Она приложила немало усилий к тому, чтобы погубить меня, и почти преуспела. И она никогда не была моей близкой подругой, хотя притворялась ею, если это было ей выгодно. Она предала меня самым подлым образом.

— Выйдя замуж за Лесли Стефенсона, за которого вы сами собирались выйти?

— Да. Полагаю, нет нужды вспоминать, как это произошло, — сказала Ева резко, обвинительным тоном, глядя на него сердитыми глазами. — Я старалась говорить с Анджелой с юмором, без драматизма, но это ничего не значит. Я считаю вас обоих виновниками страданий, выпавших на мою долю после того злосчастного дня.

Она резко повернулась и заговорила с кемто из гостей, довольная тем, что Маркус тяжко вздохнул. Значит, ее удар попал в цель.

Роскошно обставленная столовая была залита светом огромной хрустальной люстры, висевшей над столом, который ломился от яств. Расположившиеся вокруг него гости оживленно болтали и смеялись, обсуждая события последних дней.

Ева, еще не вполне оправившаяся от встречи с Анджелой, сидела, к счастью, на противоположном конце длинного стола, где ей не угрожало общение с бывшей подругой. Анджела откровенно рассматривала ее, а когда их взгляды встречались, на ее лице появлялась фальшивая улыбочка, приводившая Еву в бешенство.

Анджеле только того и надо, понимала Ева. Пытаясь успокоить свои нервы, она несколько раз глубоко вдохнула, но это не помогло: ею владели злоба и разочарование. Как бы ни обхаживал ее Маркус, что бы ни говорил о своих планах, она для него, несомненно, всего лишь средство для достижения цели. Провожая ее верхом на лошади в Бернтвуд-Холл, он уверял, что будет счастлив жениться на ней, даже если шахта ему не достанется. А она, дурочка, развесила уши.

Но вот обед закончился, и гости перешли в гостиную. Ева с делано безмятежным видом болтала то с одним, то с другим, стараясь при этом не оказаться вблизи Анджелы. Маркус, понимая, что она еще не остыла после встречи с бывшей подругой, наблюдал за нею издалека. И все больше убеждался в том, что атмосфера Бруклендса ей по душе, да и его мать, как всегда красивая и очаровательная, не может ей не нравиться.

Наконец ему удалось увлечь Еву на террасу, чтобы поговорить наедине. Они остановились на том самом месте, с которого она двумя часами раньше наблюдала интимную сцену между Маркусом и Анджелой.

Слегка отодвинувшись, Маркус любовался ее точеным профилем, казавшимся мраморным в свете луны. Красивая и гордая, она влекла его к себе. Внезапно он понял, что желает ее даже больше, чем вначале.

Он пожирал глазами нежные черты ее лица, грациозные линии тела, гибкую шею. Ему нравилось, как она ходит — легкими шагами, слегка покачивая бедрами. В своем траурном одеянии, вся, кроме лица и белого атласного воротника, черная, она напоминала ему шип терновника. И такая же, как он, колючая.

Но под этой темной оболочкой скрывалась чистая, невинная девушка, так непохожая на хищниц брачного возраста, с которыми ему доводилось встречаться. Эти целеустремленные дамы, как две капли воды похожие на Анджелу Стефенсон, впивались в него мертвой хваткой.

Ева вздохнула. Пристальный взгляд Маркуса, уединение, прекрасный вечер действовали на нее как бальзам. Ее охватило волнение, которое она неизменно испытывала в присутствии Маркуса. И которое становилось силенее после каждой их встречи. Она ласково улыбнулась.