Завещатель

Идея, однако, не работала, и пока деньги, потраченные на подачу объявлений, себя не оправдали. Никакого ценного материала ни я, ни мои немногочисленные коллеги из таких вот посетителей так еще и не вытянули. Зато задолбали нас эти маги и «магистры проскопических наук» до чрезвычайности. Хорошо еще боссу хватило ума не давать в объявлении названия нашей конторы, и не сообщать адреса — только резервный телефон и электронную почту. Такая инициатива шефа могла распугать и нормальных солидных клиентов, приносящих нашей фирме вполне реальные бабосы.

Пора домой. Я уже перестал любить уходить затемно, поскольку автостоянку около нашего офиса присмотрели какие-то проститутки. Время от времени, с наступлением темноты, заасфальтированная площадка у Старого Дома заполняется соответствующими девушками. Клиенты, подъезжающие на своих «Джипах» и «Феррари», подсвечивали фарами и выбирали товар. Выбирали долго, тщательно и пристально. В результате проехать или пройти в такие вечера бывало совершенно невозможно. Приходилось продолжительно ждать или обходить стороной, делая большой крюк. Поскольку прежде я работал обычно до девяти, то меня сейчас это начало беспокоить. Летом, когда в девять еще светло, я вообще не подозревал об этой тусовке.

А мимо все бежали такие же, как я москвичи и гости столицы, коим дождь мелко моросил в лицо и гнал под защиту теплых помещений. Осень звала в дома, и не давала расслабиться. Осень в Москве — это что-то нереальное, запредельное. Это когда вычищенный и выметенный наконец за истекшее лето город покрывается опавшей листвой и странные люди в оранжевых безрукавках собирают их в длинные черные мешки. Листву сметают с тротуаров газонов и улиц, чтобы потом погрузить в самосвалы и вести на свалку. Осень в Москве — это театр абсурда и ярмарка бессмыслиц. Дождь меняется промежутком хорошей погоды, которая через две недели уходит навсегда и мы кисло говорим — «бабье лето кончилось». Резкое похолодание, дожди, сметающие остатки желтой красной и начавшей уже гнить листвы, толстые тетки в оранжевых куртках, черные мешки, первый снег…

С некоторыми затруднениями пробравшись сквозь ряды окоченевших тружениц сексуальных услуг, я пошел по осенней Москве, стараясь побыстрее дойти до метро и попасть в тепло своего дома. Неожиданно пришла в голову мысль, что индустрия проституции может гордиться тем, что не знает кризисов и экономических депрессий.

И тут я вспомнил. После разговора с «магом», я так расстроился, что просто запер свой кабинет и ушел, а на своем столе забыл вторую связку ключей — от квартиры и машины. Анжелка-то мне откроет, а завтра-то что? На чем поедем-то?

Вот гадство! Хорошо, что охранник сейчас нормальный, меня и так впустит, без шефской подписи. А то хорош бы я был. Пришлось вернутся. Открыл своим ключом железную дверь, кивнул сонному Володе — нашему охраннику — и побежал к своей комнате. «Если вернулся, то посмотри в зеркало, а то тебя посетит несчастье» почему-то вспомнил старую примету. Но обычного зеркала не имелось, а в то, что имелось, посмотреть я не мог. Быстренько взяв со стола ключи, я уже хотел было уходить, но для чего-то включил свой компьютер.

И застрял. Ну почему я тогда задержался?

Совершенно ни о чем не думая, запустил случайный выбор сайтов и попал наЭто был целый мир темных, депрессивных интернетовских дневников. Виртуальная тусовка неформалов-готов, немузыкальных музыкантов, полусумасшедших поэтов, извращенцев всех мастей и течений, странных художников, озлобленных на весь Мир маргинальных типов, непризнанных писателей, графоманов-поэтов, несчастных брошенных девушек, озабоченных прыщавых подростков, сексуально фрустрированных неудачников, явных и латентных педерастов и просто скучающих бездельников.

Где-то в начале девяностых годов российские юзера всю свободную часть времени перемещали цветные шарики по квадратному полю игры «Lines». Когда почти все компы стали объединяться в сети и подключаться к Интернету, сетевые игры стали нешуточно теснить этот «Lines». Но не убийство времени в незатейливых игрушках оказалось подлинным предназначением передовых пользователей. Теперь самое крутые их увлечения — социальные сети, форумы, но главное — интернет-дневники или блоги.

Люди в Сети ведут дневники, в которых ежедневно повествуют о себе, о дрязгах на работе, о родичах, о своих сексуальных партнерах и партнершах, о случайных встречах, о клубах, книгах, мыслях, фильмах и о собственных увлечениях. Попадаются «авторитетные» дневники, у которых несметное число читателей, а возраст доходит до нескольких лет, но подавляющее большинство дневников совсем еще молодые, им всего-то несколько месяцев. Сейчас как раз бум этого странного и волнующего явления.

Недолго думая, я взял и завел там электронный дневник для себя лично, под своим старым интернетовским ником — «Felix_98». Оригинально выглядит. Вроде бы.

16. Ольга

Вроде бы Хельсинки выглядит немного похоже на Питер, да и не так уж далеко от него, а вот каждую неделю не наездишься. Когда на weekend родители, наконец, приехали, то я испытывала двойственное чувство. Ну, конечно же, я была очень рада, поскольку уже давно их не видела. Месяца два. Артур обрадовался, как щенок. Но я уже привыкла, что я одна с собакой, и это наше одинокое житье-бытье мне стало нравиться.

Никогда не забуду последние дни перед тем, как родители оставили меня одну и уехали на работу в Финляндию. Поскольку я уже была вполне совершеннолетняя, они не могли позволить себе роскошь взять свою дочь с собой.

После хорошо проведенного дня, когда начало темнеть, отец вдруг куда-то срочно заторопился и быстро ушел, и мы с мамой остались вдвоем.

— Оль, мне нужно с тобой серьезно поговорить, — сказала мама, как-то по-особенному взглянув мне в глаза.

Я потупила глазки и приготовилась к длинной и скучной лекции на морально-нравственные темы. К моему несказанному удивлению, я ошиблась.

— Ты хорошо помнишь бабушку?

— Ну, конечно же, я ее не забыла. А почему ты вдруг вспомнила?

Я даже не спросила, какую бабушку. Поскольку папина мама — бабушка Настя, была жива и здорова, проживала на Ленинском проспекте, и я у нее ужинала почти каждую неделю. Мать никогда не спросила бы про нее «помнишь», поскольку знала о наших теплых отношениях. К тому же мама всегда вела себя подчеркнуто корректно с матерью моего отца и старалась все контакты со свекровью свести к необходимому минимуму. Я так и не узнала, с чем это связано. То ли с такой-то неизвестной мне давней семейной историей, то ли просто в связи с взаимной неприязнью. Не знаю.

— Ну, конечно же, я ее не забыла. А почему ты вдруг вспомнила?

— Я должна тебе рассказать. Теперь можно, ты уже выросла…

— Да уж, мама. Выросла. А ты и не заметила, да?

— Не перебивай меня! — Мать начала злиться. — Нам предстоит сложный разговор, а свои ядовитые шуточки лучше оставь при себе и не дерзи мне.

— Извини, — буркнула я.

— Следи за собой. И слушай. Ты знаешь, что она была ведьма?

— Ну, мама!