Завод: назад в СССР

— Чего? — Петя выпучил глаза, судя по всему, толком не поняв смысл моих слов.

От моего взгляда не ушло, что в кармане брюк боксёра лежит какой-то предмет. Судя по тому, как эта штуковина оттягивала штанину, весила она немало. Металл? Вряд ли бы Петя брал на «выяснение отношений» то, что не пригодится. Значит, у него с собой кастет. В другом кармане у него тоже что-то было, плюс-минус такой же формы, если судить по выпуклости ткани, но не такое тяжелое. Что ж, Пётр, похоже, рассчитывает на действительно серьезный разговор. Хозяин — барин, и вообще — бойся своих желаний, они имеют свойство сбываться.

Я заметил, как Валёк оценивающе осматривает моего «корешка», с которым якобы была назначена встреча. Инженер, может, и был взбалмошным индюком, но дураком назвать его не поворачивался язык. Поэтому что за встреча мне предстоит, Валентин понял сразу.

Петя тоже внимательно смотрел на Валька, как показалось, с некоторой опаской. Если меня, как оппонента, он ни во что не ставил, то инженер — не менее здоровый шкаф, чем сам боксер. Физика у Валька видная так, что спрятать ее под рубашкой не особо получалось. Гирями и гантелями, которые он поставил у батареи в нашей комнате, инженер явно пользовался, не для красоты с собой приволок. И даже если мой сосед не обладал никакими навыками боевых искусств, нас уже было двое. Втягивать Валька в переплёт я не хотел, у него ведь язык без костей, и он запросто растреплет о разборках в общаге. Случай с ключами — прямое тому подтверждение. Да и терки всё-таки были у меня с Петром, и Валя тут ни при чём.

— Ладно, сосед, ты иди, а то на свидание опоздаешь, а мы с другом пойдём по-своему покумекаем, — я благожелательно похлопал Валю по плечу, давая понять, что нам с Петей надо «уединиться».

— Уверен, Егор? — буркнул инженер, набычившись.

— Сам разберусь, — заверил я.

Валёк кинул напоследок взгляд на боксера и ушел. Вот мы и остались вдвоём.

— Ну теперь пойдём, покумекаем, — твердо сказал я.

Петя демонстративно размял шею и, не сказав ни слова, пошёл к гаражам, сунув руки в карманы. Сразу видно, что мясорубку девяностых он не проходил. Невдомёк Пете, что выяснять отношения на улице — это не то же самое, что в ринге с рефери. Кто его знает, может, я дурак отмороженный, возьму вон тот булыжник, который возле гаражей валяется, и сзади его по затылку приложу? Об этом он явно не думал. Ничего, такие вещи с опытом приходят. Думаю, лет через пятнадцать Петя не будет поворачиваться спиной к человеку, которого вызвал на уличный разговор.

Ну а пока… дав Пете чуть уйти вперёд, чтобы лишить его возможности неожиданной атаки, я двинулся следом. Мы прошли через гаражи и оказались на небольшом пустыре за ними. Сразу за пустырем начиналась небольшая роща, а за деревьями виднелось недостроенное двухэтажное здание, зияющее пустыми оконными проемами и дверными проходами. Без крыши. Отличный антураж для выяснения отношений. Очень даже колоритно — и неудивительно, что эта дыра прославилась среди местных настолько, что даже тетя Клава в курсе. Видимо, не мы одни ходим сюда отношения выяснять.

Петя решительно двинулся к пустырю. По пути начал разминаться, делая махи руками, как будто собрался выходить на ринг. Я сразу прикинул риски, если наша драка начнётся на пустыре. Вокруг было полно осколков битого стекла, арматурин, торчащих из бетона, и прочего мусора. Одно неверное движение — и добро пожаловать в травмпункт.

Петя, дойдя до центра пустыря, остановился, развернулся, сунул руку в карман. Достал оттуда тот самый металлический предмет, действительно оказавшийся кастетом, и сразу же надел на кулак. Вторым предметом оказалась боксёрская капа. И то, и другое полностью подтверждали намерение серьёзного мордобоя.

— Че, готов за свои гнилые дела отвечать? — зло прошипел он, ударяя кулаком с кастетом в ладонь.

Выглядел он, конечно, устрашающе.

— Я-то всегда готов, — ответил я. — Только, может, для начала объяснишь, чего на гавно исходишь?

— Че тебе объяснять?

— Ну хотя бы в чем заключаются претензии ко мне? — спокойно спросил я. — До остального сам догадаюсь.

пока заговаривал ему зубы, оценил обстановку. Против кастета вполне подойдет вон тот кусок арматуры. Нечестный бой, так нечестный, сам захотел…

По роже боксёра было видно, что он несколько удивлён моим безразличием к его боевым атрибутам в виде капы и кастета. Думал, наверное, что я при виде резинки и железяки перепугаюсь и начну прощения просить. Ну, бывают в жизни огорчения, не на того напал.

По правде, я прекрасно понимал, почему злится боксер, но хотел, чтобы он чётко сформулировал свои претензии. Во-первых, пусть остынет. Во вторых, я от слова «совсем» не понимал, в чем не прав и за что Петя собирается с меня спрашивать.

— Ты хрена ли на мою Вальку косишься, упырь?! — зарычал Пётр сквозь стиснутые зубы. — Я за ней со школы присматриваю, на завод ради неё работать пошёл, хотя папка мог в другое место, получше устроить… знаешь, сколько я переломал носов таким, как ты?

Не знаю и знать не хочу, но неожиданно откровение Петра я выслушал внимательно.

Выходит, Валька была первой любовью этого бугая. Вот только сама близняшка его интерес не разделяла.

— Петь, а Петь, я одного смекнуть не могу. На Валюхе бирка какая висит или написано где, что она твоя? Она вообще хотя бы в курсе, что занята и с тобой встречается? — спросил я.

— Тебя вообще это как колышит? — просипел боксёр. — Я сказал, чтобы ты к ней не приближался? Хрена в этом непонятного? А ты танцевать ее позвал, меня перед Валюхой идиотом выставил. Да если бы не Митяй с Яриком, я бы тебя ещё тогда размазал.

Я вздохнул, понимая, что с дебилом бестолку разговоры вести. Что сделать, если у человека свое мышление, и другие мозги ему не вставишь. Да и вряд ли ему это нужно.

— В общем, слушай внимательно, ничего с Валей у меня нет и не было. А если будет, то я точно не буду никому отчитываться, тем более — тебе. Я тебе ничего не запрещаю, так и ты будь добр, держи свои желания при себе, — чеканя слова, проговорил я и добавил после паузы: — А то, что ты вчера на дне рождения Митяя при всех навернулся, так пить надо меньше.

Петя заморгал, доказывая, что ни черта не понял из сказанного. Бокс — крайне травмоопасный спорт, и по голове может прилететь так, что потом родную маму не узнаешь. Видно, Петя в спаррингах переусердствовал. Но слова про «меньше пить» ему явно пришлись не по душе.

— П*здец тебе! — и с этими словами Петя ринулся на меня.

Нахрена ему кастет, если он боксер? Для надежности? Не знаю, но раз так, то я не с голыми руками буду.

Я резко сместился в сторону, поднимая с земли кусок арматуры. Да, габаритами я уступал боксёру, но чем больше масса — тем хуже скоростные качества. Петя не поспел за моим смещением и пронёсся в метре от меня, как разъярённый бык. Не привык к улице, на ринге мало пространство, и там сильно не разбежишься, а тут, считай поле.

Я ударил первым. Не слишком усердствуя, по бедру. Не сломать, а отсушить. Петя взвыл,но не отступил. Лишь прихрамывал, надо было сильнее приложить. Он выкинул в меня отточенную двоечку. Раз! Два! Если бы достал, то сотряс минимум обеспечен. Но я шагнул, почти отпрыгнул назад и снова махнул железякой. В это раз метил по руке с кастетом. Ясень пень, что в голову нельзя, труп или калека сразу, но остудить придурка надо. Да и с кастетом шутки плохи.

На удивление Петя ловко ушел от удара и тут же махнул боксерским крюком с дальней дистанции. Такой финт я никак не ожидал. Не думал, что достанет, но он достал. Пусть не в морду, а по руке, но чертовым кастетом.