Завещание Вагнера

Это было видение из прошлого, в котором был ужас, страх и смерть...

День почти ушел, и сумерки придавали этому видению некоторую осязаемость... я даже увидел над домом некий обманчивый в своей притягательности ореол, преисполненный смысла и навязчивого до боли искушения войти и остаться там...

Я вошел... какое-то время я блуждал, как в тумане... все окружающее виделось смутно, было лишено отчетливых очертаний...

Я повернул налево, потом направо...

Пока ничего реального, но вот обрисовался фикус в кадке... в детстве он представился мне неким мифическим чудовищем, охраняющим кровать с никелированными дугами и шарами...

Вдова спала и очнулась в геенне огненной вместе с близнецами...

Я не могу ее описать, представить... это то, что от меня постоянно ускользающее, ввергающее меня в ослепляющую темноту, которая лишала меня способности что-либо ощущать, кроме слез...

Слезы помогают мне видеть более отчетливо...

Темнота наполняется призраками вещей, которые могли и вовсе не соответствовать тому, что я видел...

Мы лежали с братом, обнявшись, у стены и смотрели на пламя в немом ужасе...

Языки пламени лизали нас, но не жгли...

Помню, я ощущал что-то неизъяснимо нежное, непостижимое, трогательное...

Я казался самому себе лишь бесплотной тенью в декорациях сновидения...

Нет ни дома вдовы, ни города, лишь некая безымянная пустота...

Я все еще не в состоянии ни уловить суть происходящего на фоне некоего помутнения сознания, ни вымолвить хотя бы слово в свое оправдание...

Я потерял брата... и пустота обвиняла меня...

Я находился между жизнью и смертью, хотя уже знал, что смерти не существует...

Смерть - это та же жизнь, которая заполняла все, и не вызывала у меня ни страха, ни сопротивления...

Какое-то время я провел в тревожном ожидании...

Я мог бы пребывать в этом состоянии достаточно долго...

Я видел только пламя... для смерти не было места, хотя она и царила вокруг, впрочем, едва ли это была смерть...

Возникло мимолетное ощущение, что смерть и есть жизнь...

В угасающем сознании я увидел вдову и брата в окружении неких темных сущностей и уподобительных изображений...

* * *

Мавр оставил книгу с медными застежками Лии, а Лия передала ее мне в приличном состоянии, даже не тронутую огнем с изображения неведомых мне растений и существ, имеющих много ног и лиц, в одеждах, украшенных письменами и символами...

Были в книге и грубые рисунки, совершенно несходные ни с чем из видимого и существующего, совершенно невиданные, несообразные, страстные, чувственные...

Движения их были исполнены бессмысленности, с преобладанием телесного влечения...

Являлись они из темноты, одетые пламенем...

Я увидел танцующую вдову... и себя... я напоминал извивающегося червя, что вызывало некоторое недоумение... почему?.. за что?..

Несообразность этих изображений поражала... они пытались вовлечь и меня в свои танцы, подражая друг другу, сколько возможно испытывая блаженство близости...

Сущности изменялись... и я изменялся, я как бы очищался и просвещался и уже способен был изливать свет, созерцать тайны бога, ощущать благодать...

Бог вызвал меня из небытия к бытию, сделал соучастником всего этого хаоса творения...

Существа прояснялись, приобретали жизнь, к какой только они были способны...

После смерти Мавра Лия вела жизнь совершенно духовную... когда на нее нисходило озарение, ей открывались тайны бога... она могла и летать, как ангел... свидетельствую...

Она и меня привела к богу, внушила мне, что я должен был делать...

С Лией я видел сокровенные видения, мне открывались некие примирные тайны, я мог предсказывать...

Нет, бога я не видел, да и не мог видеть... это было как озарение... я видел его лицо, как отпечаток в воздухе...

Лия как бы тайнодействовала, приближала меня к богу и общению с богом... но бог ли это был?..

Через Лию и мне сообщалась благодать познания тайны благого и спасительного в месте очищенном уединением и тишиной, безмолвием...

Лия славословила, я подпевал, с покорностью подчиняя себя ее голосу, интонациям и распоряжениям...

Это она направляла мое бегство на остров... и возвращение оттуда в город...

Я стоял на месте дома вдовы и видел языки пламени, вырывающиеся из земли, они лизали стены дома...

Я увидел и поджигателей...

Все что Лия слышала в озарении и что могла понять, она записала в книгу...

Я снова увидел вдову и близнецов, их пламенеющие лица, они вызывали сострадание, боль и ужас...

По факту пожара было возбуждено дело...

Вдова была ни вполне преступна, ни невинна в случившемся...

У многих вдова вызывала неприязнь...

Лия пыталась оправдать вдову... из-за несчастной любви она в 17 лет бросилась со скалы в море... море не приняло ее... она вышла замуж за племянника Мавра, но оказалась бесплодной... она испытала замешательство, поняла, что это кара ей, постриглась и ушла в монастырь, но и там не прижилась, пыталась покончить с собой, неудачно, вернулась в город и узнала, что тяжко и опасно больна, почти год она благочестиво ждала смерти...

Скончалась она ночью, и была похоронена на монастырском кладбище у стены плача, где и покоится...

Во время ее похорон случилось затмение, вдруг стало темно, пронесся ветер, обдал холодом, на небе появились звезды, собаки подняли вой...

Монахини пали ниц...

Во время смуты его причислили к лику блаженных...

Я был свидетелем этих трагических и противоречивых событий, царившей среди людей жестокости и насилия...

Помню, я едва не погиб, бросился в реку, пытаясь спасти беременную женщину... и женщину не спас и сам едва не утонул... бог меня услышал... море вдруг успокоилось, и я оказался на берегу камнем среди камней вместе с женщиной и ребенком... от страха она родила раньше срока...

Начался дождь с громом и молниями...

Я укрылся с женщиной и ребенком в расселине...

Женщина и ребенок уснули...

Я лежал и боялся... дождь лил, не переставая, с гор стали спускаться потоки грязи с камнями и деревьями...

Природа вела себя как тиран, не оставляла никого в стороне...

В книге Лии есть описание смутного времени и нашествия грязи...

Злобный дух смутного времени возбуждал заговоры, не обошлось и без переворота...

Тогда и явилась дева...