Зависимость. Трилогия

Ему разрешили выйти из гостиной только через час, когда уже было слишком поздно выдавливать из себя таблетку. Попав в кровоток, мерзкий яд двигался по его телу, отравляя клетки. Картинка перед глазами стала чуть расплывчатой, зрачок никак не мог сфокусироваться на чем-то одном.

Белл отдал бы все на свете, чтобы приобрести силу, позволившую ему разодрать эти решетки голыми руками.

//////

Крайм с закрытыми глазами отсчитывала секунды. Ей нельзя было сбиться, так как от этого зависел успех всей операции.

Краем глаза девушке удалось рассмотреть точное время на часах, когда ее вели с ужина, с тех пор она продолжала отсчитывать время. Через каждые пять минут она делала зарубку на стене, чтобы не сбиться.

Тело, слишком маленькое и слабое, чтобы дать отпор в реальном бою, станет сильным союзником во время побега.

Проведя здесь семь месяцев, Крайм зарекомендовала себя как тихая, не проблемная, замкнутая и неконфликтная. Она никому не говорила, за что именно ее отправили сюда и на какой срок. Всегда ходила с низко опущенной головой и все время молчала.

Призраки могут приходить и уходить, когда пожелают.

Когда оставалось подождать всего три минуты, Крайм открыла глаза, уставившись на свои скрещенные на груди тонкие руки. Огромных усилий стоило не смотреть в угол "комнаты", где мигала красная лампочка камеры видеонаблюдения. За стеной разбушевался один из заключенных. На вызов пришли несколько охранников. Крайм отчетливо слышала звуки ударов и скривилась, вспоминая ощущения ударов от тяжелой резиновой дубинки на своей коже. При желании такой дубинкой можно было проломить череп, расплющить ребра или позвоночник. Помнила так же собственное тело, покрытое лилово-красными синяками от шеи и до кончиков пальцев ног. Рука сама потянулась к лицу, ощупывая нос. Но в этом теле переносица никогда не была расквашена, и кость не приходилось собирать по кусочкам, как конструктор "Лего".

Ей долго пришлось учиться смирению.

Закончив в соседней камере, один из охранников громко приказал доставить заключенного в карцер. После этого все стихло. Единственным звуком оставалось жужжание тусклых ламп, но Крайм уже настолько привыкла к нему, что этот звук казался ей отголоском биения собственного сердца. Огромное сердце тюрьмы.

Еще один побег, а после этого у Крайм появится очередной шанс начать все сначала. Если она снова все не испортит.

/////

Белл долго не мог уснуть. Его сосед долго ворочался из стороны в сторону, зовя какую-то женщину, и очень расстраивался, когда она отказывалась идти к нему. Как можно быть неудачником даже во сне?

Иногда Беллу казалось, что он согласился принимать бы любые лекарства, если бы ему пообещали красивые красочные сны, в котором не было бы место насилию, страху и смерти. Почему придумали лекарства, способные превратить совершенно здорового человека в психически неуравновешенного калеку, но при этом никому и в голову не пришло создать таблетки, способные сделать человека счастливым? Быть счастливым овощем лучше, чем злым инвалидом.

Переменив позу, Белл лег на спину, вытянув руки перед собой так, чтобы заглушить свет лампы, бьющий в глаза. Никаких удобств для психов! Какой-то умник подумал, что свет оказывает позитивное влияние на мозг и психику, заставляет почувствовать себя в безопасности. Белл лично пустил бы ему пулю в лоб, чтобы проверить, улучшилось ли состояние его мозга.

– Шанс, - прошептал он.
– Дайте мне хотя бы один шанс. У меня и так осталось слишком мало времени.

/////

Врубилась сигнализация, а в следующий миг все стихло, и свет в коридоре погас. Через секунд тридцать включилось аварийное освещение, но генератор был слишком слабым, чтобы обеспечивать энергией несколько сотен камер видеонаблюдения, замки на дверях и главных воротах.

Крайм открыла дверь и осторожно выглянула.

Нужно шевелиться быстрее!

У нее есть всего несколько минут, прежде чем спадет замешательство стражи.

Она была одинокой, маленькой и совершенно беззащитной, безоружной, одетой в грубый оранжевый комбинезон, со штрих кодом окружной тюрьмы на затылке. И у нее было всего четыре минуты, чтобы сбежать.

Пробираясь по коридорам, она старалась ступать как можно тише, но вскоре поняла, что это глупо. Несколько сотен заключенных, оказавшись на свободе, с ужасным грохотом бежали к выходу. Не все из них рассчитывали на спасение. Большая часть, обрадовавшись неожиданной удаче, принялась крушить и громить все, что попадалось им на глаза, решим расквитаться с надсмотрщиками или просто выплеснуть давно сдерживаемую ярость. У Крайм не было времени на всю эту чушь.

Влившись в неуправляемый поток, она быстро бежала к выходу, зная, что чуть замедлиться значит быть растоптанной насмерть. Нетренированные ноги сводило судорогой от переутомления, а в легкие словно свинца налили, но она не останавливалась. Стоявший в ушах грохот напрочь лишал возможности анализировать сложившуюся ситуацию, в этот момент она могла только бежать.

Бежавший впереди резко остановился, и Крайм наткнулась на него. Более тридцати заключенных уставились на препятствие - трех хорошо вооруженных охранников, осмелившихся предстать перед толпой. Самый молодой из них был бледен, как смерть, но на лицах остальных читалась решимость.

Растоптать, или умереть.

Один из заключенных бросился вперед, и тут же схлопотал пулю в живот.

– Каждый, кто шевельнется, получит точно такую же, - предупредил охранник.

Будто ожидая этих слов, заключенные двинулись вперед. Не переставая, звучали выстрелы, и многие падали, но другие тут же занимали их место. Маленькая и юркая, Крайм умудрялась продвигаться так, чтобы чье-то тело прикрывало ее от пуль. У самой двери она нагнулась, чтобы поднять с пола нож, выпавший у одного из заключенных. Даже ни нож, так заточка. Проскользнув мимо охранников, она резко повернулась, всадив острие в шею крайнего, и успела выхватить у него из рук пистолет до того, как тело упало на пол. Не прошло и минуты, как оставшиеся два охранника так же были убиты. Из тридцати с лишним заключенных, штурмовавших выход, в живых осталось только шестеро. И Крайм была одной из них. Остальные распластались на полу, продырявленные не хуже элитного сыра. Позади уже слышался топот ног - приближалось подкрепление сил противника, но беглецы покинули здание тюрьмы. Никому из них не требовалось подсказок, чтобы разделиться по двое. Напарником Крайм был двухметровый бритоголовый мужик с длинным рваным шрамом на лице.

Позади слышались крики и звуки выстрелов. Пули летели со всех сторон, одна из них задела Крайм, пройдя на вылет через плечо. Ухнув от боли, она зажала рану рукой и, не сбавляя скорости, побежала к главным воротам. Момент был подобран чрезвычайно удачно: какой-то высокопоставленный гость выезжал из тюрьмы, и ворота так и не успели окончательно закрыться. Между стеной и металлической решеткой остался небольшой просвет, которого, впрочем, было достаточно, чтобы мелкое тело Крайм могло протиснуться на другую сторону. Но сделав это, она снова задела раненое плечо, и боль на мгновение парализовала ее.

Ее спутнику так не повезло. Он оказался чересчур большим, попытался было взять ворота штурмом и перелезть сверху, но меткая пуля сбила его оттуда, как спелую грушу.

Крайм ни разу не обернулась, видя перед собой только цель - темную машину у самой обочины.

Она села туда за две с половиной минуты до того, как камеры снова заработали, удивленно уставившись на сидевшего напротив парня.

//////

Свет погас так резко, что Белл подумал, что ослеп. И только через несколько минут, когда глаза окончательно привыкли к полумраку, и ему удалось разглядеть контуры предметов, парень понял, что произошло на самом деле.