Завод войны

— Отец! Один из детей Влерна пропал!

«Что?»

— Дай изображение.

Тут же поступил видеофайл, демонстрировавший каюту одного из молодых взрослых с вырезанной в стене дырой — совсем как у Сфолка. Цворн сосредоточился, перемотал запись. Что–то в ней выглядело странным… Собраться оказалось трудновато, он вымотался, мешала жара — возможно, идея повысить температуру воды в бассейне была не столь уж хорошей. Прошло несколько секунд, прежде чем он сообразил, в чем дело. Обломки стены лежали на полу внутри помещения. А когда дыру проделывал Сфолк, вырезанные куски выпадали наружу. Возможно, это ничего и не значило, но Цворн вновь внимательно изучил запись — и его подозрения подтвердились. Повсюду валяются детали разбитых приборов, оружейная кладовка вскрыта. Это мог сделать и Влокс со своей командой, но едва ли они оставили бы такие вмятины в стенах. А вот тут, на стене, ожог от лазера. А на полу — высохшая лужа прадорской крови. Здесь шел бой, и обитатель каюты покинул ее не по собственной воле. Так что же тут произошло?

Цворн все понял. Это, должно быть, Сфолк прорезал себе дыру внутрь — но в процессе запустил в помещение насыщенный кислородом воздух, оживив жильца. Последовала драка, и братец Сфолка покинул свое обиталище — либо по принуждению, либо в таком состоянии, когда говорить о сопротивлении бессмысленно. Но зачем?

— Влокс, надеюсь, ты начал поиски.

Ответа не последовало, связь с Блоксом оборвалась. Цворн задумался, но понял, что в голове по–прежнему мутилось. Он посмотрел вверх, на выход из бассейна. Нужно поскорее уйти отсюда и охладиться.

— Влокс?

Тишина. Цворн потянулся к нижней перекладине и начал медленно взбираться по стене резервуара. На полпути наверх канал связи открылся снова, и по нему пришли два файла. Цворн, остановившись передохнуть, запустил первый, хотя подъем на протезах утомлял не слишком.

Еще одно видео. Сфолк с трудом, при помощи лебедки, поднимает неподвижное тело кого–то из братьев, опускает его в открытую, подготовленную броню, аккуратно вставляет конечности родственника в соответствующие отверстия. И, прежде чем закрыть броню, старательно выводит струей черного герметика из баллончика завиток возле зрительной турели брата. Цворн узнал отметину, по которой идентифицировал Сфолка. Затем Сфолк защелкивает броню и, повернувшись к камере, тычет клешней в новенький, только что прикрепленный к панцирю пульт рабодела. Когда же он снова поворачивается к броне, та начинает двигаться, как будто заключенный в ней прадор по–прежнему жив. Цворн сразу понял, что все это значит. И, приблизившись к поверхности бассейна, открыл второй файл.

Теперь Сфолк стоял в шлюзе… нет, не в шлюзе, в верхнем водном затворе! Цворн попытался увеличить скорость, но тщетно — он словно продирался сквозь густую грязь. А добравшись наконец до затвора, обнаружил его накрепко закрытым. Цворн уже чувствовал недостаток воздуха, и это подталкивало прадора, ведь верхняя комната была так близко! Он потащился дальше, медленнее и медленнее, и, когда, собрав все силы, попытался одним рывком выкарабкаться наружу, жуткая боль обожгла бок. Вода вокруг позеленела от крови. Подтянувшись еще раз, Цворн выполз наконец на край и попытался повернуть стебельковый глаз, чтобы осмотреть рану. Зрение снова мутилось, но он разглядел, что одна нога–протез вырвана из паза, а обнажившаяся живая плоть странного, багряно–фиолетового цвета. А на видео Сфолк тем временем, включив сварку, вел дугу по периметру внутренней двери водного затвора, намертво запаивая ее. Потом опять повернулся к камере, дернул мандибулами, сложив их в прадорскую улыбку, протянул клешню, постучав по терморегулятору… Конечно, это все старые новости, запись…

Цворн вдруг понял: протез оторвался, потому что размягчился стык. И догадался, из–за чего его плоть покраснела. Именно такого цвета становится варящееся прадорское мясо. Он окинул взглядом брачный бассейн, пар, дрожавший над закипавшей водой, но зрение уже начало отказывать. Болело только то место, где недавно была нога. Если кипятить воду, в которой находится прадор, он даже не осознает, что умирает. Теперь у Цворна не получалось и шевелиться — значит, нервная система уже перегрелась. Все вокруг потеряло четкость… он не мог…

Блайт

Корабли Королевского Конвоя перестали бомбить станцию. Теперь они применяли оружие только для отражения того, что метал в них завод. Блайт перевел взгляд на нижнее окно на экране, но оно по–прежнему пустовало.

— Значит, вот оно как, — разочарованно потянул Бронд. — Пенни Роял заманил сюда Свёрла, чтобы его убили… ну и какого хрена?

— Мы просто игрушки, — сказала Грир.

Блайт снова смотрел на основной экран. Станция стреляла все реже и реже, и корабли уже не использовали лазеры, чтобы отбивать ракеты, а просто уплотнили защитные поля. Интересно, уйдут ли они теперь? Заботил их только Свёрл, без Свёрла мятеж Цворна обречен. Но сам–то Цворн непременно явится сюда следом за Свёрлом. Так может, Королевский Конвой задержится, чтобы доделать дело?

— Они что–то затевают. — Бронд открыл на экране очередную рамку.

Струи плазмы из рулевых движков вспарывали вакуум — флот из тридцати кораблей разворачивался в боевой порядок. Только четыре судна — очевидно, получившие повреждения — немного запаздывали. Сенсоры «Черной розы» уловили отраженные от военного завода электромагнитные импульсы — не такие сильные, чтобы принять их за обстрел, но все же устойчивые. Корабли Конвоя сканировали станцию. Но зачем?

— Пойду, поговорю, что ли. — Блайт поднялся.

— Ну что ты дергаешься? — спросила Грир. — Он ведь никогда не отвечает тебе напрямую.

Похоже, их приключение разочаровало ее. Блайт на ходу кивнул — он вроде бы тоже должен был чувствовать что–то подобное, но почему–то не чувствовал. На первый взгляд все обстояло так, словно Пенни Роял, манипулируя событиями, добился исключительно жестокого убийства Свёрла. Но, если такова была его цель, отчего ИИ давным–давно не спроецировал себя в святилище прадора и не вырвал ему сердце? Ну не может же конец игры быть таким простым и таким мерзким?

Блайт шел к выходу из рубки, размышляя, что он, собственно, собирается спросить у ИИ, и подумывая, не загрузить ли все события, в которых он принимал участие, и все, что когда–либо говорил ему Пенни Роял, в какую–нибудь программу–переводчик или в хороший суб–ИИ–поисковик и посмотреть, какие крупицы смысла можно оттуда извлечь. Но идея улетучилась, едва корабль под ногами дрогнул.

— Левен?

— Наш пассажир снова на борту, и мы отправляемся, — ответил корабельный разум голема.

— Место назначения?

— Ох, дай угадаю…

Блайт вернулся в рубку и снова сел. Экран показывал только их непосредственное окружение: они едва оторвались от поверхности планеты, впереди виднелась дуга горизонта, спугнутые кораблем «птеродактили» порскнули в разные стороны. Капитан смотрел на экран, пока тот не стал показывать одно лишь небо, смотрел, пока небо не потемнело, пока не загорелись на нем звезды. Больше терпеть он не мог.

— Ладно, Пенни Роял. Что теперь?

Позади раздался стеклянный звон, но Блайт упрямо глядел на экран. И тот, моргнув, вернулся к предыдущим настройкам — возможно, специально.

Корабли Конвоя окружили станцию и на глазах Блайта снова открыли огонь. На этот раз они применили лазеры — и били с хирургической точностью. Силовые поля завода не справлялись, большинство лучей пробивало их.

— Анализ, — приказал Блайт.

— Как по мне, — заметил Бронд, — так они палят по реакторам, энергохранилищам и силовым кабелям. И это имеет смысл — если у тебя есть время и ты хочешь уничтожить Цех Сто один без больших потерь со своей стороны, то лучшего способа вывести из строя защиту не сыщешь.