Зависть

А жизнь будничная шла своим чередом и никак не упрощала молодым их ситуацию. Мама требовала постоянного ухода - каждый Дашин день начинался с…

– Даша, ты где?

– Я иду, мама. Ну, как ты? Держись за меня - я сейчас сменю тебе белье.

– Дашенька, мне сегодня приснился сон, – тут Капитолина Ивановна напрягается, лицо ее становится сосредоточенным. И неожиданно на нем появляется странная улыбка, блуждающая - как будто она силится что-то вспомнить и не может, тогда голова ее падает на подушку, а глаза смотрят в одну точку.

И в них ничего нельзя прочитать кроме немого вопроса. В таком положении Даша ее оставляет, понимая, что не может теперь поднимать маму, и тогда весь ужас ее собственной ситуации встает перед ней. Она теперь не сможет ухаживать за мамой, как раньше, с легкостью переворачивать ее неподвижное тело. Она вышла из комнаты и слезы навернулись ей на глаза, и тут она услышала:

– Даша, где ты? – и она безропотно идет обратно, чтобы сделать все необходимое - убрать утку, и постараться не поднимая маму вытащить из-под нее простыню. Она это делала раньше с легкостью, а теперь…

«Что делать?», – повторяла Даша про себя, стиснув зубы и даже радуясь тому, что мама теперь не может по ее лицу что-то прочитать. «Господи, что делать? Сиделку? А деньги? И как отцу объяснить, что теперь все изменилось. Скорее бы пришел Стас». Она пошла на кухню, приготовить завтрак, и через полчаса все утренние процедуры с заменой белья и кормлением были закончены.

Даша села на диван, никакие мысли не шли в голову. Она устала, пожалуй, впервые за много лет, устала от мыслей простых, реальных, жизненных, и быт со всей его неприглядностью каждого дня встал во всем своем ничтожном величии перед мечтами о свободной счастливой жизни.

Она вспомнила, что надо идти в магазин, и стала собираться. Тут зазвонил телефон.

– Это я. Ты что делаешь?

– Собираюсь в магазин.

– Давай я заеду за тобой, – голос Стаса спокойный и уверенный подействовал на Дашу.

– Хорошо. Я жду.

Она сняла пальто. В комнате был ужасный беспорядок. Она еще не успела прибраться, и взяла пылесос и начала уборку. Когда она заканчивала укладывать подушки на диван, посмотрела на часы и удивилась, – прошло полтора часа, а Стаса все не было.

Страшная мысль промелькнула у нее – не случилось ли чего-нибудь. Она набрала номер его телефона, никто не отвечал. Она подошла к окну и в этот момент она как будто услышала голос мамы, которая ее позвала.

Когда она вошла в комнату, то увидела, что та как-то странно лежала – голова откинулась на подушку, а правая рука свисает, и вдруг что-то кольнуло Дашу – она бросилась к маме, и когда взяла ее руку, поняла, что она мертва.

Она стала ее тормошить, и методично качающаяся голова убеждала ее в том, что она не ошиблась. Тогда она, не, понимая, что с ней, вдруг в каком-то испуге отошла медленно к двери и бросилась к телефону.

Скорая приехала, подтвердила смерть. «Мамы нет», – при этой мысли Дашу стало трясти, она всхлипывала, глотая слезы. Когда в комнату вошел отец, Даша посмотрела на него – на его спокойном всегда лице было страдание – его было не узнать.

Даша вышла из комнаты и машинально подошла к шкафу. Она его открыла - села на пол, обхватив голову руками. Это не были конкретные мысли о маме, это было другое, связанное с самой Дашей.

Она плакала от жалости к чему-то. К чему? Да, так ей казалось, но на самом деле она плакала о своей жизни с мамой, она страдала оттого, что никогда больше не встретится с мамой, которая ушла навсегда, она плакала, и это происходило независимо от нее

Ее детство закончилось. Будет что-то другое, и ничего не хотелось. Хотелось все вернуть, но от сознания невозможности, от понимания, что ты не в силах изменить что-то, боль сжимала ей горло и она рыдала тихо, почти безмолвно, и это страдание ее забирало всю, до конца. И тут мысль о ребенке промелькнула, и кто-то независимо от нее прекратил рыдания, и она стала дышать ровно и спокойно.

Она встала, увидела мамино сиреневого цвета платье из шелка. И опять что-то больно кольнуло в сердце, потом она увидела бордовый костюм, и мысли ее ушли в сторону, и она вспомнила, как в этом костюме мама с ней ходила гулять, и она со стороны любовалась ее стройной фигурой и аккуратно уложенными волосами.

И опять боль подкралась к сердцу. Даша заплакала, и это не был простой плач. Это плакала душа почти без слез, и постоянная боль забирала все душевные силы.

Похоронами занимались отец и его брат, так что Даша со Стасом, который искренне ей сочувствовал, помогали, чем могли, и казалось, что, может быть, эти трагические перемены изменят ситуацию.

Так часто случается, что горе приносит потом, через какое-то время, радость и ты не осознаешь, что, таким образом, жестоким, жизнь корректирует складывающиеся ситуации.

34 -22.5.12.

Разнообразие поворотов судьбы мы не можем предвидеть и идем по раз заданному пути, который непонятным образом корректируется, не задумываемся о значении слов, брошенных случайно, и это потом всегда будет в воспоминаниях отзываться болью невозможности забыть их, стереть из памяти.

Если бы кто-то останавливал нас в наших случайных проявлениях! Только углубляясь в себя, погружаясь в мысли о высоком, можно избежать многих глупостей, а они активны и сплоченны в своем желании вмешиваться в жизнь, происходящую независимо от ничего. Что движет этим? Где пружины этого? Необдуманные поступки и создают все разнообразие и запутанность жизни.

Эти мысли скрывались у Даши за одним словом – «Почему?», мучившим ее все это время, после обнаружения обмана, но, это случилось – симпатия превратилась в любовь сильную, естественную и неподдающуюся никакому объяснению. Затмение нашло, а сложности жизни в будущем уже ждут своего часа, чтобы наброситься на неопытную, смело идущую за страстями душу.

А сейчас реальность во всем разнообразии требует к себе внимания, настойчиво заставляя делать неверные шаги, – так приближая неопытность к мудрости.

Горе потерь постепенно отступало - жизнь медленно делала свое дело. Все случилось. И переезд Стаса к Даше, и разговор с отцом о Стасе, который прошел на фоне печали очень спокойно. Даша с удивлением для себя начинала понимать, что все поверхностное и наносное уходит. Она осталась с отцом, умным человеком – он сразу понял проблему дочери.

Уж кто-кто, а он помнил свои сложности, и как трудно было выходить в люди. Он не потерял способности понимать проблемы других, тем более, что Даша сообщила о своем положении, и он смог принять Стаса, простого человека. Он почувствовал, что этот юноша любит Дашу, и закончил разговор словами: «Я рассчитываю, что она будет счастлива с тобой».