Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Заветные сказки
Шрифт:

Но атеистические подходы к обоснованию нашего бытия возникали и значительно раньше, существуют и сейчас в странах, далёких даже от мысли о какой-либо борьбе с религией. В 1952 г., как известно, был основан Международный Гуманистический и Этический союз, одним из организаторов которого выступил известный учёный, первый Председатель ЮНЕСКО, Джулиан Хаксли. Так вот, одной из главнейших задач этого союза и была борьба с религиозными представлениями. Ну, борьба, это слишком громко сказано, как, например, в своё время у большевиков, а потом и коммунистов в Советском Союзе. Не борьба, а мирная критика религиозных представлений. Союз успешно работал, организовывались Международные конгрессы, в которых принимали участие и советские атеисты.

Напоминаю возможному читателю, что о серьёзных научных подходах к бессостоятельности любых мифологических

религиозных представлений в нашей жизни можно найти в трудах известных учёных, названных выше и не названных выше и ниже. Бессостоятельность усматривается даже в том, что любая религия ставит человека между двух мифологических догматов: первый – появление Земли и жизни на ней, второй – жизнь человека после того, как… (Теперь так, да после-то как?) И никаких обоснований, разъяснений и прочего первому и второму догматам не даётся. Здесь, в этих записках, тоже всё будет даваться без всяких на то обоснований, тем более – разъяснений. Просто: вопрос – ответ, если он есть; вопрос – объяснения, если они есть. А в большинстве своём будут вопросы без всяких вразумительных на них ответов и без толковых объяснений. Со стороны моего ущербного ума, конечно. А общее моё отношение к данной проблеме можно выразить теми же словами, которые сказал Тонино Гуэрра, известный итальянский сценарист, писатель и поэт:

«Меня всё время мучает боязнь смерти. Почему? Потому что я неверующий. Я хотел бы верить, но не верю. И это огромная проблема. Знаете, как нищий, который пересчитывает, сколько мелочи осталось у него в кармане, – так и я: у меня нет вечности впереди».

* * *

Среди пыли звёзд на небе – две Луны. Не надо переглядываться со значением. Я в своём уме. Пока ещё, думаю, в своём, и полагаю, всё-таки, что в уме. Во всяком случае, мне так хотя бы хочется. И не надо принюхиваться. Нет, я не пьян до двоения в глазах. Просто смотрю на Луну одновременно двумя глазами, но каждым из них – отдельно. И хотя вижу одну и ту же её сторону, но правым глазом вижу одно, а левым – другое. Можно было бы один глаз закрыть, потом другой, попеременно, перемигнуться с Луной. Но так не получится. Надо сразу. Чтобы в тебе на одно и то же было два одновременных суждения, два одновременных же мнения. Субъективных, конечно, суждения и мнения. Чтобы можно было поспорить с самим собой и родить истину (тоже, конечно, личную, субъективную) или хотя бы её зачатки. И можно определённо сказать, исходя из своего опыта, что этой истиной может оказаться третья Луна, которую сразу не разглядишь, тем более – двумя глазами. И это совсем не имеется в виду одна из Лун известного учёного-физика Роберта Вуда в одном из его художественных литературных трудов. Во всём этом можно выбрать несколько вариантов. Можно пойти с левой ноги, можно пойти с правой, что также не очень трудно, а можно и двумя ногами сразу, такими странными и нелепыми прыжками. Это, конечно, труднее, но тоже можно. Каждый делает свой выбор.

Вы правильно заметите, что такого не может быть, две Луны-то наперекосяк. Нет, вполне может быть, потому что и Солнц тоже может быть два, а то и больше. Только ведь день для дела, а ночь – для размышлений. Можно, правда, и днём поразмышлять, но это трудно, поскольку тогда надо двумя глазами смотреть на два, хотя бы, Солнца. Тут и на одно-то не посмотришь как следует. Поэтому пусть день остаётся для дела, а ночь – для размышлений, спокойно, а то и с беспокойством, посматривая на Луны. Да и Лун, как говорилось выше, вполне может быть не две, а больше.

А вот, например, другой взгляд на наши возможности рассматривать предметы и явления, взгляд П.А.Флоренского ([23], «Обратная перспектива»). Вот как он определяет наши возможности:

«Скажут: «Но ведь нельзя, всё же, видеть сразу всех трёх стен у дома!» – Если бы это возражение и было правильным, то надо продолжить его и быть последовательным. Сразу нельзя видеть не только трёх, но и двух стен дома, и даже одной. Сразу – мы видим только ничтожно малый кусок стены, да и его мы видим не сразу, а сразу, буквально, – ничего не видим. Но не сразу – мы обязательно получаем образ дома о трёх и четырёх стенах, таким дом себе представляем».

Да тут за двумя Лунами ходить долго не надо. Взять, хотя бы, басню И.А.Крылова «Любопытный», в которой один из приятелей в кунсткамере

не увидел слона. На уроке литературы в школе учительница говорила нам с таким мощным ударением на последнюю строку басни («Слона-то я и не приметил!»):

– Вот чудак-человек! Надо же, ходил-ходил, смотрел-смотрел, а самого главного-то и не увидел! О!!!

Я тоже сказал бы так. Но только вот про кого из этих двух приятелей? Потому что:

Так и живём, тем наша жизнь полна,

С благословенья разума больного,

Что одному достаточно слона,

Другому – мало остального.

Поскольку Лун (Солнц) две (два), а то и больше, то на каждый прозвучавший вопрос следует ожидать, по крайней мере, два разных ответа. Сообразно обстоятельствам места и времени. Такой взгляд на указанную проблему можно пояснить следующей притчей, придуманной не мной. Передаётся она мной не дословно, а по памяти, но, по возможности, с сохранением её смысла.

Притча о воздушном шаре

Мечется над земными просторами воздушный шар с двумя любителями острых ощущений. Но с шаром творится что-то неладное. Он то взметнётся вверх, то резко опустится вниз. Случилось что-то с его аппаратом спуска-подъёма. Совсем заплутали пассажиры, не знают, где они находятся. И карты путевые не помогают. Куда их занесло? Но вот радость! Деревенька какая-то показалась, и шар как раз к ней спускаться стал. Посреди деревни несколько мужиков стоят, обсуждают свои насущные проблемы. Шар как раз мимо них и летит. Один из пассажиров шара крикнул им:

– Мужики-и-и! Где мы?

– На воздушном ша-аре-е, – дружно ответили мужики.

А шар в это время снова взмыл вверх, и долгожданная деревенька скрылась из виду.

Всё получилось правильно. На свой вопрос путешественники получили правильный ответ, и мужиков тут винить нечего. Задай путешественники другой вопрос, то и узнали бы, возможно, что это деревня Красный Куст или какая-то другая.

С одной стороны, на каждый вопрос можно получить как минимум два правильных ответа. С другой стороны, думать надо над формулировкой вопроса, тогда, возможно, получишь ответ, близкий к ожидаемому или приемлемому для тебя, не объективный, а хотя бы субъективно правильный. А то может получиться как в известном античном анекдоте про кимейцев, похожем на притчу о воздушном шаре:

В Киме хоронили одного знатного человека. Кто-то подошёл и спросил у сопровождавших: «Кто это умер?» Один кимеец обернулся и показал: «Вон тот, который лежит на носилках».

Наша свеча на столе Распорядителя – она сразу огарочек. Кому-то больше достанется, кому-то поменьше, а чей-то вспыхнет маленьким огоньком, и нет его. Если по начертанной судьбе, если по справедливости, то каждому надо раздавать одинаковые свечи, и сам следи за своим огоньком, не загаси случайно или намеренно другого. И сколько бы ни гореть твоей или чужой свече – огонек её светится в пределах разумного закона, в котором имеются две неотъемлемые составляющие:

– Поздравляем вас с рождением Имярека…

– Сегодня мы провожаем в последний путь нашего дорогого Имярека…

И каждый день звучит хор поздравлений и хор прощания. В законе жизни должны одновременно звучать оба хора. Это и есть разумно, по закону жизни, установленному природой.

Можно ли найти в огромном переплетении поздравлений и прощаний те закономерности и предопределённости, которые управляют нами в промежутке между началом и концом? Можно ли просчитать в хаосе случайных взаимодействий движение одного из нас? Если это можно сделать, то по тому, что есть, можно проверить то, что было, и то, что потом будет для отдельного Я. Проверкой закона о прошлом почти никто и не занимается. Зачем, если уже есть история? Это слишком просто – угадать, что было. Соседей предварительно можно поспрашивать. Конечно, и в истории много неизвестного и даже часто специально скрытого, о многом хочется узнать, хотя бы ради любознательства и чисто природного любопытства. И уж без ошибки можно предположить и сказать, что больше, конечно, хотелось бы узнать о будущем. Поэтому желающих прогнозировать будущее – хоть отбавляй, даже, как они себя рекламируют, – потомственных в каком-то очень большом колене или коленке.

Поделиться с друзьями: