Заветное желание
Шрифт:
Аргаррон тяжело рухнул на взлетную палубу дирижабля, сейчас практически пустую. Все вертопланы с гросками в кабинах сейчас были в гуще битвы. Однако из дверей ангара на площадку выбежало несколько жрецов, которые, видимо, наколдовывали защитные чары на взлетающие вертопланы.
— Повелитель! — один из старших жрецов помог архидемону встать, — Как они посмели!
— Крови, — прохрипел Аргаррон, и один из жрецов бросился в недра корабля.
Жрецы подтащили израненного повелителя к небольшому капищу в ангаре и усадили рядом с алтарем. Вернулся жрец, притащивший рабыню — юную шуольскую девушку. Та слабо
Раны архидемона тут же начали затягиваться, а глаза разгорелись с прежней силой. Он мог бы и сам исцелить тело, но на это потребовалось бы довольно много сил, которые архидемон предпочел сберечь ценой жизни всего лишь одной рабыни, принесенной в жертву в непосредственной близости.
Аргаррон поднялся, окинул взглядом жрецов.
— Вы будете вознаграждены, — сказал он, — Все получат по сотне невольников и золота в количестве собственного веса!
Гарры преклонили колени, а старший из них только склонил голову. Повелитель умел не только карать, но и вознаграждать за верность.
Бой постепенно сходил на нет. Вымотавшиеся воины возвращались на корабли и острова, главные силы отходили для перегруппировки. Тем более, у шуолов погибло все командование, и магическую поддержку осуществлять тоже было некому.
Аргаррон, полностью оправившийся от последствий вылазки, взошел на мостик флагманского дирижабля и осмотрел место битвы. Главный остров гаррской армады все еще горел, а от его цитадели не осталось ни одной целой постройки. Архидемон лишь надеялся, что колоссальные материальные средства, находящиеся внутри, хотя бы частично уцелели.
Император посмотрел вслед организованно отступающим шуолам.
— Мы атакуем их сейчас, повелитель? — спросил он, — По-моему, самое время…
— Нет, — Аргаррон немного сощурился, — Возвращаемся на Горнагар.
— Но…
— Немедленно! — архидемон повернулся к Императору и посмотрел ему в глаза, — Если мы будем преследовать их на их территории, то последствия могут быть катастрофическими. Выиграть битву и проиграть войну — самое обидное, что может случиться. Не самое страшное, но самое обидное. Так что поворачивай.
— Да, повелитель, — Император чуть склонил рогатую голову и принялся отдавать распоряжения по Эху Тьмы.
Армада Аргаррона, неспешно развернувшись, двинулась в обратном направлении, прекратив наступление. Ценой огромных и невосполнимых потерь шуолы все же добились своего — до Алашома гарры не дошли.
Глава 23
Ростислав сидел в каюте корабля и смотрел на покоящийся в цветке Мирласа хрустальный шар. Его посещали неприятные мысли. Например, он не знал, можно ли дать родителям новые тела, или же придется разбить шар и выпустить души на свободу, дабы те обрели спокойное посмертие. При мысли о втором варианте на глаза наворачивались слезы. Ростислав только теперь, когда на время миновали все опасности, осознал, насколько
он соскучился по родителям.«Хочешь поговорить»? — вдруг спросил Мирлас.
— Что? — не понял юноша, погруженный в мрачные мысли.
«Хочешь поговорить с родителями?» — повторил лотофаг, затем пояснил, — «Я сумел подобрать частоту…»
— Конечно! — Ростислав вскочил, задев крыльями какой-то канделябр, который с грохотом упал.
«Тогда сядь и расслабься».
Ростислав опустился обратно на диван и откинулся на спинку, прикрыв глаза. В мозгу сперва был какой-то шум, а потом все сознание заполонило калейдоскопом образов, из которых, в конце концов, сложились знакомые лица…
— Мама! Папа! — воскликнул он, подавив желание броситься вперед.
— Ростик? — мамин голос звучал как-то неуверенно, — Что происходит?..
— Вы не слышали меня там, в камере?..
— Слышали, но мало что поняли, — подал голос отец, — Все это слишком смахивает на бред или какой-то спектакль.
— Это не бред, папа… Это и вправду другой мир.
— Бог с ним, — Ростиславу показалось, что отец махнул рукой, — Ты лучше скажи, во что ты ввязался? Что за беготня, стрельба и поножовщина?
Ростислав вздохнул и пересказал историю своего пребывания в Каеноре еще раз, добавив события на острове Горнагар. Максим его изредка перебивал, задавая вопросы, и Избранник на них отвечал, если мог.
— Все же я не пойму, причем тут ты и причем тут мы, — сказала мама, — Ты же сказал, эти квостры могут вернуть тебя назад… с самого начала могли. Почему ты не вернулся? Ты о нас подумал?
Юноша опустил взгляд:
— Прости, мам… Я… честное слово… Просто так получилось, что я виноват перед всеми.
— Откуда тебе было знать?
— Погоди, Аня, — отец остановил супругу, — Сын, ты должен исправить ошибку, раз уж допустил ее.
— Понимаешь, я должен справиться с таким, что мне и не снилось в нашем мире.
— Стой, не теряй веры в себя. Ты у меня всегда находил выход, не разочаруй нас и здесь. Более того, ты не должен опозорить наш мир, отступившись, и нашу страну тоже.
— Максим, — с нажимом произнесла мама, которой «великодержавный шовинизм» мужа все время стоял в печенках.
«Быстрее, Ростислав, у меня силы кончаются канал держать», — встрял Мирлас. Судя по всему, это слышали и родители, которые быстро начали прощаться.
— Давай, сын, покажи себя, — после всего сказал отец, после чего Коротков-младший снова ощутил себя в каюте.
Первое, что он почувствовал — это дикая жажда. Ростислав мгновенно схватил стоящий на столе кувшин и припал к нему губами.
«Прости, мне нужны были силы», — подал голос Мирлас, — «Пришлось взять у тебя влаги, надеюсь, ты не против…»
— Не против, — ответил парень, ставя полупустой кувшин на стол, — Только в следующий раз предупреждай, ладно?
«Конечно…» — Ростиславу показалось, что лотофаг смущен.
«Мирлас», — обратился к нему Коротков.
«Что?»
«Спасибо… мне этого как раз не хватало».
«Пожалуйста… мне было не особенно трудно после того, как я нашел нужную частоту».
Коротков потянулся и вышел на палубу. Утренний воздух обласкал лицо прохладой, встающее из белесой Великой Бездны солнце освещало уже ставшие привычными нагромождения облаков, касалось корабля золотистыми лучами.